Страница 63 из 67
Козлов стрельнул глазами в друзей и потупился, стараясь не смотреть в их сторону. Он понуро стоял рядом со своим… шофером, мало напоминавшим того улыбчивого и услужливого трудягу парня, каким привыкли видеть Мишаню (практически никто не знал его фамилии и уж тем более отчества) все сотрудники «Зеленой лампы», и не только они. На каменном полу церкви стоял, расставив ноги, как матрос на корабле, начальник, большой босс… Да что тут?! Князь! Граф! Маркиз! Король! Бог!
Прочие же, прибывшие с ним, были лишь свитой. И одежду себе он выбрал под стать — расшитый золотыми и серебряными нитями камзол темного пурпура, короткие обтягивающие штаны, чулки, тупоносые башмаки с огромными, усыпанными алмазной россыпью пряжками и, конечно… берет, с плеч «Мишани» небрежно свисал короткий алый плащ.
— Это и правда Мишаня и Роман Георгиевич… — неуверенно протянула Зина, поворачиваясь к Валентину. Тот напрягся, словно изготовившаяся к прыжку кошка. — И Андрей Александрович с ними…
Крымова майор видел лишь однажды, но все равно узнал. Лицо шефа «маленького гестапо» казалось непроницаемым — как бы удивился, наверное, Илья, доведись ему дожить до встречи с начальником… «спецназовцев», так вовремя появившихся на дороге в джипе «шевроле».
Однако в присутствии «князя» другим полагалось молчать.
— Милош Кралькович, — коротко поклонившись, представился он.
И тон, которым «князь» произнес свое имя, и поклон, и надменное выражение лица создавали обстановку торжественного общения государя с подданными. Казалось, что присутствующим в самый бы раз бухнуться на колени. Однако случилось нечто другое.
— Фи-фью! — присвистнул Климов и, обращаясь к мальчику, сказал: — И в цирк ходить не надо.
Выездная бригада фокусников-самоучек в российской глубинке.
Некоторые из спутников Кральковича заволновались, автоматы и пистолеты у них в руках заходили ходуном, как живые.
— Спокойно, — проговорил негромко Кралько-вич. Оружие замерло в руках его спутников. — Не стоит обижаться на героев, — продолжал Милош, — и… больных. — А потом, обращаясь непосредственно к Климову, спросил: — Долго думаешь бегать от психушки, дружок? Парень, который лежит тут куском дерьма, также полагал, что ему удастся быть свободным и делать все, что он хочет, но это под силу лишь избранным… богами. Хотя приятель твой, — Кралькович простер руку с унизанными кольцами и перстнями пальцами и показал на труп Великана, — и правда разок чуть не одурачил меня. На какой-то момент я потерял его и даже забеспокоился, но потом… нашел… — Милош просиял. — Он сделал свою работу, а ты свою… Все вы исполнили для меня то, что я поручил вам, каждый в меру сил и способностей, поэтому, как принято говорить в этой стране, благодарю за службу… Не стану задерживать вас, у нас разные судьбы, Богу — Богово, цезарю — цезаре-во… а вам… вам я не завидую. Не добившись толку, компетентные органы, чтобы не возиться с бесполезным материалом, отправят вас в… дома скорби. Грустно, но., каждому, повторяю, свое. Прощайте… — Он на секунду умолк, а потом, коснувшись ладонью лба, точно вспомнив что-то, проговорил: — Чуть не забыл, отдайте-ка мне мой изумруд…
Климов наклонился к Славику и тихо прошептал что-то. Мальчик кивнул и, быстро достав из кармана, протянул Саше какой-то предмет.
— Не вздумайте дурить, — тоном взрослого, одергивающего упрямого ребенка, произнес Кралькович. — Отдайте мне камень, за это я сохраню вам жизнь…
— Он врет, Богдан! Климов! Саня! Он врет! — Роман Козлов выдвинулся вперед. — Он врет, не отдавайте ничего этому пидору! Он все равно вас прикончит!
Кралькович ничего не сказал, он лишь наклонил голову. Громыхнул выстрел. Козлов упал как подкошенный, ткнувшись лицом в холодные камни пола, и замер без движения.
— Брось пушку, майор! — закричал один из спутников Кральковича. — Брось!
Скрипя зубами от злости, Богданов бросил ТТ, в магазине которого еще оставалась половина боезапаса. Что можно сделать четырьмя патронами, когда за спиной две женщины и ребенок? До чего же обидно, а?!
