Эмиссар Черной Армады

Стилет со свистом прорезал воздух.

Вокруг начал собираться народ. Вмешиваться никто не собирался. Некоторые смотрели с болезненно-любопытным страхом. Иные – с состраданием. Двое заключали пари. Ставки были явно не на Шестернева. Полицейские тарелки-контролёры были перебиты, названивать в полицию здесь не принято. Так что драка будет до конца. Я прикидывал, нет ли вокруг приятелей сутенёра, которые ввяжутся в бой. Пока не заметил.

– Начинай, да! – крикнул по-русски субъект, похоже, прибывший на Марс из Грузинского княжества.

– Зарежет, – снова произнёс латинос рядом со мной.

– Ещё как зарежет, – поддержала его проститутка, стоявшая за нашими спинами.

– Ху! – Ахмад снова сделал выпад. Шестернев вновь ушёл в сторону.

– Хи-хи, – засмеялся Ахмад. – Убью, билядь, – он снова ринулся вперёд.

Шестернев опять ушёл в сторону и наградил пинком пролетевшего по инерции вперёд Ахмада.

Удар был достаточно силён для того, чтобы Ахмад распластался на земле. Но араб тут же вскочил, зная по многолетнему уличному опыту, что разлёживаться нельзя – добьют. Лицо его было перекошено от боли.

В толпе послышались одобрительные возгласы.

– А может, и не зарежет, – рассудительно произнёс латинос.

– Нет, зарежет, – отмахнулась проститутка.

– Билядь… Ху! – араб ринулся вперёд.

Шестернев вновь отскочил в сторону. А когда Ахмад повернулся к нему, наградил его сокрушительным ударом ногой в живот.

Ахмад хрюкнул, как подкошенный повалился на мостовую и, хрипя, покатился.

Шестернев подошёл к нему, примерился нанести завершающий удар, потом махнул рукой, поднял стилет, забросил его на крышу домика.

– Суровый парень, – оценил латинос. Шестернев подошёл ко мне.

– Ну что, дальше на экскурсию? – спросил я.

– Пошли.

Толпа раздвинулась перед нами.

– Ты принципиально не хотел мне помочь? – зло осведомился Шестернев.

– И пропустить такое зрелище? Что ты… В целом дрался ты неплохо, – оценил я. – Но мог бы и лучше. Чего ты с ним тянул? Покрасоваться захотелось?

– Сам бы попробовал.

– Я не люблю уличные драки. Без необходимости в них не ввязываюсь. А девчонку жалко. Убьёт он её за позор.

В процессе драки проститутка очухалась и исчезла.

– Может, в полицию его сдать?

– Раньше времени нечего нам светиться… Не бери в голову. У нас вся ночь впереди.

Дальше мы забрели в подпольный садомах – зрелище противное и на любителя. Потом – в сенсорный эротик-клуб. А потом…

Потом в парке под куполом, за которым чернела марсианская пустыня, мы набрели на стаю «лесных пантер».

Судя по тому, как они обрадовались и что в этой компании был еле волочивший ноги, но полный жажды мщения Ахмад, искали они именно нас.

Место для выяснения отношений было неплохое. Чахлые деревья. Разбитый диск полицейского оповещателя. На коммуникаторе на моей руке замигала красная лампа и послышался тонкий зуммер. Понятно, «пантеры» притащили с собой глушилку – штуковину, создающую помехи для ручного коммуникатора. Это чтобы жертва не связалась с полицией. Очень мне надо вызывать копов?

Их было полтора десятка – никак не меньше. Главный – детина с люминотатуировкой пантеры на выпяченной груди, размерами был побольше Ахмада. Его выбритая голова отражала отблески фонарей. Настроены «пантеры» были решительно. Их вооружение состояло из металлических дубин, нескольких ножей, а у двоих я рассмотрел рукоятки пистолетов, кстати, запрещённых на Марсе – за них можно загреметь на пять лет.

Так, ещё парочка полицейпарализаторов. Да, относились к нам с должным уважением.

– Начнётся, – негромко произнёс я, – заваливайся в ту яму и не дыши.

– То есть как? – не понял Шестернев.

– Я разберусь. Ты только свяжешь мне руки. Это приказ. Понятно?

