Эмиссар Черной Армады

– Вы решаете такие вопросы на основании впечатлений? – хмыкнул Парфентьев.

– Нельзя недооценивать роль впечатлений. Не устаю напоминать моему молодому другу. Так вы согласны?

– У меня нет выбора.

Парфентьев расположился в кресле-пузыре.

– Расслабьтесь, – велел я. – Смотрите на мою ладонь.

– Всё-таки гипноз.

– Не отвлекайтесь. Расслабьтесь. На ладонь… Довольно быстро я вогнал Парфентьева в изменённое состояние сознания – нечто среднее между гипнозом и медитацией. Я ощущал его ауру. Я мысленно притирался к нему, текущей водой проникал в глубины его сознания.

Потом настала пора вопросов. Большинство совершенно отвлечённых. Постороннему наблюдателю было совершенно непонятно, какое отношение они имеют к вопросу установления лояльности сотрудника полиции. Но отношение они имели непосредственное. Эта методика была разработана недавно психологами Асгарда и позволяла на сто процентов установить лояльность компаньона. Естественно, работала она только тогда, когда оператор является супером.

Я вывел Парфентьева из транса. Он был бледен, по его лбу тёк пот.

– Сколько времени прошло? – тяжело дыша спросил он.

– Сорок минут.

– И каковы ваши хвалёные впечатления? Они не подсказывают, что меня надо расстрелять?

– Не обижайтесь. В проверке была необходимость. Вы сейчас поймёте – настоятельная необходимость. Мы должны быть уверены в вас на сто процентов.

– Теперь уверены?

– Теперь уверены. Вы чисты, как первый снег.

– Приятная для меня новость.

– Для нас тоже.

Я обвёл комнату шариком – одна из немногих вещей, которые я принёс с Земли и которая не осталась в разбитом марсоходе. Инопланетная штучка. Позволяет безошибочно установить наличие прослушивающей и подглядывающей аппаратуры. Кабинет Парфентьева мы проверяли каждый раз. Но сейчас нуждались в этом особенно. Ни одно слово не должно просочиться за стены кабинета.

– Чисто, – кивнул я. – Вот наш сюрприз, – я вытащил информпакет с отфильтрованной мной информацией, поступившей вчера. – Вы должны оценить, насколько она может соответствовать действительности…

В СТ-проёме поползли строчки. Постепенно глаза у Парфентьева округлялись. После беглого первого просмотра он вытер со лба пот и произнёс:

– Ну-ка – ещё разок.

И мы нашли себе занятие на несколько часов. Анализировали данные. Сверяли с полицейскими банками данных. Подвергали компьютерной обработке.

– Та-ак, – покачивал головой Парфентьев. – Это сто процентов. В яблочко… Склад в Эллизий-сити. Схема. Точно. Мы рассчитывали, что она где-то там, но теперь всё встало на свои места… Барбадос – руководитель пятёрки. Мерзавец, мы его считали мальчиком на побегушках… Ух ты, Августе Карреро – один из наших информаторов. Я же предполагал, что нам его специально подвели! Таргуев – вот кто виновен в резне в Южном секторе…

Явки. Списки членов организации. Места расположения и подробное описание секретных лабораторий, а также складов оружия, наркотиков. Планы действия «Молочных братьев» в случае возникновения кризисных ситуаций.

– Откуда у вас все это? – Парфентьев уже не скрывал своего возбуждения. Он выглядел как наркоман, дорвавшийся до долгожданной дозы.

– Долгая история.

– Можно подумать, что сам Донг раскаялся и целую неделю провёл за описанием своей организации, дабы помочь правосудию… Вам сдал его кто-то из верхушки Клана. Притом кто-то, умеющий собирать информацию.

В этом я не сомневался. Умения у автора этого информпакета были завидные.

К вечеру мы пришли к выводу, что на шестьдесят процентов информация полностью достоверна. Сорок процентов – под вопросом. Недостаточно данных для её оценки.

– Тот, кто дал вам это, оказался щедрым малым, – уважительно произнёс Парфентьев.

– Вопрос в том, насколько щедрым, – я задумчиво посмотрел на информпакет, как на мину замедленного действия. – Что он утаил, интересно знать.

– Это так важно? – спросил Парфентьев.

– Может оказаться жизненно важным…

– Что вы собираетесь делать со всем этим? – Парфентьев сморщил лоб, будто на него набросилась мигрень.

