Страховщики

Радости он не испылал. Только что-то похожее на удовлетворение. Несмотря на затишье, бой еще не кончен, и любая помощь могла стать той крошкой, которая принесет победу.

Рывком он выпрыгнул на холм, оставив под собой стелющийся во всех сторонах дым. Приборы сканировали пространство вокруг, давая главному вычислителю информацию.

Ему хватило четырех секунд, чтоб оценить ситуацию. Вообще-то в условиях реальных боевых действий хватило бы и полсекунды, но тут был другой случай.

Во все стороны от него тянулось заваленное бревнами и плющеным железом поле, ограниченное вдалеке стеной из поваленных деревьев. Кое-где виднелись обломки машин, сбитые башни, отдельные траки и целые гусеницы.

Отпустив обеих «крыс» мародерствовать среди окружавшего железного хлама, он встал на небольшом пригорке, чье подножье устилали размолотые в щепу и обугленные бревна. С возвышенности открывался неплохой вид на окрестности. Неплохой в том смысле, что сквозь горячий дым отсюда просматривался практически весь сектор, выделенный для наблюдения.

За чёрной стеной стоял зеленый лес — кроны деревьев сигналили ему оттуда.

Где-то за этими деревьями прятались враги.

Их не могло не быть.

Не мог он представить себе мира без врагов, и даже если сейчас по какой-нибудь нелепой случайности враги не найдутся рядом, это всего лишь значит, что они где-то хорошо спрятались и поэтому нужно быть настороже, ожидая нападения в любой момент.

Со своего места он уже обнаружил какие-то искусственные сооружения, почему-то не входящие, ни в одну известную фортификационную классификацию. Там, правда, с течением времени ничего не менялось. Каменные, судя по отраженному сигналу стены, оставались на своем месте, не предпринимая никаких попыток изменить своего положения, но это ничего не значило. Он знал, что это не может продолжаться вечно, и не ошибся.

Долгожданные враги обнаружились на третий день….

… Поцур Кувалда помянул шепотом четырех небесных помощников, и, страшась, что и в этот раз ничего не выйдет, нажал на доску плечом. Позади заорал кот, словно предостерегал от чего-то, но что уж в таких делах котов слушаться что ли? Кот этот сроду ничего умного не сказал и не сделал, а тут жизнь на кону. Ну-ка, ну-ка, еще, еще….

Помогли Божьи помощники! Поделились силой и удачей!

Доска зашипела, словно второй рассерженный кот и стронулась. На пол пальца, не больше, но ведь стронулась же! Вышло! Вышло!!

Лицо обдало жаром. Поцур задышал, поняв, что приходит конец его страданиям. Натерпелся! Хватит! Кот позади продолжал орать, но уже радуясь. Ну, еще немного… Человек, упершись ногой в выступ, захрипел, вжимая в пальцы остатки сил, и доска с великим трудом отодвинулась с дороги, давая возможность просунуть наружу голову.

После того, что случилось с погребом, кузнец не удивился бы ничему, а уж тому, что увидел — и подавно. Прямо у порога лежал кто-то заваленный камнями, досками и кусками угля. Поцур Кувалда уже повидал на своем веку покойников и сразу понял, что этому уже ничего не поможет — из-под кучи вытекла и засохла кровавя лужа. Над ней лениво крутились мухи. Этим вообще ничего. Эти все переживут.

Издалека долетел конский топот и звяканье. От греха подальше Поцур отодвинулся внутрь, в темноту, не переставая искать глазами и удивляться переменам во дворе. Много чего изменилось там — исчезла поленница, от стены сарая осталась только чадящая куча бревен, и даже предполагать не стоило, что же стало с самим сараем. Во дворе не осталось ни травы, ни цветов, ни собачьей будки, ни даже деревьев. Вместо всего это лежало крошево из бревен и камня, придавленной кое-где остатками забора. Звяканье приблизилось и в проломе стали видны закованные в железо всадники. По флажку, что торчал над трубачом, узнал малую дружину эркмасса.

Пока Поцур смотрел на них цепляясь когтями за куртку, кот запрыгнул на плечо и с непотребным мявом сиганул наружу.

