Страница 12 из 16
— Что-то интересное про соседей? — деловым тоном осведомилась помощница, ткнув пальцем в сторону Кордона.
— Нет, руки Оробоса нет. Внутреннее дело Империи. Подозрение в финансовом преступлении. Хищение в особо крупных размерах.
— И все же я не понимаю: почему никто не проверил, не поинтересовался, поймали ли мы старика? — Корнелия никак не могла поверить в сбой государственной машины. — Он им что, не нужен?
— Комиссии — нет. Слишком мелкое дело для столичных воротил. Тем более что они сейчас ловят рыбку куда как крупнее. Но вообще бумага занятная. Я могу рассказать вкратце, если интересно.
Дождавшись утвердительного кивка, Рагарос продолжил:
— Согласно выводам комиссии после анализа последних событий получилось, что в Маркинской тюрьме был заключен целый Повелитель Чар. А по бумагам он числился как простой чаровник. И маны с него качали еле-еле. В штате тюрьмы всего два искусника — настройщик и целитель, если не считать охрану, но у этих доступа к документам и внутренним системам нет. Так вот, настройщик как раз и есть наш знакомый. Но он к тому моменту уже скрылся из города. Взялись за целителя. Парень молодой, только-только из Академии, ни о чем не в курсе. Нашли прежнего целителя, прижали хорошенько. Он хоть и старый, но провалами в памяти не страдает. И выяснилось, что он и в самом деле сознательно совершил подлог. Чародей был найден без сознания и в себя так и не пришел. Однако при себе имел кучу дорогущих артефактов. Ради них-то целитель и записал неизвестного как совсем слабого чародея, чтобы вопросов не возникло и никто не стал искать. А вещички присвоил и распродал.
— Но маны-то с него должно было поступать много! — возразила Корнелия.
— Совершенно верно! — подтвердил старичок. — Но это вопрос уже к настройщику, которого мы чуть ли не с почестями проводили в Оробос.
Толлеус. Академия на колесах
Дорога на Широтон.
Толлеус полностью поручил помощнику дорожные заботы. Парень и в самом деле неплохо справлялся с лошадьми, причем гораздо быстрее самого старика. За маршрут искусник не волновался — Торговый Тракт ни с чем не перепутаешь, так что заблудиться не получится при всем желании. Главное, не задремать под мерный стук копыт. Нужно было приглядывать за возницей, чтобы ему в голову опять не пришла какая-нибудь шальная мысль.
Медленно тянулись часы, любоваться окрестностями было скучно. Дорогу окружал обычный пейзаж, точно такой же, как в Кордосе или любой другой стране. Леса, поля, проселочные дороги, разбегающиеся в стороны. Изредка Тракт пересекал реку или в стороне бурыми холмиками проплывали крыши деревеньки. Наконец-то у Толлеуса появилось время, чтобы заняться любимым делом, которое он забросил после памятных событий в Маркине. Многие годы безмятежной службы, сидя дома в любимом кресле, он развлекался тем, что пытался воссоздать из фрагментов купленные плетения для своего посоха.
Впрочем, были и более насущные дела. Во что бы то ни стало нужно было разобраться с чародейскими маногубками. Искусник надеялся, что в оробосской столице он найдет эти источники в нужном количестве. Также Толлеус не оставлял работу над Пауком, продолжая отлаживать систему управления лапами, доводя свое мастерство управления нитями до совершенства. А по вечерам, когда путешественники останавливались на ночлег, и прекращалась дорожная тряска, старик час перед сном посвящал систематизации фрагментов плетений. Перспективность своей идеи он проверил еще в Беллусе, и вот теперь занялся ее реализацией вплотную.
Как раз сейчас старик тренировался с големом. Усевшись на лавке верхом, он бдительно следил за работой ног железного чудовища, которое с лязгом топало параллельно дороге по полям, кустам и небольшим оврагам. Попадись он на глаза оробосским крестьянам, они бы мигом взялись за топоры и вилы, чтобы отомстить за изрытую землю и вытоптанную пшеницу. Где-то глубоко ворочалась вина за содеянное, но мысль о новых ступнях прочно угнездилась в сознании Толлеуса, вытесняя все остальное. Подобные испытания помогали хотя бы получить представление о будущих изменениях. Лошадям Паук тоже не нравился: они, прядая ушами, с испугом косили влажными глазами в сторону голема, храпели и норовили пуститься наутек. Лишь крепкие руки Оболиуса удерживали их на Тракте. Парнишка тоже постоянно косился на Паука, задумчиво пожевывая губу. Сразу было видно, что шестиног ему не безразличен.
