Страница 93 из 101
— Так, — согласился Игорь. — Но почему завидует Ольга? И почему она восторгается «ангельским лицом» Вышеслава?
— Разве Вышеслав не красив? — В голосе Ефросиньи прозвучало недоумение от того, что ей приходится объяснять очевидные вещи. — Он всегда нравился Ольге больше, чем собственный муж. Неудивительно, что она упоминает его ангельское лицо. Сколько раз я встречалась с Ольгой наедине, столько раз она заводила со мной разговор о Вышеславе. Извини, милый, что я посвящаю тебя в женские тайны.
— И всё-таки она завидует тебе, Фрося! — наступал Игорь. — Вот что настораживает. Лучше расскажи всё сама, моя радость. Коль я до всего дознаюсь, тебе не поздоровится, да и Вышеславу тоже.
— Всё же ясно, Игорь. Я вижу Вышеслава чаще, чем Ольга, поэтому она и завидует мне. — Ефросинья небрежно пожала плечами.
Игорю хотелось верить Ефросинье. Но где-то в глубине его подозрительной натуры таился червь сомнения, который не давал ему покоя. Игорь знал, сколь умна его жена. Он всегда ценил её умение убеждать. К тому же Игорь прекрасно знал, насколько близки по складу характера и образу мыслей Вышеслав и Ефросинья.
«А ведь между ними давным-давно могло завязаться нечто большее, чем просто дружеская приязнь, — думал он. — Я увлекался разными женщинами и попросту не замечал, как они тянутся друг к другу. Тянутся, как две виноградных лозы! И ведь они много раз оставались наедине. А в Путивле и до и после похода Г Лукоморью жили бок о бок под одной крышей!»
Игорь хотел было учинить такой же допрос Вышеславу, но передумал.
Вышеслав не менее умён, конечно же, он выпутается, не зря ему преподавали в монастыре риторику и философские выкладки хитроумных греков. Ещё более глупо пытаться допрашивать Ольгу, которая души не чает в Ефросинье и с радостью возьмёт любой её трёх на себя.
Ефросинья понимала, что творится в душе у Игоря, ибо достаточно хорошо узнала его за годы супружества. Она хоть и видела, что убедила мужа логикой своих рассуждений, но чувствовала: не смогла заставить его поверить себе. Это означало только одно: Игорь постарается, рано или поздно, найти доказательства греховной связи. А это неизбежно приведёт его в Путивль...
Сознавая, что ей легче доказать свою мнимую безгрешность здесь, в Новгороде-Северском, Ефросинья решила действовать, понимая, что Игорь сам желает поскорее разрешить мучительные сомнения...
— Меня оскорбляет твоё недоверие, Игорь, — как-то вечером строгим голосом сказала княгиня. — И это теперь, когда между нами возобновилась привязанность, как в наши юные годы. Если это предлог, чтобы всё разрушить, то так и скажи. Я не стану досаждать тебе своим присутствием. — Голос Ефросиньи дрогнул.
Она хотела выйти, но Игорь преградил ей путь:
— Фрося, после всего пережитого я будто заново открыл тебя. Никакие другие женщины больше не влекут меня. Ты для меня всё, понимаешь? Я никогда не сомневался в твоей любви и верности, всегда гордился, что у меня такая жена. И вот теперь в руки мне попала эта проклятая береста!
— Ты всё же не веришь мне? — грустно спросила Ефросинья.
— Не знаю. — Игорь покачал головой, затем прижал ладонь к сердцу: — Гложет какое-то сомнение вот здесь, а как развеять его, ума не приложу.
— Я знаю, как его развеять, — сказала Ефросинья.
Игорь взглянул на неё с удивлением.
— Если допустить, что Вышеслав греховодничал со мной, значит, надо привести его к моему ложу, — не сводя с Игоря глаз, заговорила Ефросинья. — Он не растеряется при виде моей наготы и совершит то, что проделывал уже не раз. А ты, мой милый, наблюдая скрытно со стороны, сразу поймёшь, грешили мы раньше иль сошлись в постели впервые.
Игорь молчал, размышляя.
Его поразило то, с каким спокойствием Ефросинья предлагает ему стать зрителем столь необычного действа!
«Она или сильно изменилась, или лгунья, каких свет не видывал!» — подумал Игорь.
