Страница 6 из 22
— Меня это не удивляет, — сказал Джайлс. — Еще один вопрос: Кеннет знает, что ты здесь?
— Честно говоря, нет. Его не было дома, когда я получила письмо от Арнольда. Но вряд ли он заметил мое отсутствие. А если и заметил, то счел, что я сказала ему, что уезжаю на ночь, а он запамятовал.
— Это меня не заботит. Кто-нибудь знал, что ты едешь сюда?
— Я ничего никому не говорила, — с готовностью ответила Антония и с легким беспокойством посмотрела на Джайлса. — Думаешь, полицейские решат, что убийство — дело моих рук?
— Надеюсь, что нет. То, что ты провела ночь в коттедже, должно говорить в твою пользу. И прекрати дурачиться. Полиция потребует отчета о твоих действиях прошлой ночью. Хоть бы они не особенно допытывались, о чем писал Арнольд в этом письме. Кроме этого тебе нечего скрывать, ты должна будешь говорить правду и отвечать на все вопросы.
— Откуда ты знаешь, что мне нечего скрывать? — спросила Антония, насмешливо глядя на него. — Вчера вечером я была готова убить Арнольда.
— Я исхожу из того, что тебе нечего скрывать, — с легким раздражением произнес ее кузен.
Она улыбнулась.
— Благовоспитанный Джайлс. Противно тебе влезать в наши темные делишки?
— Да, приятного мало. Тебе следует пойти к начальнику участка и извиниться за свое поведение.
— И отвечать на вопросы? — недоверчиво спросила она.
— Да, отвечать на все, что сможешь, только постарайся не добавлять от себя ничего лишнего.
На ее лице отразилось легкое беспокойство.
— Ну, тогда хмурься, если буду говорить что-то не то. Жаль, что ты не можешь дать за меня показания.
— Мне тоже жаль, — сказал Джайлс, поднялся и открыл дверь. — Пойду узнаю, занят ли начальник. Ты оставайся здесь.
Его не было несколько минут, вернулся он с суперинтендантом и констеблем. Антония взглянула на констебля с тревогой. Ее кузен ободряюще улыбнулся и произнес:
— Тони, это суперинтендант Ханнасайд из Скотленд-Ярда.
— До чего же… до чего отвратительно! — вполголоса заговорила Антония. — Это особенно мерзко, потому что я всегда боялась оказаться замешанной в деле об убийстве из-за того, что все твои слова извращаются, пока не станет ясно, что ты имела в виду совсем другое.
Суперинтендант наклонился и погладил Билли.
— Извращать ваших слов не буду, — пообещал он. — Я хочу только, чтобы вы рассказали мне, почему поехали вчера вечером к своему брату и что там делали.
Антония шумно втянула воздух.
— Он мне не брат, — сказала она. — Мне до смерти надоело исправлять эту ошибку. Он всего лишь единокровный!
— Прошу прощения. Видите ли, я только что приступил к этому делу, и вы должны извинить меня за то, что не знаю всех подробностей. Будьте добры, присядьте. Я узнал от инспектора Джерролда, что вчера вы приехали в Эшли-Грин поговорить с единокровным братом по личному вопросу. Это так?
— Да, — ответила Антония.
— И что сделали, когда подъехали к коттеджу?
Антония дала ему краткий отчет о своих действиях. Раза два он побуждал ее вопросами, а сидевший у двери констебль деловито стенографировал. Суперинтендант, в отличие от инспектора, совершенно не выказывал подозрительности, вопросы задавал так спокойно, понимающе, что настороженная скрытность Антонии вскоре исчезла. Когда он спросил, в хороших ли отношениях была она с Арнольдом Верекером, девушка с готовностью ответила:
— Нет, в очень скверных. Скрывать нет смысла, потому что все это знают. Мы оба были с ним в натянутых отношениях.
— Оба?
— Мой брат Кеннет и я. Мы живем вместе. Он художник.
— Понятно. Вы были не в ладах с единокровным братом по какой-то конкретной причине или вообще?
Девушка сморщила нос.
— Не по одной, по нескольким. Он был нашим опекуном — во всяком случае, перестал быть опекуном Кеннета, потому что ему перевалило за двадцать пять. Я жила вместе с Арнольдом до прошлого года, потом решила, что не могу больше этого выносить, и перебралась к Кеннету.
— Ваш бр… единокровный возражал против этого?
— Нет, ничуть, мы тогда ожесточенно поцапались из-за одного противного торговца, за которого он пытался выдать меня замуж, и он был очень рад от меня избавиться.
— И эта ссора продолжала длиться?
