Сватовство шкипера. Рассказы

Его удивление возросло еще больше, когда он увидел, что они идут к реке. Дорога была неровная, и Генри осторожно крался за ними, пока они не остановились у маленькой заброшенной пристани и после тихих переговоров взошли на борт стоявшей там невзрачной шхуны. На палубе не было никого, но в каюте горел огонь, и, поколебавшись минуту, они сошли вниз.

Прошло часа два. Маленький наблюдатель, спрятавшийся за грудой пустых ящиков, дрожал от холода. Он не подозревал об обмене любезностей в каюте, последовавших вслед за согласием хозяина "Победы" взять с собой двух пассажиров, — разумеется, за хорошую плату и участие в расходах по кормежке, — и боялся покинуть свой пост. Прошел еще час. Два матроса, тяжело шагая, взошли на палубу и спустились в кубрик.

Где-то часы пробили одиннадцать. Через некоторое время свет в каюте потух и все стихло.

Юнга прождал еще с четверть часа, но шхуна оставалась и темной и тихой. Осторожно он забрался на палубу и заглянул в каюту. Оттуда доносился густой храп. Бесшумно вернувшись на берег, он со всех ног помчался обратно к "Чайке".

ГЛАВА XIII

Вильсон и штурман вернулись к шхуне, нагруженные покупками, и, сбросив их на палубу, медленно, с расстановкой взошли на борт.

— Наверно, наши ребята еще на берегу, — сказал штурман, оглядываясь. — В хорошем состоянии они будут при отправке. А юнга, должно быть, внизу с капитанам.

— Пойдите-ка вниз и пошлите его сюда, — сказал шкипер. — Чертовски деликатная штука заставить человека принять от тебя пару платья. Мне бы не хотелось сделать это при юнге.

— А там нет огня, — сказал штурман, глядя на люк. Он спустился и в темноте пробрался в каюту.

— Что, сумерничаете? — весело спросил он.

Ответа не было. Он ощупью стал искать спички и, найдя коробку, зажег свет и огляделся. Каюта была пуста. Он открыл дверь в кают-компанию. И там тоже ни души.

— Он, верно, пошел погулять с юнгой, — тревожно произнес шкипер, когда штурман сообщил ему о своем открытии. Шкипер взял покупку и сошел вниз со штурманом. Оба уселись и молча стали курить.

— Девять часов, — сказал штурман, когда маленькие часы тихонько прозвонили. — Не может быть, чтобы этот проклятый мальчишка затеял какую-нибудь штуку. Он был в чертовски скверном настроении все эти дни, — добавил он нахмурившись.

— Не представляю себе, что он мог бы сделать. — И шкипер сосредоточенно сдвинул брови.

— Похоже на то, что он сманил старика, — продолжал штурман. — Пойду-ка я на берег и посмотрю, не видно ли их там где-нибудь.

Он снял фуражку с вешалки и ушел. Прошел целый час, и шкипер, сильно взволнованный поднялся на палубу.

Лавки уже закрылись и город погрузился в темноту. На улицах было пусто. Только случайный прохожий показывался иногда. Несколько матросов сошли по набережной к пароходу, стоявшему на якоре рядом с "Чайкой". Какая-то женщина медленно шла вдоль пристани, нерешительно вглядываясь в различные суда. Отшатнувшись от проходившего матроса, она подошла к "Чайке" и так же нерешительно посмотрела на палубу. Шкипер подошел к борту и напряженно вгляделся в темноту.

— Это "Чайка"? — спросил звонкий девичий голос.

— Эннис! — закричал ошеломленный шкипер, — Эннис!!

Он взбежал по трапу и, прыгнув на берег, схватил ее за руку. Без сопротивления он притянул ее к себе и уже хотел обнять за талию, но вспомнил, где находится, и смущенно отодвинулся.

— Пойдемте вниз, — ласково сказал он.

Он помог ей спуститься.

— Где мой отец? — быстро спросила она, очутившись на палубе.

Вильсон промолчал.

— Где он? — повторила она.

Вильсон покачал головой.

— Не знаю, — мрачно сказал он, — совершенно не знаю. Он был здесь часа два назад. Он был здесь вчера весь день.

Она взволнованно схватила его за руку.

— Где он сейчас? Что вы с ним сделали?

Вильсон рассказал, ей все, что знал, и, окончив, с испугом увидел, что она отодвинулась от него и нетерпеливо постукивала каблучком по палубе.

