Рыцарь Ртуть

— Что ты собираешься делать, когда заполучишь его? — нарушил молчание Громмет.

— Что? — Финистер посмотрела на помощника, пораженная совпадением его слов со своими мыслями. А ведь Громмет не телепат. Даже если бы он был телепатом, она более чем искусна в защите своих мыслей. Надежно пряча под маской свое изумление, она пропела:

— Что же я с ним сделаю? Разожгу в нем пламя такой страсти, что оно никогда не погаснет! И превращу в то, что идиоты называют любовью, хотя это всего лишь воздействие половых гормонов. — Она с удовлетворением наблюдала за страданиями Громмета. — И после этого он поймет, что должен быть только со мной.

— Ты собираешься за него замуж, — сделал вывод Громмет.

— Конечно, — Финистер махнула рукой. — Я не хуже всех этих высокородных проституток, о которых он станет задумываться, когда достаточно повзрослеет. На самом деле я лучше! — Слышала ли она стон Громмета? Вряд ли, стон был очень тихий.

— Ты знаешь это, и я знаю, — промолвил Громмет, — но не знают его родители. — Финистер пожала плечами.

— Конечно, они будут возражать: крестьянские девушки хороши для постели, но не для брака. Но когда наступит подходящий момент, сообщу им, кто я на самом деле. А по легенде я дочь некоего забытого лорда, тайно женившегося на женщине, которая очень кстати умерла во время родов.

Громмет кивнул: эта история ни у кого не вызовет подозрений.

— Итак, по рождению ты станешь дворянкой, и так как не будешь требовать наследства, то никто из потомков покойного лорда не станет твоим врагом. У тебя будет свидетельство о браке родителей, подписанное священником. На всякий случай, если потребуют доказательств.

— Разумеется, — кивнула головой Финистер. — Для чего тогда мы держим в штате лучших специалистов по подделыванию документов?

— Превосходных, насколько мне известно, шеф. Даже Верховный Чародей и его жена не смогут отвергнуть тебя.

— Да, не смогут. Да и что это им даст? Я так привяжу к себе их сына, что любой их отказ настроит его против них еще вернее.

— Они лишат его наследства, — предупредил Громмет.

В Финистер ожили сомнения, заставив рассердиться на себя: она знала, что это не просто инстинктивная реакция. И выместила ее на Громмете, резко выпалив:

— Какая разница? С его мечом и моим волшебством мы быстро сделаем себе состояние! Но я уверена, что они от него не откажутся. Для этих глупцов дети слишком много значат! Значит, они не смогут отказаться и от меня. Никто не сможет.

— И меньше всех Джеффри, — помрачнел Громмет. — И ты будешь жить, как герцогиня, со всем уважением и подобострастием, Которые ей полагаются.

— Именно так, буду, — злорадно огрызнулась Финистер, но внутри у нее все напряглось при мысли о менее публичных радостях, которые принесет брак с Джеффри.

Однако она умело скрыла свое волнение.

— И у меня появится отличная возможность саботировать правление короля Туана и королевы Екатерины.

— Исподтишка, разумеется, — вяло заметил Громмет. — Ты ведь не станешь рисковать своим прикрытием?

— Нужно будет исключить возможность появления потомства, — заметила Финистер что само по себе не было для нее жертвой, так как могло помешать планам. Она ненавидела младенцев и не собиралась терпеть ни боль, связанную с родами, ни заботы беременности и кормления, тем более, что все это может помешать радостям секса и разрушить ее влияние на Джеффри.

— Как же ты его удержишь, если не подаришь ему наследников, которых он наверняка захочет?

Финистер зло посмотрела на подчиненного, а потом просто пододвинулась к нему поближе и тягучим, как патока голосом сказала:

— Не волнуйся, я смогу привязать его к себе крепко и без сопляков, и он не сможет изменять мне!

— Принуждение, — протянул Громмет. Он понимал, что это влечение не будет совершенно естественным.

— Именно так, принуждение, и ты можешь не волноваться, хоть он и пси, но против такой формы проективной телепатии не устоит! В конце концов мужчины — это моя область псионики.

У Громмета не было причин сомневаться в этом, рядом с его шефом тестостероны сведут на нет пси-способности молодого Чародея.