Сверху тут же посыпалась какая-то труха, ручейком заструился песок, в лицо пахнуло дымом, но он казался слаще того, чем он дышал последние два дня. Кузнец вздохнул, наслаждаясь, потом посмотрел назад.

Ну, ладно… У эркмасс свои дела — у него свои.

Боком он попытался выползти наружу. Не вышло… Залетевший в щель солнечный луч высветил покосившиеся, выбившиеся из пазов доски и бревна, разбитые кувшины и кадки. Из темноты нудно и муторно тянуло рассолом. Поцур содрогнулся. Этот запах преследовал его все время, что он сидел в погребе. Три дня! Целых три дня!

Что тут произошло, он и сейчас не понимал, но очень надеялся на то, что все-таки поймет.

Должен же кто-то за все это ответить и заплатить?

Ухватив доску руками, он начал расшатывать её, освобождая выход. Дерево пружинило, трещало, упиралось и, наконец, не выдержало. С сухим хрустом доска обломилась, и Поцур не устояв на ногах выпал в дыру. Лежал он там не более мгновения и подскочил как ужаленный. Рядом со знакомым уже покойником лежало еще двое.

Несколько мгновений хозяин смотрел на три пары хороших, со стальными подковками покойницких сапог и ноги сами собой начали отплясывать благодарственную. Вот это называется, повезло! Да еще как повезло-то!!! Этим-то, кто мимо проехал в жизнь такой удачи не дождаться! Им бы хоть реку целыми перейти!

… Река катила волны, словно ей никакого дела не было до того, что тут делается. Правду сказать она уже и смотрелась не так ужасно, как два дня назад. Прихорашиваясь, вода унесла или выбросила на берег все, что в ней каким-то чудом очутилось — стволы деревьев, спутанные, словно передравшиеся между собой коты, клубки кустов, трупы животных. Мути и то поубавилось. Местами, там где помельче, река проглядывалась до самого дна. Некоторые воины не смотря на запрет уже пили воду, правда, через окуренные священным дымом платки с вышивкой Третьего воплощения Кархи и — ничего. Брюхом не маялись. Картину портили только деревья, что кронами рухнув воду, уцепились корнями за берег и лежали так, взывая к людской жалости. Река бурлила, обтекая их, ворчала маленькими водоворотами, и эркмасс Кори с сожалением думал, что нет тут ни одного ствола, который мог бы стать мостом с одного берега на другой.

К счастью для города то, что случилось, случилось на той стороне реки. Вон она, башня-то… Стоит. Нелепище железное. Не иначе как дьявол воткнул. Эркмасс угрюмо посмотрел на неё. Ничего… Посмотрим… Самое время посмотреть на то, что Карха послал им по милости своей или, это тоже возможно, то, что Пега по своему общеизвестному коварству в Империю сунул. Самое время пришло кончать привал. Он уже видел, как десятники переминаются с ноги на ногу, понимая, что не может отдых длиться вечно. Эркмасс поднялся, но, команду кончать дневку перебил чей-то голос.

— Человек! Человека нашли!

Кусты на самом берегу колыхались, переливаясь зеленью. Из них, спинами вперед, выдрались двое латников серого десятка. На ходу они развернулись и, повернувшись, поволокли находку к эркмассу. Губы латников блестели, один утирался свободной рукой. Серые шли, чуть отстранившись друг от друга, а между ними висела находка. По всему видно только что храбрые латники выловили её из реки — с человека текло, и босые ноги распухли от речной воды и побелели.

— Живой?

— Дышит!

Похоже, что у него все-таки хватило сил вылезти из воды наполовину и теперь часть его одежды украшал сухая грязь, а вот вторая половина расползлась почти в тесто — кожа размякла, краску с неё смыло… Голова находки болталась как у тряпичной куклы, которые делают бедняки для своих детей. Спутанные волосы закрывали лицо. По одежде, похоже, из благородных, только не ясно как этот благородный сюда попал?

Гостей, конечно, не гонят, но это если добрый гость. Его, конечно, могла принести река, но кто скажет, река его принесла или, может, он спустился с той башни, не иначе как колдовством поднявшейся в самой середине леса? А может быть это и не колдуны вовсе, а альригийцы? Возможно и впрямь это все альригийские происки? А если это самый настоящий альригиец? Уж больно кстати он тут выплыл, как знал.