Страница 8 из 9
— Ну надо же: лететь всего час, а они всё равно успевают плохо себя почувствовать, — пробормотал бородатый модник в стильном джемпере и дизайнерских джинсах. — Будто специально ждали.
— Всего не предусмотришь, — пожал плечами его сосед, мужчина лет пятидесяти, с удлинённым лицом, которому, кажется, было наиболее привычно выражение бесконечного уныния и тоски. Одет мужчина был в строгий, но явно дорогой деловой костюм, сорочку без галстука и лакированные туфли. И носил красивое кольцо с чёрным камнем на мизинце левой руки.
— Согласен с вами, — кивнул модник. — Но уж больно они раздражают.
— Больные?
— Людишки из эконома.
— А-а… — Пожилой бросил на собеседника быстрый и оставшийся незамеченным взгляд, в котором отчётливо читались презрение и раздражение, после чего привстал: — Вы позволите?
— В смысле?
— Пройти.
— В туалет?
Теоретически нелепые расспросы должны были вызвать ещё большее неудовольствие пожилого, однако тот предпочёл сохранить на лице маску уныния.
— Я — врач, — негромко произнёс он. — Мне нужно в соседний салон.
— А-а… — Модник пропустил соседа, скорчив на физиономии выражение: «И охота вам тратить время на всякое быдло?» — и вернулся в кресло.
А пожилой прошёл в хвост самолёта, уверенно, можно сказать — властно, раздвигая загородивших проход пассажиров, и обратился к стюарду:
— Что случилось?
— Вы…
— Врач, — ответил пожилой настолько веско, что дальнейших уточнений не потребовалось, и стюард принялся за сбивчивый рассказ:
— Сначала она пожаловалась на духоту…
Девушка лет двадцати пяти, не более. Косметики минимум. Волосы собраны в пучок. Дыхание тяжёлое, прерывистое, но в сознании. В глазах — испуг.
— Она жаловалась, что в груди болит, — добавила тётка с соседнего ряда.
— Будьте добры, организуйте вокруг свободное пространство, — вежливо попросил пожилой, присаживаясь в соседнее кресло и беря девушку за руку. — И включите, пожалуйста, кондиционер чуть сильнее.
— Станет холодно? — недовольно уточнила тётка.
— Станет приятнее, — не глядя на неё, ответил пожилой.
— Но…
— Сейчас сделаю. — Стюард удалился.
И странное дело: едва врач взял девушку за руку, как ей стало лучше. Немного, но заметно: выровнялось дыхание.
— Вы просто испугались, — по-прежнему тихо произнёс пожилой, мягко удерживая в ладони кисть девушки. — В какой-то момент вам стало некомфортно, возможно, слишком душно, и вы запаниковали.
— У вас есть таблетки?
— Какие?
— Я не знаю… — Она слабо улыбнулась. — Какие-нибудь.
— Вам нужно просто успокоиться… — Девушка почувствовала, что страх и беспокойство пропадают, а вместе с ними — неприятная боль внутри. Как будто голос пожилого или его рука… В общем, как будто пожилой незнакомец делился с ней невидимой силой. — Как вас зовут?
— Лена.
— Очень приятно, Лена, меня называйте Кузьмой Георгиевичем… — И сразу же, совсем-совсем тихо: — Третий месяц, да?
Ей стало лучше настолько, что получилось восклицание:
— Как вы узнали?!
— Голубушка, я врачую уже сто… — Кузьма Георгиевич осёкся, улыбнулся и ровно продолжил: — Столько лет, что вас всех насквозь вижу. Нет, не третий — второй. Но первый раз, и потому вам страшно…
— Да.
— Я не спрашивал… — Мужчина вздрогнул. Ощутимо — дрожь прошла через всё тело, — и девушка решила, что он собирается подняться.
— Пожалуйста, не уходите.
— Я и не… — Голос стал сиплым, поэтому врачу пришлось откашляться. — Я и не собираюсь, голубушка. К тому же уйти отсюда довольно затруднительно — мы немножко летим.
— Меня муж встречает, — сообщила Лена, закрывая глаза.
В салоне стало чуть прохладнее. Воздух, если можно так выразиться, посвежел, и стало проще дышать. Пассажиры, убедившиеся в том, что ситуация под контролем и трагедии не предвидится, разбрелись по креслам, и никто не обратил внимания на побледневшую кожу врача, ставшие резкими морщины и то, что он, лишь недавно полный сил, выглядит изрядно уставшим, словно не рядом с девушкой в кресле просидел последние минуты, а тягал штангу или бегал по стадиону.
