Страница 10 из 12
— Значит так, прибыл капитан Морес, на паровозе из Дастена, по такой погоде долететь смог только туда, он сейчас в ратуше… В «Пятом колесе» тайная жандармерия, все спокойно, двое верхом меня сопровождают.
— Из Дастена?
— Да.
— На паровозе?
— Да.
— Вы жетоны хоть у одного из тех жандармов посмотрели?
— Эм… жетоны?
— Да, у каждого сотрудника тайной жандармерии есть жетон, вам ведь известно, как он выглядит?
— …
— Понятно. Сопровождают, значит?
— Да.
— Пригласите их сюда, инспектор.
— А…
— Пригласите, — улыбнулся Кинт, — скажите, что нам надо помочь загрузить на сани покупки.
Инспектор вышел.
— Ллодэ, как войдут, берите их на мушку, — сказал Кинт, в его руках уже было по пистолету, а он перебежал в небольшую нишу у входа.
— Ты уверен?
— Да!
— Как это понимать, Ллодэ? — сказал инспектор, а двое здоровяков вошедших следом, потянулись к кобурам.
— Руки! — Кинт вышел из–за ниши и закрыл засов двери, — да нет, инспектор, вам не надо, разоружите их.
— Кинт, но…
— Делайте же, инспектор! — рявкнул Кинт.
Оружие жандармов перекочевало к инспектору.
— Теперь оба, лбами уперлись в стену, руки за спину! Ноги шире и дальше от стены… еще… дернитесь — стреляю. Инспектор, а теперь соизвольте проверить их жетоны.
Вдруг тот, кто стоял ближе к прилавку, резко «ссыпался» вниз и, прячась за Талда, выставил руку в сторону Кинта…
Бах! — из рукава жандарма что–то выстрелило, но Кинт уже валился на пол, выстрелив два раза между ног инспектора, и прострелив бедро стрелявшего.
Ба–бах! — грохнуло как из пушки, это Ллодэ зарядом картечи из короткого охотничьего карабина свалил наповал второго жандарма. Кинт шустро кувыркнулся к жандарму с «секретом в рукаве» который уже упал на пол, схватившись за бедро, рыча и скалясь от боли. Шмяк! — сильным, ударом в висок Кинт отправил противника в забытье…
Одежда на обоих жандармах была расстегнута, не оказалось у них никаких жетонов, как и форменной одежды, кроме штанов и пальто. На них не было даже жетонов гражданина. В рукаве стрелявшего обнаружился маленький, с коротким стволом, однозарядный, но крупного калибра пистолет, закрепленный на предплечье системой ремней.
— Сколько их там еще у Дукэ? — Кинт стоял у окна и смотрел на улицу.
— Эм… — на инспекторе не было лица, он весь бледный, смотрел не отрываясь на убитого, — д–д–двое на улице, и внутри… еще пятеро. А! н-нет, шестеро.
— Стойте у окна, инспектор, следите за улицей, а я пока побеседую с этим фокусником.
— Похоже, ты убил его, Кинт, — Ллодэ склонился над раненым в ногу жандармом, — он синеет уже, Кинт… ты ему голову проломил!
— Дьявол! Инспектор, соберите всех ваших людей, только тихо и спокойно, поезжайте в ратушу и арестуйте этого «капитана», только прошу, внимательно, инспектор, сразу валите его на пол и вяжите! Это не жандармы, инспектор, это наемники, причем очень, очень хорошие наемники и матерые убийцы. Поняли меня?
— П-понял…
— Да приди же в себя, Талд!
— А эти? — инспектор кивнул на тела на полу.
— Эти, уж поверь, никуда не уйдут, — Ллодэ зло ухмыльнулся, надевая пояс с кобурой, и потом обратился к Кинту, — ну что, сынок, пойдем, возьмем за жабры этих хороших, черт бы их побрал, наемников?
— Ллодэ, спасибо, конечно, но это не ваша война.
— Эти говнюки приехали в мой город, пришли в мою лавку, стреляли в моего друга и это не моя война? Нет уж, сынок! Это моя лавка! Мой город и я не потерплю здесь каких–то наемников, черт бы их побрал!
— Хорошо, только давайте спокойно и без эмоций…
Метель понемногу успокаивалась, лишь у земли поземкой скручивая в замысловатые спирали снега. На веранде «Пятого колеса» двое вооруженных карабинами жандармов, приплясывали от холода, подняв воротники форменных пальто. Из–за домов вышел, кутаясь в шубу, старик. Опираясь на трость, он, проклиная погоду, направлялся к заведению Дукэ.