— Господин, можно мне прокатиться на големе? Ну пожалуйста! — снова завел свою песню Оболтус.
— А лошадьми кто править будет? — не оборачиваясь, резонно возразил искусник. Возница открыл было рот, чтобы что-нибудь сказать, но передумал. Высунув язык в широкую спину, он сосредоточился на дороге.
Паук расходовал драгоценную ману, отчего лицо Толлеуса каждый раз во время испытаний принимало скорбное выражение. Но поделать с этим ничего было нельзя. Искусник в первый день путешествия попробовал было проводить кое-какие эксперименты прямо на телеге, опасно раскачав повозку и чуть не перевернув ее, при этом едва не доведя бедных лошадей до инфаркта. С тех пор спешащие по своим торговым делам купцы получили возможность поглазеть на экзотическое чудовище, мирно гуляющее по самой известной дороге империи.
Работать с Пауком получалось все лучше и лучше. Старик был доволен. Но пора и передохнуть: повинуясь невидимой команде, голем выполз на дорогу и потрусил позади телеги. Оболиус придержал лошадей, и лишь только они встали, железный Паук в один момент лихо заполз внутрь. Животные, испуганно заржав, дернулись, но возница, готовый к рывку, удержал их. Можно было ехать дальше.
Теперь самое время заняться чем-нибудь поспокойней, — пробормотал Толлеус. Оболиус даже ухом не повел, постепенно привыкая к манере старика проговаривать мысли вслух.
Искусник выудил из сундука забавный чародейский артефакт, который он прикупил вчера в безымянном городке, куда путники завернули за провиантом. Прямо на рынке Толлеусу попался чародей с лотком, зазывающим покупателей как простая торговка пирожками. Игрушка для молодых — два сердечка, настроенные друг на друга. Предполагалось, что влюбленные будут всегда носить их с собой. И лишь только обладатель одного подумает о своей паре, как тотчас второе сердечко начнет пульсировать и мелодично звенеть. Старику это было как подарок свыше. Конечно же не для того, чтобы демонстрировать кому бы то ни было свои чувства, а чтобы поэкспериментировать с маногубками, которых тут было сразу две — по одной на каждом сердечке. Увы, в Олитоне Толлеус не догадался купить сразу два артефакта, а губку чародейского светлячка он испортил еще у озера, где собирал Паука.
Помимо так нужных искуснику источников маны, сердечки сами по себе представляли большой интерес. Так, например, Толлеус слыхал про плетение управления мыслью, но это очень сложное плетение государственного значения, которое в лавке не купишь. А тут пожалуйста — какая-то дешевая альтернатива в детской игрушке. К тому же было совершенно неясно, как же два удаленных друг от друга предмета передают друг другу сигнал. Вернее, понятно как — с помощью конструктов. Но откуда конструкт знает, как найти свою половину? Или у него просто большой радиус обзора, и артефакт работает только в пределах этого радиуса? С этим было бы интересно разобраться на досуге. А пока искусник сосредоточился на губке, поднеся ее к самым глазам и рассматривая в истинном зрении. Все то же самое, что и на светлячке: пористая структура без входа-выхода, струящиеся внутри, закрученные потоки маны.
Надо бы испытать… Понятно, что сердечко должно соприкасаться с аурой. Сжав один артефакт в кулаке, старик положил второй рядом с собой на лавку и стал думать о нем. Ничего не произошло. Тогда он вспомнил молодые годы, жену, ее задорную улыбку. Даже удалось воскресить то ощущение тепла, которое Толлеус испытывал рядом со своей любимой. Сердечко на лавке лежало неподвижно.
— Тьфу ты!.. — громко выругался старик. И тут же пояснил повернувшемуся парню: — Я все понял: не так делаю! Тут же связка «моя аура — первый конструкт — вторая аура — второй конструкт!» — и видя округлившиеся глаза Оболиуса, махнул рукой: — Смотри!