— Я бы не советовал вам летать до рождения сына…
— Откуда вы знаете, что будет мальчик?
— По форме живота.
— Правда?
— Я тридцать лет больничные выписываю, — усмехнулся врач. — Так что да, правда.
— А на УЗИ сказали, что непонятно.
— Много они понимают. Вам лучше?
— Намного.
Он ободряюще улыбнулся и уверенно, глядя девушке прямо в глаза, продолжил:
— Всё будет хорошо, Лена, вы нормально долетите до Уфы, но в аэропорту вас будет ждать «Скорая», потому что я не хочу рисковать и потребовал осмотра в стационаре. Но я уверен, что угрозы выкидыша нет.
— Спасибо…
— А теперь вам лучше вздремнуть.
— Пожалуй.
Она послушно закрыла глаза, и уже через несколько секунд её дыхание выровнялось, показав, что девушка погрузилась в спокойный сон.
А врач ещё раз улыбнулся, мягко высвободил руку и поднялся с кресла.
— Нам повезло, что вы акушер, — негромко произнёс стюард.
— Я? — удивился Кузьма Георгиевич. — Дорогой мой, я психиатр.
— Ой. — Стюард ошарашенно уставился на врача. — Правда?
— Вы разве не заметили, я с ней просто поговорил? — Кузьма Георгиевич достал платочек и аккуратно вытер лоб.
— А как вы узнали насчёт мальчика?
— У меня двое детей и шестеро внуков, — рассмеялся врач. — Так что пол будущего ребенка я могу определить даже во сне.
…Окончание полёта прошло как, впрочем, было обещано — без приключений.
Кузьма Георгиевич объяснился с врачами из подъехавшей к аэропорту «Скорой», пожелал сонной девушке удачи, перебросился несколькими словами с её обеспокоенным мужем, проводил их и только после этого отправился на парковку у аэровокзала.
Пассажиры уже разъехались, других самолётов в ближайшее время не ожидалось — ни на вылет, ни на прилёт, и на довольно большой площади было пусто — машины три, не больше, среди которых выделялся массивный американский внедорожник с тонированными стёклами и мощным таранным бампером.
К нему-то и подошёл доктор, открыл дверь и уселся рядом с водителем.
— Как долетели, брат Петриус? — поинтересовался тот, мягко трогая машину с места.
— Хорошо. Добрый вечер, Керо.
— Добрый вечер, брат Петриус. — Короткая пауза. — Вы выглядите усталым.
— Человской женщине стало плохо, и мне пришлось спасать её ребёнка.
— В смысле, ребёнку стало плохо?
— В смысле, у бедняжки почти случился выкидыш, и пришлось принимать экстренные меры.
— На которые вы угробили весь свой запас магической энергии?
— Его можно восстановить. — Петриус извлёк из портфеля маленькую чёрную пирамидку, прочитал короткое заклинание и крепко сжал её в руке, впитывая поступающую энергию.
— Никогда бы не подумал, что эрлиец займётся врачеванием бесплатно, — поддел собеседника водитель.
— А если бы на неё напали? Ночью. В тёмном парке… — Бледность исчезла, но брат Петриус продолжал говорить медленно и устало: — Неужели вы не убили бы нападавшего?
— Убил бы, — поразмыслив, ответил Керо.
— И выставили бы счёт?
— Э-э… — Водитель был профессиональным киллером, получающим плату за каждую отнятую жизнь, но сейчас он с улыбкой признал: — Подловили.
— Знаю. — Эрлиец убрал опустевшую пирамидку в портфель и осведомился: — Узнали что-нибудь интересное?
— Я приехал в город всего на шесть часов раньше вас, — напомнил водитель.
— И ничего не выяснили? — притворно удивился врач.
— Если вам интересно, нашёл ли я вашего друга Сиби, то нет, не нашёл. Он очень хорошо прячется, и магическое сканирование ничего не показало… В смысле, показало только известных колдунов.
— Как же мы его отыщем? — В голосе Петриуса послышалось разочарование, он явно надеялся, что цель обнаружена.
— Мы найдём Сиби через тех, кто отправил вам послание, — спокойно объяснил Керо.
— Я же говорил, что проследить отправителя не получилось даже у моих знакомых из «Тиградком».