Круговорот

Глава 13

Костер немилосердно чадил. Его пламя лизало выпотрошенную тушку большой крысы, что застыла на примитивном вертеле. Скудный огонь бросал тени на обвалившиеся древние конструкции, озаряя лишь небольшой пятачок, что затерялся среди огромного Лабиринта подземного города. У костра расположились четверо мужчин. Троих из них Саня знал — это были русскоговорящие приятели Барсука. Одежда этих беглых заключенных представляла собой рваные грязные рубища, а давно немытые тела, почернели от грязи. Костюм четвертого мужчины выгодно отличался от одеяния соседей своей целостностью. А его прическа, вернее ее полное отсутствие, также разнилась с нечесаными космами беглецов. Саня прятался между обвалившимися перекрытиями и не слышал, о чем вели речь эти каким-то чудом оказавшиеся на его пути люди. Непроницаемое лицо Чона было лучше всего освещено пламенем костра.

«Раскосый», по всему видать, чувствовал присутствие постороннего и бросал ничего не выражающие взгляды в сторону Саниного укрытия. Этот человек обладал просто дьявольским чутьем. И не понятно, по каким признакам он смог вычислить Саню?.. По звуку?.. Запаху?..

Излучаемому телом теплу? Или по иным одному ему ведомым флюидам?

— Я не желаю вам зла. — Саня более не желал испытывать терпение Чона и вышел из своего укрытия. Его разведенные в стороны руки должны были послужить знаком добрых намерений. Внезапное Санино появление заставило беглецов схватиться за лежащие подле них дубины и вскочить с мест. Один лишь Чон остался в своей излюбленной позе и смотрел на появившегося из темноты Пряхина немигающим взглядом раскосых глаз.

— Да это никак, Барсук! — прищурился Лиходей. Доказывать, что ты не барсук в тот момент не представлялось разумным. Сане и не собирался этого делать, но на всякий случай пояснил:

— Чтобы избежать недоразумений, еще раз хочу предупредить, что не виноват в вашей поимке.

— Нам это ведомо, — донесся спокойный голос Чона.

— Вот и славно. — Молодой человек приблизился к костру, но расположился поодаль от него — усевшись на большой кусок бетона.

— Почему ты преследуешь нас? — спросил Чон. Его товарищи устроились подле него рядком. Никто не хотел подставлять Сане спину.

— Да я, собственно, не преследую. Просто, так получилось.

— Что получилось? — спросил Лиходей. Он смотрел на Саню совсем не дружелюбно и при этом пытался разделать висящее на вертеле жаркое, каким-то малопригодным для этой цели ножом.

— За мной пришел Глорх со своими опричниками. И мне пришлось бежать в Лабиринт. На вас я натолкнулся случайно.

— В этой жизни ничего не бывает случайно, юноша, — сказал Чон.

— Значит, не случайно, — не стал спорить Саня. — И коли уж мы встретились, то предлагаю держаться вместе.

— Мы не можем доверять, тебе, — сказал безволосый незнакомец, чья гладкая голова напоминала большой шар на бычьей шее. А низкие надбровные дуги и злые волчьи глаза в купе с ярко выраженными широкими скулами делали его походящим на Франкенштейна. Не каждый слабый на сердце человек смог бы избежать приступа повстречай он такое пугало в темном переулке.

— Ну да! Доверие надо заслужить, — согласился Саня.

— Может, ты нам все же расскажешь, как оказался у «кротов»? — предложил Клешня.

— Что ж расскажу, — согласился Саня. Помедлив он начал свое повествование с того момента, как его обнаружили тауты. Свои дальнейшие приключения описывал весьма подробно и опускал лишь интимные детали. Его слушали не перебивая. Какое-то время молчали уже после того, как он закончил свой рассказ.

— Я не верю тебе, Барсук, — мотнул косматой головой Лихарь. — Ты не мог оказаться так далеко от земли древлян.

— Так вы древляне, значит? — Саня лишь диву даваться. На западе кельты на востоке древляне. Вот же действительно круговорот истории.

— А я, по-вашему, тоже древлянин?

— Да! — послышался короткий ответ Клешни. — Ты Сашка — сын кузнеца Пряхи, по прозвищу Барсук.

— Сын кузнеца, говоришь?.. А я все никак в толк не возьму, откуда мне так хорошо кузнечное дело знакомо.