— Более или менее. Да, собственно, продолжала. Мы старались по возможности не видеться. Не скажу, что при случайных встречах мы не ссорились, только не из-за торговца, не из-за того, что я ушла с Итон-плейс, а по всяким случайным поводам.
Огоньки в глазах суперинтенданта стали ярче.
— Скажите, мисс Верекер, вы приехали в Эшли-Грин с намерением продолжить старую ссору или начать новую?
— Начать новую. О, да что я говорю! Вы заставили меня так сказать, я имела в виду совсем не это. Не вносите это в протокол.
— Не внесем, — успокоил Ханнасайд. — Но приехали вы потому, что были злы на него, так ведь?
— Я так сказала инспектору? — спросила Антония. Суперинтендант кивнул. — Ладно, тогда да.
— Почему вы были злы, мисс Верекер?
— Арнольд имел чудовищную наглость сказать, что я не выйду за человека, с которым помолвлена.
— Кто он? — спросил суперинтендант.
— Не понимаю, при чем тут это.
— Тони, твоя помолвка — секрет? — вмешался Джайлс Карррингтон.
— Нет, только…
— Тогда не глупи.
Она покраснела и опустила взгляд на свои руки.
— Его фамилия Мезурье, — сказала она. — Он работает в компании моего единокровного.
— И ваш единокровный против этой помолвки?
— Да, потому что он отвратительный сноб.
— Значит, он написал вам письмо, запрещающее эту помолвку.
— Да… То есть… Да.
Суперинтендант немного помолчал.
— Мисс Верекер, кажется, вы не особенно уверены в этом.
— Уверена. Написал.
— И вы, наверное, уничтожили письмо, так ведь? — спокойно сказал Ханнасайд.
Она вскинула голову и рассмеялась.
— Ловко. Как вы догадались?
— Зачем вы это сделали, мисс Верекер?
— Ну, главным образом из-за того, что такое письмо у кого угодно вызвало бы желание совершить убийство, и я решила, что так будет безопаснее, — нашла ответ Антония.
Суперинтендант задумчиво поглядел на нее, потом встал.
— Жаль, что вы его уничтожили, — сказал он. — Но пока не будем в это вдаваться.
— Вы арестуете меня?
Он улыбнулся:
— Не сейчас. Мистер Каррингтон, можно поговорить с вами несколько минут?
— Я могу ехать домой? — спросила с надеждой Антония.
— Разумеется, но сначала подпишите, пожалуйста, свои показания. Констебль сейчас подготовит их.
— Тони, где твоя машина? — произнес Джайлс. — Возле коттеджа? Подожди меня, я отвезу тебя к ней и накормлю ленчем.
— Слава богу, — сказала Антония. — Я только что обнаружила, что у меня при себе два с половиной пенса, да и бензин кончился.
— Совсем в твоем духе, Тони, — заметил Джайлс и последовал за суперинтендантом из комнаты.
Глава четвертая
Начальник участка уехал обедать, и в его кабинете никого не было. Ханнасайд закрыл дверь и сказал:
— Мистер Каррингтон, мне нужно просмотреть бумаги покойного. Сможете встретиться со мной в его доме завтра утром?
Джайлс кивнул:
— Конечно.
— А завещание…
— Хранится у меня.
— Буду вынужден попросить вас показать его мне.
— Протест был бы пустой тратой вашего времени и моих сил, так ведь? — с легкой усмешкой сказал Джайлс.
— Спасибо, — улыбнулся Ханнасайд. — Конечно, вы правы. — Он достал и раскрыл свой блокнот. — Насколько я понимаю, покойный был председателем и директором-распорядителем компании «Шен-Хиллз майн». Это верно?
— Да.
— Холостяк?
Джайлс присел на краешек стола.
— Да.
— Не могли бы назвать его ближайших родственников?
— Единокровные брат с сестрой, и только. — Он вынул сигарету и постучал ею о портсигар. — Арнольд Верекер был старшим сыном Джеффри Верекера от первой жены, сестры моего отца Мод. В прошлом декабре ему исполнилось сорок. От этого брака существовал еще один сын, Роджер, ему уже исполнилось бы тридцать восемь, будь он жив — но, слава богу, это не так. Гордостью семьи он не был. И когда много лет назад внезапно уехал, все облегченно вздохнули. Он отправился в Южную Америку и, по-моему, ввязался в какую-то революцию. В общем, вот уже около семи лет его нет в живых. Кеннет Верекер и его сестра Антония — дети от второго брака. Их мать умерла вскоре после рождения Антонии. Мой дядя умер месяца за два до Роджера, оставив Кеннета и Антонию под опекой Арнольда.