— А что это у нас тут случилось, молодые люди? — спросил старик, поднявшись на веранду и обстукивая тростью полы шубы от снега.
— Ничего страшного, уважаемый, просто охрана важной персоны.
— Что, — старик приподнял шапку и приставил руку к обезображенному уху, — подойдите ближе, пожалуйста…
Один из жандармов подошел к старику и наклонился, чтобы повторить свою фразу. Второй же жандарм стоял и смотрел на напарника и ухмылялся тому, что ему не приходится утруждаться общению с глухим стариком… Вдруг, глухой стук, хруст кости и жандарм увидел, как у него из груди вылез наконечник трехгранного штыка. Уже поплывшим и мутнеющим взглядом, он успел заметить, как старик резко выпрямился, его трость разделилась, и тонкий клинок пробил горло его разговорчивого друга.
— Спрячься здесь, у стены, — прошептал Кинт Ллодэ, — бей наповал всех в такой форме, кто будет выбегать из дверей.
Ллодэ кивнул, достал револьвер и отступил к стене вглубь веранды, а Кинт, скинув шубу, сжал в руках пистолеты и махнул через низкий забор, отделяющий двор от конюшни.
Кинт вошел со стороны кухни. Толстый Гани, что–то весело насвистывая, переворачивал куски мяса над решеткой с углями. Насвистывал он, к слову, очень музыкально и, вероятно, благодаря хорошему слуху, повернулся к Кинту…
— Чшшш, — Кинт приставил ствол к губам, — это я Кинт, продолжай свистеть…
Гани замер на несколько секунд, потом кивнул и продолжил свое насвистывание.
— Оружие есть?
Продолжая насвистывать, Гани кивнул на висящий на стене карабин.
— Сколько жандармов внутри?
Гани нарисовал вилкой цифру «семь» на закопченной стене у очага.
— Продолжай свистеть, возьми карабин и готовься стрелять через окошко раздачи в любого, кто будет целиться в того, кого ты знаешь, тем более в Дукэ, понял?
Насвистывая, Гани подошел к стене и снял карабин.
«Сообразительный малый» — подумал Кинт и подошел к вешалке, сунул за пояс пистолеты, надел замызганный фартук и спросил Гани:
— Кому мясо подавать?
— Тем двум жандармам у стойки, — быстро сказал Гани и снова засвистел.
Кинт перебрал на столе подносы, выбрал самый тяжелый, медный, поставил на него две тарелки с порциями мяса, и соусник, в который налил кипящего масла из противня, где тушились овощи. В фартуке и с подносом в руках Кинт уверенно вышел в зал. Дукэ, завидев Кинта в таком виде, немало удивился. У него сначала поползла вверх бровь, но потом он справился с эмоциями и передвинулся ближе к месту у стойки, где под столешницей у него был припрятан револьвер. Оглядев зал, Кинт «посчитал» всех жандармов, кроме них, в зале сидел Маар, играя в кости с одним из ряженых.
— Ну, ты и артист, Кинт! — тоже увидев Кинта, Маар расплылся в улыбке.
Так уже было несколько раз с Кинтом — время словно замедлялось, или ему просто так казалось и он всего лишь мог быстро двигаться. Масло из соусницы было выплеснуто в лицо ближайшего жандарма, второй, сидящий рядом, получил ребром тяжелого подноса по переносице…
— Это наемники! — заорал Кинт и, достав оружие, метнулся к Дукэ, на ходу выстрелив несколько раз в двоих у стойки свалив их наповал. Маар сообразил, в чем дело и тяжелый латунный протез буквально сплющил лицо жандарма напротив. Один из жандармов метнулся к двери и даже успел выскочить на веранду, но грохнул выстрел и он рухнул у порога, оставался один и он… застрелился. Из такого же пистолета в рукаве.
Помещение наполнилось запахом пороха и крови, и телами «жандармов». Тот, кого приложил Маар, тоже скончался… одним ударом Маар не обошелся и воткнул ему в шею нож. Двоих наемников, что остались живы, то есть того, с обожженным лицом, и второго, с перебитым носом, лицо которого налилось огромным синяком и распухло, раздели до исподнего, связали и бросили у двери.
— Ничего, — сказал Кинт, обыскав покойников, — ни жетонов гражданина, ни, тем более, жетонов тайной жандармерии, только оружие, патроны и горсть монет…
— Я заподозрил неладное, когда инспектор вернулся без тебя и говорил с одним из них, — Дукэ кивнул на того, которого зашиб Маар, — но подумал, что ты сам решишь, как действовать.