Нестройное пение, не слишком гармоничное, но зато чрезвычайно громкое, огласило внезапно набережную, и, приблизившись, певцы остановились у "Чайки" для заключительного рева. Припев исполняли кок и Дик с большим выражением, а Сэм, приведенный в подобающее состояние обильной выпивкой, выделывал дикие па какого-то невероятного танца.

— Тише там! — строго крикнул шкипер, когда Эннис вздрогнула.

— Ес-ть, сэр! — торжественно икнул Дик. — Я прис-смат-т-риваю за ними. См-мотри, Сэм, сейчас слом-ик сломишь шею!

Сэм, предупрежденный другом, покачнулся на самом краю дамбы и, запутавшись в такелаже, покатился вниз по трапу. За ним спустились Дик и кок, оба совершенно пьяные и сверхъестественно торжественные.

— Марш вниз! — строго крикнул шкипер.

— Есть, есть, сэр. — И Дик бросил косой взгляд в сторону. — Сэм! Мы тут ли-лишние! — И все из-за твоих проклятых танцев, Сэм, — жалобно сказал повар, большой ценитель красоты.

— Да уберетесь вы, наконец? — заорал взбешенный шкипер, толкая повара.

— Простите, пожалуйста, — обратился он к Эннис, когда те благополучно сошли вниз. — Все сегодня идет как-то неладно.

— Не беспокойтесь, — холодно ответила она. — Спокойной ночи!

— Куда вы идете? — испугался Вильсон.

— Пойду искать гостиницу. Вечером нет обратного поезда.

— Останьтесь в каюте, — умоляюще проговорил он. — Мы со штурманом уйдём в кубрик.

— Нет, благодарю вас, — ответила Эннис.

Она подошла к трапу и, с помощью шкипера снова взобралась на берег. В этот момент подошел штурман и с любопытством уставился на нее.

— Это мисс Гиссинг, — медленно проговорил шкипер. — Новостей никаких?

— Никаких, — мрачно ответил штурман. — Они исчезли, как дым.

— А вы уверены, что это был мой отец? — спросила Эннис, обращаясь к штурману.

Штурман взглянул на шкипера и сдвинул фуражку на затылок.

— У нас нет никаких оснований сомневаться, — коротко ответил он.

— Для меня самого все это весьма загадочно. — Он не мог поехать домой поездом, потому что у него не было денег.

— Не может быть, чтобы это был мой отец, — медленно сказала Эннис. — Кто-то вас обманул. Спокойной ночи! Я завтра утром еще приду, а сейчас уже поздно.

— Куда вы пойдете? — спросил штурман.

— Она идет искать гостиницу, — ответил за девушку шкипер.

— Поздно сейчас, — нерешительно сказал штурман. — И гостиницы здесь не очень-то подходящие. Отчего бы ее не отвести к той женщине, у которой жил ее отец? Вы говорили, что она как будто совсем порядочная.

— Дом очень уж скверный… — начал шкипер.

— Нет, это безразлично, — решительно сказала Эннис. — Раз там было достаточно хорошо для моего отца, так будет достаточно хорошо и для меня. А если это был не отец, я, может быть, что-нибудь разузнаю. Далеко этот дом?

— Мили две, — ответил штурман.

— Если идти, то сейчас же, — сказал шкипер и даже сделал шаг вперед.

— А, может быть, и вы с нами пойдете? — попросила Эннис штурмана.

Бедному штурману страстно хотелось пойти, но он был верным другом.

— Нет, я думаю, мне пора спать, — сказал он и сам покраснел от своей невежливости. — Я очень устал.

Он неловко приподнял фуражку и сошел вниз. Эннис, сердито подняв головку, пошла со шкипером вперед.

— Мне очень жаль, что штурман не захотел пойти, — сухо сказал тот.

В полном молчании они шли по тихой дороге, И мисс Гиссинг инстинктивно почувствовала, что ее спутник сердит и огорчен раз в десять сильнее, чем она. Вероятно, это заставило ее идти чуть-чуть ближе к нему, и как-то ее рука даже слегка коснулась его руки. Шкипер сунул руки в карман.

Они подошли к прежнему жилищу таинственного капитана Гиссинга, не сказав за все путешествие ни единого слова. Хижина была достаточно непривлекательна днем, а ночью выглядела еще хуже. Какой-то разбитый шарабан наполовину загораживал вход, а из конуры вылез облезлый лес и дико, хрипло залаял.