Разгар зимы

Он был напоминанием... о том, что я хотела сохранить человечность.

Но разве Арик и сам не был напоминанием? О клятве никогда больше не причинить ему вред?

Глубоко вдохнув, я попыталась усмирить ведьму. Сердцебиение успокоилось, когти втянулись, глифы погасли.

Я использовала свои силы как никогда раньше. Пять знаков были почти у меня в руках. Но я укротила свою ведьму!

Мои лозы подхватили устрашающий черный шлем Смерти и понесли вверх. Я взяла его, и протянула Арику.

— Что скажешь? — спросила я, пытаясь отдышаться. — Я достаточно дала ей волю?

Он покачал головой.

— Да ладно тебе! Куда уж больше?

Лёгкий кивок.

— Это лишь малая часть, Императрица.

— Серьёзно? — пыл сражения погас так же быстро, как и вспыхнул, меня охватило головокружение. — Да мои глифы могли осветить небольшой городок. Со всеми этими лозами, я была страшнее любой Шкатулки Ужасов.

Прозвище, которое дала мне Селена.

— Согласен. И тем не менее это лишь малая часть.

Джек хлопнул себя по лицу.

— Где ты этому научилась, peekôn? Бэгмены подумали, что попали под солнечные лучи. Сколько же лоз ты можешь вырастить одновременно?

Хотя бы он был впечатлён.

— Не знаю. Это мой новый набор хитрых приёмов.

— Мне постоянно казалось, что ты вот-вот бросишь мою кайджанскую задницу. Но ты этого не сделал.

— Думаю, твоё время ещё не пришло, — Арик надел шлем.

— И всё-таки моё время не пришло благодаря тебе.

Смущенный признательностью Джека, Арик опустился на колени рядом со мной:

— У тебя рана на голове.

Волна адреналина уступила место мучительной боли во всём теле и приступу тошноты.

Арик откинул в сторону мои волосы.

— Не просто рана. У тебя проломлен череп. И насквозь проколот бок.

— Я исцелюсь.

Джек косо на меня взглянул.

Я покосилась на него в ответ.

— О чём ты думал? Совсем не обязательно было идти на Бэгменов почти без оружия... — моё волнение перешло в гнев, — точно так же, как и прошлой ночью! Ты же пообещал мне этого не делать.

Джек был застигнут врасплох.

— Возможно, вы обсудите это в другой раз, — сказал Арик, — я слышу какое-то движение на лестнице.

Мы посмотрели на светящийся зеленый указатель ВЫХОД над открытой дверью.

— У меня нет боеприпасов, — Джек протёр рукавом вспотевший лоб, — опять Бэгмены?

— Я бы не надеялся на такое везение.

Из-за двери загудел хор голосов:

— Мы будем любить тебя очень сильно.

 

Глава 38

В помещение одновременно ввалилось так много воплощений, что эта картина не укладывалась в моем затуманенном сознании.

Абсолютно одинаковые. Как те бумажные фигурки, растянутые в ряд, только с клинками в руках.

Обнажив собственные мечи, Смерть бросился в бой. Джек за неимением ничего другого вооружился огнетушителем.

После попытки подняться на ноги меня вырвало в лужу собственной крови.

— Не подходи, Императрица, — крикнул Арик, размахивая оружием.

— Мы сами разберёмся! — Джек огрел Винсента по голове.

Опираясь о стену, я неуверенно встала на ноги. Мне бы лишь немного окрепнуть, чтобы призвать на помощь всю ту лавину зелени из шахты лифта.

Кто-то ладонью зажал мне рот.

Показалось, земля уходит из-под ног... нет, мы действительно двигались. Фрагмент стены начал вращаться и нас уволокло в потайное помещение...

— Если хочешь увидеть Селену живой, — прошептал мужской голос, — будь послушной девочкой.

Винсент. Я почувствовала, что этот настоящий.

Никогда ему не увидеть меня послушной девочкой.

Как только он обхватил меня за шею, я выпустила ядовитые шипы. Половина символа скоро станет моей!

— Узнаешь? — он поднёс к моему лицу датчик давления. — Теперь ошейничек носит Селена.