– Реализовывать.

Парфентьев с хрустом сжал пальцами крышку стола, будто пробуя её на крепость.

– Как? Это оперативная информация. Нужны недели, чтобы нарастить на неё ткань доказательств. Необходима долгая процедура. Суды, адвокаты…

– Плевать. Я ввожу с послезавтрашнего дня чрезвычайный режим согласно пункту третьему двадцатой статьи от Конвенции восемьдесят шестого года… Мне нужен Донг. Я арестую его.

– Он вообще чист. Председатель совета директоров одной из крупнейших марсианских компаний.

– Да плевать на все! Возьму его, к примеру, по подозрению в убийстве в Гонконге тридцать лет назад двенадцатилетней девочки. Срок давности ещё не вышел, а Донг был один из подозреваемых. Или взрыв пассажирского лайнера.

Он будет в моих руках, пусть даже за то, что бросил конфетную обёртку мимо урны. Чрезвычайка – вы понимаете, что это значит.

– Понимаю.

– Мне нужны несколько боевых оперативных групп, способных выполнить любой приказ. Нужны люди, которым можно доверять.

– Есть такие. Работать, окружённым только продажными копами, невозможно. С первых дней я создал несколько элитных подразделений. Сам подбирал каждого сотрудника. Ребята – фанатики своего дела. Пускай их благие порывы немного потускнели от нашей дерьмовой дипломатии и безделья, но всё равно они – надёжные люди.

– По самым скромным прикидкам, на первом этапе мероприятий нам потребуется семьдесят человек. На втором – все силы охраны порядка.

Парфентьев, криво усмехнувшись, кивнул.

– Начинаем через два дня. Нужно хорошенько подготовиться. Часто проводите учения полицейских сил?

– Раз-два в год.

– Предположим, заезжие болваны из Совета Земли решили организовать смотр подготовки полицейских сил, из чего не стоит делать секрета. Перед так называемым смотром специальные группы получают шифрпакеты, активизирующиеся с началом операции. Я должен быть уверен, что они выполнят инструкции.

– Выполнят, – сказал Парфентьев. – Эх, быть заварушке номер два. Похлеще, чем первой.

– Вот и подумаем, как выйти с меньшими потерями, – хлопнул я ладонью по столу.

Полночи мы просчитывали варианты и составляли планы.

– Вроде убедительно, – оценил результат нашего творчества Шестернев.

– Может получиться, – кивнул Парфентьев.

– Меня смущает, что наш источник информации мог много утаить. Или специально переврать, – задумчиво произнёс я. – Мы слишком доверились ему.

– У нас есть другой выход? – осведомился Шестернев.

– Нет…

Тяжёлый грузовой марсоход типа «Верблюд» неторопливо подполз к створкам шлюза северного порта Олимпик-полиса. Он принадлежал компании грузовых перевозок «АЛТ» и курсировал между столицей и населёнными пунктами в радиусе пятисот километров.

– Метеорологический прогноз, – привычно занудил компьютер порта, – благоприятный. Вероятность пыльной бури по указанному маршруту – ноль пять процента. Температура…

– Заткнулась бы, железяка, – водитель грузовика толстый Брэдди Бирн потянулся и сладко зевнул.

– Не заткнётся, – отмахнулся его напарник – поджарый, слепленный из железных мускулов и обклеенный дублёной чёрной кожей Ричард Смирнович. – Пока все не скажет и не получит подтверждения – не заткнётся.

– Не люблю вставать в такую рань. Я люблю поспать, Ричи.

– И пожрать. Это я про тебя знаю. Но хочешь иметь хрусты – надо меньше спать. Так-то, бурдюк ты с вином.

– Какая же ты задница. Все грубишь.

– Ну и что? Право имею. – Смирнович смял без всякого видимого усилия опустевшую банку с охлаждающей оболочкой и бросил её на пол за сиденье.

– А мне убирать, – заворчал Бирн.

– А кому же? Уберёшь, толстяк.

Бирн не любил рейсов со Смирновичем, с которым невозможно найти общий язык. То он говорит, как человек, и с ним молено ладить, но внезапно срывается с тормозов и начинает без всякого повода хамить, и тогда его лучше не трогать – вспыхнет, как порох, в который бросили спичку. Сам-то Бирн – мирный человек. Просто он любит хрусты, иначе никогда бы не связался с такой публикой.