— Ножкой толкни, — попросил все тот же тип. Но не успел Богданов выполнить приказ, как снаружи…
— Эй, в церкви! Прекратить стрельбу! — раздался усиленный мегафоном чей-то резкий, не привыкший к возражениям голос. — Милош Кралькович! Нам известно, что это вы. Прикажите своим людям сложить оружие, выпустите заложников и выходите с поднятыми руками. Вы окружены, сопротивление бесполезно.
— Да кто же это сказал? — негромко проговорил «фокусник», но те, кто находился за стенами, непонятно как услышали его, и через несколько секунд уже другой голос ответил:
— Говорит подполковник ФСБ Найденов. Повторяю, Кралькович, не вздумайте шутить, со мной отделение автоматчиков и… еще некто, помогавший нам задержать вашего брата. Так что советую проявить благоразумие.
— Кай очень глуп, — со смешком отозвался Милош. — Поймать его могли бы и местные пинкертоны, так что, подполковник, я бы не стал хвастаться на вашем месте, разумнее при мне не вспоминать о нем. Я играл с ним как кошка с мышкой, поверьте, меня под конец даже перестало это забавлять… К тому же вы игнорировали представителей местных правоохранительных органов, больше того, грубо нарушили их права, оскорбили в лучших чувствах. Люди родились здесь и выросли, они привыкли к тому, что земляки их слушаются, уважают, а тут приезжают какие-то… скажем прямо, козлы из столицы и творят беспредел! Они очень, очень расстроены… А за ними увязались десятка три охломонов с ружьями, палками и фонарями. Эти парни охвачены благородным порывом найти мальчика, уведенного неизвестным, они совершенно неуправляемы. Не верите? Сейчас сами убедитесь.
Прошла минута, ответа не было. За стенами церкви что-то происходило. Похоже было, что приехал еще кто-то, и между ними и ранее прибывшими завязалась нелицеприятная беседа. Обе стороны немедленно, что называется, взяли с места в карьер. Послышалась матерщина, потом… Раздался выстрел, за ним еще один. Через минуту на улице поднялась самая настоящая автоматная, пистолетная и ружейная пальба.
— Люди занялись делом, — с удовлетворением отметил Кралькович. — А нам пора заканчивать. У кого камень?
— У меня, приятель, — проговорил Климов, отходя от сбившихся в группку товарищей и оказываясь на середине, прямо под куполом церкви.
Барским жестом Кралькович протянул руку:
— Неси его сюда.
— Ни хрена подобного, дружок, — оскалился Александр. — Ни хрена. Хлеб за брюхом не ходит.
«Княжья» свита зашевелилась. Кралькович сделал успокаивающий жест.
— Подойди сюда, — проговорил он, глядя прямо на Климова. — Подойди сюда. Подойди…
В этих словах не было ничего особенного, но то, как Милош произносил их, повторяя снова и снова, заставило замереть едва ли не всех присутствовавших. Климов же как ни в чем не бывало усмехнулся и, отвечая противнику взглядом на взгляд, перебил его:
— Неужели ты думаешь, что это подействует на меня, старичок? Устраивая спектакль, ты должен был знать, с кем имеешь дело. Оставь фокусы для цирковой арены, развлекай детей, а меня уволь… Если бы ты подошел сюда, я бы поведал тебе на ушко: «Как вы все мне надоели…» Нет, — он с сожалением прищелкнул языком, — надоели — не то слово, придется сказать тебе при твоих псах, при дамах и… даже при детях: «Как вы мне все остоп…ли…» Иди сюда, котенок, возьми камушек… — Александр протянул руку и раскрыл ладонь. Изумруд засиял, переливаясь в тусклом электрическом свете. Почти все собравшиеся, затаив дыхание, уставились на сокровище, даже охрана Кральковича забыла на минутку о том, что происходит и для чего они тут собрались. Раздались восхищенные возгласы. Все зашевелились, а Климов, глядя в глаза Кральковичу, произнес, едва шевельнуТв губами: — Иди сюда, голубчик, а то ведь я шваркну его об стенку.
«Нет! — услышал Климов у себя в голове. — Нет!»
«Так иди же сюда… — ответил Александр так же неслышно для окружающих, будто бы превратившихся в статуи. — Ну, что медлишь? Боишься?»