Но… но знак Любовников…

Нет, нет, Селена мой друг. Она же убрала стрелу Лучницы, предназначенную для меня.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Винсент мог провести меня к ней... и Вайолет в Обитель. Я подняла руки в знак капитуляции.

— Я крайне удивлён, Императрица. Ты на самом деле беспокоишься о другой карте, — он втащил меня в тесную лифтовую кабину, ненамного просторнее кухонного подъёмника, — а мы с Ви ещё сомневались, усмирит ли эта угроза твою кровожадность.

Начался подъём — трудно сказать, сколько этажей мы проехали. Он вытолкнул меня в очередное техническое помещение с оранжевыми надписями на стенах.

УДАР ПОРАЖЕНИЕ ПАДЕНИЕ БЕЗУМИЕ

Над ним появилось изображение карты, перевёрнутое, но абсолютно чёткое. Наконец, я столкнулась с одним из исходных близнецов.

Настоящий Винсент разительно отличался от своих рослых безупречно сложенных воплощений. Худой, но обрюзгший. С желтушной лоснящейся кожей. Волосы растрёпаны, майка и джинсы забрызганы кровью. Руки покрыты рубцами и свежими порезами из-за постоянных кровопусканий.

Создавая воплощения, он здорово так идеализировал свой образ. Тщеславный? О, да.

Я не могла дождаться, когда увижу настоящую Вайолет.

— Признайся: ты отфотошопил свои воплощения?

— Ты действительно хочешь поговорить о моей внешности? — даже голос у него был писклявее, чем у воплощений. — Вся в крови. И на этот раз, как не удивительно, в своей собственной.

Справедливое замечание.

— Где твоя сестра и Селена?

— К ним я тебя и веду, — он жестом показал мне идти рядом.

Я решила потянуть время, чтобы немного исцелиться и восстановиться. Чтобы продумать план, как заполучить датчик, устранить близнецов, и вернуться к Арику и Джеку.

Мы с Винсентом брели по коридору бок о бок, как два ученика направляющиеся в класс на урок. Как будто я не убила бы его при первой же возможности. Как будто он не предвкушал, как заставит меня истошно кричать. Как будто Бэгмены только что не сожрали его отца.

Затишье перед бурей. Мы с Винсентом оба знали это.

— Почему написаны именно эти слова? — мой голос звучал приглушенно – от рвоты и криков я сильно охрипла.

— Чтобы мы с Вайолет не забывали о своем могуществе.

— То есть?

— Мы управляем самой разрушительной силой во Вселенной.

Как же меня достали эти слова.

— Я ошибалась, когда говорила так о любви.

Он нахмурился.

— Конечно же, это самая разрушительная сила... наша сила. Любовь порождает насилие, убийства и войны. С чего бы ещё смертные отождествляли её со столь ужасными вещами?

— Что ты имеешь в виду?

— Не зря же говорят: любовь зла, от любви до ненависти – один шаг. Нас поражают недуги, поражает горе и поражает любовь. Мы влюбляемся до беспамятства, до безумия, но ведь безумие тоже болезнь. Мы сгораем в любви, утопаем в любви, падаем в омут.

Я не знала, как правильно описать любовь... знала лишь, что у них было слишком извращённое понятие о ней.

— Символ любви – сердце, пронзённое стрелой. Звучит болезненно, не так ли? — свободной рукой он оттянул воротник и повертел головой. — Словно невидимый удар в сердце.

— Любовь причиняет боль. Я поняла.

Он ухмыльнулся; я брезгливо поморщилась. Зубы у него были такие же жёлтые, как и у отца.

— Ты и сейчас чувствуешь боль, Императрица. Твоё сердце разрывается... между охотником и Смертью.

Где-то в этом логове Арик неутомимо сражался за меня. Да, я его любила. Но и Джека я любила.

— Все сложно, — мой ответ месяца.

— Приведя сюда Смерть, ты нарушила наши правила. Но я этому даже рад. Теперь мы сможем использовать против тебя сразу двух твоих возлюбленных. Пожалуй, стоит взять их живыми.

Его глаза потемнели, взгляд стал пустым.

— Ты сейчас смотришь глазами своих воплощений.

— Мы смотрим.

— Sievā, ответь мне! —

— Арик! Со мной пока всё в порядке. Как вы с Джеком? —

— Заняты. —