Страница 5 из 10
ДАУНЗ. Фак ю?
МИНУСИНСКИЙ. Ес! Гад дэмет! Щщщит!
ДАУНЗ. Оу-ноу?!
АЗАЛКАНОВ. Итак, выпьем... Черт, выпить пока нечего!...
РАНЯЕВА. Есть, есть! Я как знала...
Быстренько достает из сумки выпивку и еду, расставляет на стульях,
раскладывает, разливает с помощью Воткина.
АЗАЛКАНОВ. Поприветствуем и выпьем за дядю Ваню Воткина, моего спасителя и...
ВОТКИН. Спасибо, конечно... А гонять я вас, конечно, гонял. И насчет кошек и собак, бубны-козыри... Но как? Я переселился в этот дом тридцать лет, разведясь с негодяйкой-женой, которая мне изменила, и я с тех пор на женщин не могу смотреть без внутреннего отвращения. И вот посадил я, помню, настурции. Вытоптали! Ладно. Дай, думаю, астры разведу. Развел астры. Это уже лет двадцать пять назад было. На другой год у меня были тюльпаны. А на следующий год у меня на одной клумбе были георгины, на другой калы, на третьей... Что же у меня было на третьей клумбе?... Вот напасть, бубны-козыри!..
АЗАЛКАНОВ. Лена! Витя! Женя! Почувствуйте момент! Мы ведь прощаемся с этим чердаком! Послушайте его тишину! Она такая же, как десять, как двадцать лет назад!.. И запахи те же, и...
РОЗОВ. Какой театр был...
ЕЛЕНА. Слава по всему городу.
МИНУСИНСКИЙ. Сдуру грезилось: в Москву поедем, столицу завоевывать! Как же, новая театральная эстетика, импровизационный театр!
АЗАЛКАНОВ. А давайте покажем? Лена, Женя, Витя! Время есть, давайте покажем! Они же в жизни такого не видели!
ДАУНЗ. Болшой театр. Грейт!
МИНУСИНСКИЙ. Вот именно.Ты восторгайся, это полезно.
Они берут стулья, рассаживаются на помосте перед зрителями.
АЗАЛКАНОВ. Ну? Готовы?
ВОТКИН. Что за пьеса? Кто автор?
АЗАЛКАНОВ. Дайте любой предмет.
РАНЯЕВА. Расческа подойдет?
АЗАЛКАНОВ. Годится! Даже очень! ( Берет у нее расческу.)
НЕВЕСТА. В детдоме это называлось: вшивогонка.
РАНЯЕВА. Ты опять? Не детский дом, а интернат. Я в длительную командировку уезжала, тебя с собой взять не могла. Опять меня попрекаешь?
НЕВЕСТА. Очень надо. Просто вспомнила.
АЗАЛКАНОВ. Играем спектакль под названием "Расческа"!
Пауза.
Расческа. Предмет для расчесывания волос. ( Передает Минусинскому.)
МИНУСИНСКИЙ. Расческа. (Моментально считает.) В ней ровно пятьдесят зубчиков. Это специально или случайно? ( Передает Елене.)
ЕЛЕНА. Расческа. Неживая сама по себе. Оживающая в руках. ( Передает Розову. )
РОЗОВ. Расческа. Из пластмассы. Пластмасса не разлагается тысячелетиями. Нас уже не будет, а она будет лежать в земле. В развалинах этого дома.
РАНЯЕВА. Почему? Я ее обратно возьму.
АЗАЛКАНОВ. Теща, не мешай!
РАНЯЕВА. Не теща пока! А расческа хоть и дешевая, а вещь! Придумали - в развалины ее!
Появились Саша и Маша, тихо присоединились к зрителям.
МАША. Не мешайте!
РАНЯЕВА. А ты-то кто?
АЗАЛКАНОВ. Тихо!
Пауза.
( Держит расческу.) Первая расческа у меня появилась в четырнадцать лет. До этого я причесывался пятерней. Или вообще не причесывался... У меня были вьющиеся волосы...
МИНУСИНСКИЙ ( берет расческу). А я пользовался расческой отца. И однажды не сразу причесался, а сперва понюхал. Она пахла аккуратным чиновничьим потом. Меня чуть не стошнило. Я стал врагом нашего чиновничьего государства. ( Передает расческу Елене.)
ЕЛЕНА. Я часами расчесывалась у зеркала, мне было тринадцать лет, я представляла себя замужней женщиной. Я причесывалась и все ждала, когда войдет мой муж и скажет: хватит наводить красоту, мы опаздываем в театр! А он все не входил...
РОЗОВ ( выхватывает). Ненавижу! Бездушные одинаковые вещи! Раньше были гребни. Резные ручки. Завитки. Оправы. ( Вырывает зубчик.) Вот и нет одного. (Возвращает Елене.)
ЕЛЕНА. Вот и нет другого.
МИНУСИНСКИЙ. Вот и третьего нет.
РАНЕВА. Вы что, все повытаскиваете? Она у меня пять лет - и как новая!
АЗАЛКАНОВ. Вот и четвертого нет, и пятого, и шестого.
ЕЛЕНА (выхватывает расческу, вырывает горстями). Вот и все, все, все!.. Ничего не осталось.