— Уж я позабочусь о том, чтобы он даже думать не смел о том, чтобы оставить меня. Он будет в таком восторге, что никогда не пожалеет об отсутствии детей! — глаза Финистер сияли. — А если и пожалеет, то забудет об этом в тот же миг, как подойдет ко мне!

— Да он и не похож совершенно на возможного любящего отца, — не возражал Громмет, хотя, конечно, и твои чары не вечны — добавил, не удержавшись.

Финистер взмахнула шевелюрой, но про себя заметила, что не забудет Громмету этого высказывания и отомстит, страшно отомстит!

— Всегда может придти на помощь яд.

— Почему бы тогда не убить его сразу и не покончить с этим? — удивился Громмет.

— Да потому, что мне пока не удается приблизиться к нему на достаточно долгое время! Чтобы он без сомнений выпил то, что я ему дам, нужно сперва завоевать его доверие. Мы уже пытались добиться этого другими способами — несколько раз.

У этого парня необыкновенная способность чувствовать, когда опасность подбирается к нему под бок.

Прекрасный довод, но и она, и Громмет отлично понимали, что дело в другом: ей не хотелось упускать такого прекрасного партнера для секса. Вначале Финистер хотела получить от Джеффри все возможные удовольствия, позже, когда она пресытится им, будет время и возможность убить его — и гораздо легче, когда бдительность Чародея притупится от жара любви.

Немаловажно было и то, что к тому времени он даст ей положение и власть, к которым она всегда стремилась.

— Значит, дело только во времени, — заключил Громмет.

— Конечно, — подхватила Финистер, — и только во времени. Пока у меня есть время для того, чтобы сблизиться с ним, выйти замуж и только потом убить.

— Конечно, — ядовито заметил Громмет, — только всегда существует вероятность, что времени не хватит.

Финистер подавила приступ удушающей ярости, она как никто другой понимала, насколько Громмет может оказаться прав.

Каждый день увеличивает вероятность встречи Джеффри с неподходящей женщиной — не подходящей для Финистер, конечно, — и того, что он влюбится в нее. Юный Чародей находится в очень опасном возрасте — и это еще одно из обстоятельств, которые делают его таким привлекательным. Ему двадцать лет. Для крестьянина жениться поздновато, но для лорда — в самый раз.

— Конечно, он может оставаться холостяком еще лет десять, но может жениться и завтра же.

— Не беспокойся, — с самой сладкой улыбкой заверила Финистер Громмета, — я развею любую его романтическую влюбленность. Мне будет даже забавно заставить его забыть об этом глупом чувстве, которого не существует.

Безусловно, если не получится так, то у нее найдутся и убийцы, которые устранят соперницу другим способом. К нему, конечно, подобраться невозможно, но вот девушка более уязвимая мишень.

— У тебя не вышло сегодня, значит, может сорваться и в дальнейшем, — в своей безумной ревности Громмет стал просто безрассуден.

— Прекрати говорить глупости! — рявкнула Финистер, — ты прекрасно знаешь, что если бы не проклятущий эльф, то он уже сегодня стал бы моим! Она на мгновение позволила себе отвлечься и представила ужасные муки, в которых корчится, умоляя о пощаде, маленькое существо. Потом с дрожью заставила себя погасить в воображении эту картину и снова вернулась к Джеффри, который манил ее тем сильнее, чем недосягаемее был, и уж точно больше, чем должен был привлекать враг. Она никогда не призналась бы в этом Громмету, но все ж не могла не признавать, что подчиненный прав. Перед ней никогда еще не стояла столь сложная задача. Ей нужно было превзойти саму себя для того, чтобы совратить Чародея Джеффри.

Что ж, на этот раз эльф помешал ей.

— Появится другая возможность, или я сама создам ее, — уверенно заявила она.

Громмет знал, что именно так оно и будет. Финистер как никто великолепно умела маскироваться, представая перед Гэллоугласами в разных обличьях. Она ни разу не повторилась, но проницательный наблюдатель мог бы заметить некоторое сходство Куколки с Королевой Фей и с ведьмой из Башни, и с прекрасной дамой Сан-Мерси, но когда девушка появлялась перед молодыми Гэллоугласами, они моментально теряли всякую проницательность.