— То, что с твоей головушкой неладное случилось — то уж каждому заметно, — продолжал занудствовать Лиходей. — И я могу допустить, что ты все начисто забыл. Только объясни мне: где ты языку тех арийшей успел обучиться?

— Без понятия, — ответил Сане. Не объяснять же этому дикарю, что помимо английского языка, он знает физику и прикладную математику.

Разбирается в двигателях внутреннего сгорания и может спаять транзисторный приемник. Дружит с компьютером и даже умеет писать простенькие программы в «Бейсике» Пусть дикари считают его Барсуком. Если так этого им хочется. В конце концов, когда-нибудь отыщется настоящий Барсук и все встанет на свои места.

— Почему ты не уехал с купцом? — спросил Чон.

— ?

— Твой знакомый купец подался на острова таутов… Ты бы мог напроситься вместе с ним.

— Нет, — категорично мотнул головой Саня. — На острова мне дорога заказана: однажды я сказал таутам, что покину их племя, значит должен покинуть.

— Ты всегда был гордецом, Барсук, — не упустил возможности съязвить Лиходей.

— Слово надо держать, — осадил Лиходея Чон и вновь обратился к Сане. — Ты ведь мог получить жетон и выбраться из города.

— Думаю, что мог бы, — неуверенно согласился Саня. — Только я имел не осторожность обнадежить своих плененных друзей. И теперь они ждут от меня помощи.

— И как ты собираешься им помочь?

— Была одна задумка. Но она не нашла поддержки у людей, на которых я рассчитывал.

— Может, поделишься? — предложил Чон.

— Я хотел взять Совет Семи в заложники и обменять всю эту шайку на плененных таутов, — печально улыбнулся Саня. — Глупо, конечно…

— Может и глупо, — задумчиво произнес «Франкенштейн». — А может и не глупо…

— Нам-то, зачем этим напрягаться? — спросил Лиходей. Он уже закончил разделывать крысу и раздал товарищам по куску хорошо прожаренного мяса. Сане, правда, не предложил угощенья. Но молодой человек на него не серчал.

— У нас сейчас с вами другая забота… — произнес Лиходей, вгрызаясь в оставшуюся ему кость.

— А какая у нас забота? — спросил Чон.

— Прорваться через Периметр и убраться как можно быстрей из этих проклятых мест на восток… Разве нет?

— А поквитаться не хочешь? — Чон пристально посмотрел на своего собеседника.

— Вот соберем новую дружину и поквитаемся.

— И вновь прольем реки крови своих соплеменников. Саню последняя фраза Чона привела в недоумение. Он почему-то очень сомневался, что азиат относиться к племени древлян. Разве что многие века назад китайцы, в конце концов, ассимилировали русскую нацию.

— Может, я что-то не понимаю? — насупился Лиходей. Чон ничего не ответил. Он взял семь камушков и разложил их в определенной последовательности возле себя.

— Покажи, в каком здании заседает Совет? — обратился он к Сане. Молодой человек, молча, указал на один из камней, обозначающих высотки. Чон вопросительно посмотрел на «лысого».

— Сюда можно попасть лишь по каналу, — разъяснил тот. Судя по всему, сей облысевший раньше времени человек прекрасно знал Лабиринт. Подземная река была ему хорошо известна. И оставалось лишь гадать, почему «лысый» до сих пор не погиб от рук, обитающих на ее берегах Альбиносов.

— Хотелось бы узнать ваше имя, уважаемый? — обратился Саня к большеголовому диггеру, который не смотря на свою отталкивающую внешность, оказался вполне здравомыслящим человеком.

— Древляне зовут меня Стрига Головастик, — представился тот.

— Сдается мне, что ты, Стрига, очень хорошо знаешь Лабиринт.

— Знаю, — коротко ответил «Франкенштейн», но больше ничего не стал объяснять, давая понять, что не хочет распространяться на эту тему. До Сани уже доходили слухи об обитающей в городе подпольной гильдии контрабандистов. Слухи были настолько мифическими, что большинство здравомыслящих людей просто не верили в существование столь неуловимых Черных Диггеров. О них сочиняли всякие байки, ими пугали детей, но всерьез не воспринимали. И вот Сане довелось убедиться, что слухи имели под собой почву. Перед ним находился один из героев народного эпоса. Причем сей контрабандист являлся древлянином. И по всей вероятности, именно он приложил руку к чудесному высвобождению своих земляков из застенков святой инквизиции. Что и говорить, тайная служба пещерников работала спустя рукава.