РАНЯЕВА. Одурели совсем. Тоже мне, театр!
МИНУСИНСКИЙ. Нет расчески. Лысый ежик.
АЗАЛКАНОВ. Расческа есть. Только без зубчиков.
ЕЛЕНА. Нет расчески!
АЗАЛКАНОВ. Их можно вставить.
МИНУСИНСКИЙ. Или новую купить.
РОЗОВ. Но это будет уже другая расческа.
ЕЛЕНА. Вот именно. Значит, все кончено.
АЗАЛКАНОВ. Аут! Вяло, неинтересно! Ни фантазии, ни образов, ни характеров, ни мыслей! Вы разучились. Вы отупели!
РОЗОВ. Каков поп, таков и приход.
МИНУСИНСКИЙ. Занавес. Джон, спектакль окончен.
ДАУНЗ. О, грейт! Вандефоул! О, о! (Рукоплещет.)
ЕЛЕНА. Нет, Азалканов. Не старайся, не вернешь.
АЗАЛКАНОВ. Я ничего не собираюсь возвращать.
ЕЛЕНА. Я не хотела приходить. Но пришла... Мне кажется, ты делаешь большую глупость. Я ведь тебе нужна, я вижу.
РАНЯЕВА. Это что, спектакль, что ли, опять?
НЕВЕСТА. Что-то мне этот спектакль не нравится.
МИНУСИНСКИЙ. Жизнь - тесное пространство. Все приходится делать на виду у всех.
И его слова воплощаются в жизнь. На сцене все говорят со всеми,
но иные разговоры как бы выходят на передний план, - и у них есть свои
слушатели.
САША. Он тебе нравится, да? Все ясно. Ты такая, как все. Тебе нравятся старики с деньгами.
МАША. Не валяй дурака! Если мне нравится человек, мне плевать, есть у него деньги или нет. Но он мне - не нравится!
АЗАЛКАНОВ. Я вам не нравлюсь? Вранье! Я всем нравлюсь! Я обаятелен, богат и нагл!
ЕЛЕНА. Ах, ах, ах!
ВОТКИН. Вспомнил! На третьей клумбе у меня розы были! Я их не люблю, возни много, но - посадил! Розы у меня были!
Раняева о чем-то говорит с Даунзом. Маша объясняется с Сашей. Минусинский отошел к двери, где вишневый куст. Елена говорит с Азалкановым. На переднем плане: Розов отвел за локоть невесту, припер к стене, достает фотографии, показывает.
РОЗОВ. Вы посмотрите, посмотрите! Половины этих домов уже нет, остались только на фотографиях! Я хожу и снимаю то, чего уже не будет никогда! Вы чувствуете это очарование ветхости, русской жизни? А вот взгляните, узнаете этот дом? Мы сейчас в нем находимся. А в этом вот окне жила моя любимая женщина, ее тоже звали Леной, как вас. Она присутствует здесь. Угадайте, кто?
НЕВЕСТА. Я не Лена. Я Зоя.
РОЗОВ. Леночка, бросьте! Бросьте этого дурака! Уйдем отсюда со мной! У меня нет ни копейки, но я сохранил молодость души и удивительную оптимистичность! И, между нами говоря, жестокую сексуальность. Останетесь довольны! Ну, решайтесь!
НЕВЕСТА. Отстань ты, козел! Плешивый козел!
РОЗОВ. Это неправда! Я не плешив! А если бы даже и был плешив, разве дело в этом? Что вы знаете о моей душе? Вот - фасад здания! ( Тычет в фотографию.) Взгляните, взгляните! Что вы знаете о людях, которые живут за этим фасадом? Что вы знаете обо мне?
НЕВЕСТА. Иди ты, маньяк! Сейчас как въеду коленкой - на всю жизнь охота пропадет к девушкам приставать!
АЗАЛКАНОВ. Не смей обижать его, Настасья! Это человек замечательной души! А какой хирург!
РОЗОВ. Был! Был!..
АЗАЛКАНОВ. Еще будешь! Не все потеряно! Я вылечу тебя от пьянства, я куплю тебе новейшую медицинскую технику, ты откроешь свою клинику!
РОЗОВ. Да, да, да! Руки тоскуют по скальпелю. Ты не поверишь, мне снится, как я режу, режу, режу... И люди встают здоровые... Ведь я мог по двенадцать часов у стола простоять, по пять, по шесть операций в день!.. Да. Судьба распоряжается мудро. Пусть один из нас станет капиталистом и поможет другим. Прости, что я плохо о тебе думал.
АЗАЛКАНОВ. А ты плохо обо мне думал?
РОЗОВ. Очень плохо. Ты сходишь с ума. В невесты выбрал дуру какую-то.
АЗАЛКАНОВ ( Невесте). Это он так шутит.
НЕВЕСТА. Надоели мне его шутки! Делают из меня идиотку! Думаете, у меня души нет? Она есть - и вся израненная, между прочим! Она заранее израненная, потому что я красивая и люблю жизнь, и жизнь меня за это накажет, потому что всех красивых жизнь обязательно наказывает! (Всхлипывает.) Мама!