Он мысленно искал возможный подвох в столь смелом предложении Ефросиньи, но не находил. Если Ефросинья заманит ничего не подозревающего Вышеслава в свои покои и как ни в чём не бывало предложит ему лечь с ней на ложе, то Вышеслав непременно должен будет выдать себя с головой. Он либо наотрез откажется, либо...
Второе «либо» подтолкнуло Игоря согласиться с необычным предложением.
Однако Игорь сразу обговорил все условия, дабы у Ефросиньи не было ни малейшей возможности предупредить Вышеслава. Ни записок, ни устных посланий через слуг. Отрок проведёт Вышеслава к Ефросинье, когда стемнеет, причём не к ней в спальню, а туда, где Игорю будет удобнее спрятаться.
— Всё будет так, как ты того хочешь, свет мой, — сказала Ефросинья. — Я даже согласна встретить Вышеслава теми словами, какими ты велишь. Что мне говорить, когда он придёт? Иль сразу раздеваться, не произнеся ни слова?
Игорь был смущён и озадачен.
Его подозрения только усилились: Ефросинья что-то задумала, но что? Не расставляет ли она сети ему самому?
Поразмыслив, Игорь велел жене встретить Вышеслава простоволосой и с обнажёнными руками, быть с ним ласковой и делать непристойные намёки, ссылаясь на то, что муж находится в отлучке.
Ефросинья согласно кивала. Затея Нравилась Игорю всё меньше, но он решил идти до конца. К тому же было интересно посмотреть, как Ефросинья станет соблазнять его лучшего друга. И чем Вышеслав ответит на её заигрывания.
...В тот день Вышеслава не было в городе. Он с десятком гридней сопровождал по санному пути торговый караван, направлявшийся из Новгорода-Северского в Чернигов. Проводив торговых людей до владений черниговского князя, Вышеслав и его отряд вернулись в Новгород-Северский.
Вышеслав был удивлён тем, что княжеский отрок Ярополк вдруг пришёл к нему и сообщил, что княгиня желает его видеть. Была ночь.
Полагая, что это неспроста, Вышеслав последовал за отроком, освещавшим путь светильником в тёмных переходах терема. Они пришли на женскую половину.
Ярополк постучал в дверь и удалился, молчаливый и загадочный.
Вышеслав вступил в просторную светлицу. Несколько свечей горели в бронзовом подсвечнике. Тяжёлые потолочные балки, подпёртые толстыми дубовыми столбами, маленькие завешенные оконца и мрак, скопившийся в дальних углах, придавали помещению мрачноватый вид. Это был покой для гостей.
«Зачем Фрося позвала меня сюда?» — недоумевал Вышеслав.
Он с порога поприветствовал княгиню, как приветствовал всегда.
После той памятной встречи на стене в Путивле между бывшими возлюбленными установились обычные дружеские отношения, в которых не было и намёка на прошлое, даже когда они оставались одни.
Их любовные отношения были погребены вместе с мёртвым младенцем — так они решили оба.
Ефросинья сидела у стола за раскрытой книгой, но сразу встала, увидев Вышеслава. С милой улыбкой она ответила на его приветствие и поманила к себе.
— Почему Игорь так внезапно уехал в Ольжичи? — спросил Вышеслав, подойдя.
— Уехал, и ладно, — промолвила Ефросинья с той же милой улыбкой, кладя свои полные руки Вышеславу на плечи.
При этом лёгкое тонкое покрывало соскользнуло с её головы, открыв корону пышных тёмно-русых, слегка вьющихся волос. Эти густые мягкие волосы всегда восхищали Вышеслава, и он уже хотел, как когда-то, прижаться к ним губами и вдохнуть их тёплый, ни с чем не сравнимый аромат.
Но в этот миг Ефросинья проговорила с лёгкой укоризной:
— Как ты невнимателен ко мне, Вышеслав.
И она выразительно указала глазами на свою обнажённую левую руку, покоившуюся на его плече.
Вышеслав увидел на молочно-белой женской руке с внутренней стороны плеча надпись чёрной тушью по-гречески. Хотя буквы были слегка смазаны, он без труда разобрал написанное.
«Осторожно! Мы не одни!» — гласила надпись.
Взгляд Вышеслава встретился с глазами Ефросиньи. У него в глазах был вопрос, на который женский взор немедленно дал ответ: «Да, здесь Игорь!»
— Ну, смелее, Вышеслав, — громче проговорила Ефросинья. — Игорь далеко, это такая удача. Никто нам не помешает...