– Понятно, – хмуро отозвался Шестернев. «Лесные пантеры» брали нас в кольцо.

– Добро пожаловать на похороны, покойники, – поприветствовал нас квадратный тип с металлической дубиной.

– На твои? – нахально осведомился я.

Тут-то и началось.

Они действовали по отработанной уличной методике – навалиться всем скопом, смять, избить. Потом, поизмываясь вдоволь, уйти, оставив истерзанные, бездыханные тела. Они хотели не просто убить, а растянуть удовольствие. Во всей Вселенной «крысы» одинаковы.

– Давай, – шепнул я Шестерневу.

Он сшиб кого-то с ног, уклонился от удара и скатился за скамейку. «Крысы» (какие они там «пантеры» – чистые «крысы») не стали его преследовать. У них появились большие проблемы.

Чётко и ясно я видел поле боя. Время замедлило своё движение. Я просчитал местонахождение, движение каждого противника, оценил его опасность. Все отработано, всё проделывалось не раз. «Крысеныш» в электростимулирующей сетке на голове бросился на меня сзади, но пролетел мимо, вдогонку я впечатал ему башмак меж рёбер. Все, на часик он отдыхает. Следующий бросился на меня сбоку. Уход, ребром ладони по горлу – этот не встанет уже никогда.

В мою спину летел зажатый в руке нож. Но он лишь скользнул по рубашке, даже не дотронувшись до кожи. Захлест под ухо – ещё один отдыхающий.

Нырнуть вниз. Над головой просвистел жгут парализатора. «Крыс», сжимавший его в руке, скользнул вперёд. Мой кулак перекрошил его зубы.

«Пантеры» не чухнули, что происходит – все развивалось чересчур быстро, и упрямо лезли на рожон. Они не владели такой арифметикой, в которой двойка может быть больше пятнадцати. Они не понимали, как два невооружённых человека могут что-то противопоставить пятнадцати поднаторевшим в уличных боях головорезам.

Они лезли и лезли… Перехватываю руку с шоковой металлической дубиной, потом бросок с захватом шеи – и на землю падает уже мертвец. Одновременно я бью ногой в пах стоящему сзади. Круговая подсечка. Ещё один на земле.

Я двигался слишком быстро для них. Они поняли – всё идёт не так. Отхлынули. Послышался знакомый до боли свист ЭМ-очереди – это бил в меня главарь. В руке ещё одного «крысеныша» тоже возник пистолет, дурачок нажал на спусковой крючок, естественно, врезал туда, где меня уже не было, и срезал своего приятеля. Впрочем, погоревать по этому поводу «крысеныш» не успел – мой кулак проломил его грудную клетку, впечатывая сердце куда-то в позвоночник.

Те, кто оставался на ногах, а таковых было немного, стали разбегаться тараканами, которых застал неожиданно вспыхнувший электрический свет. Мы остались один на один с главарём. Он стоял в позе ковбоя, жал на спусковой крючок и почему-то считал, что ЭМ-пистолет ему поможет.

Что это за драка? Разминка. С рагнитами приходилось куда туже. «Клинки Тюхэ» я видел прекрасно. Сближался, не спеша, выстраивая траекторию. А главарь «пантер» никак не мог понять, почему десятки сыплющихся пуль не могут настичь с расстояния двух метров человека.

– На! – взвизгнул главарь.

Но ЭМ-пистолет отлетел в сторону. Главарь «лесных пантер» обрушился на колени.

– Ну, допрыгался? – я взял его пальцами за шею и посмотрел ему в глаза.

– Не надо-о, – растерянно и плаксиво воскликнул главарь.

– Грязная ты «крыса».

Я вдавил точку, что-то хрустнуло в шее главаря, и он снопом повалился на землю. Он получил то, что желал нам – смерть.

– Э, Шестернев, ты где?

Он выбрался из-за скамейки, даже не удивлённо, а озадаченно осматривая усеянное телами место битвы.

– Нормально. И не мечтал подобное увидеть, – покачал он озадаченно головой.

– Ещё увидишь. Через год сможешь сам повторить подобное. Уходим.

– Нашёл свой конец, – Шестернев пнул носком ботинка труп Ахмада. – Идём.

Начальник полиции Гордон Парфентьев выглядел невыспавшимся и злым. На его щеках была щетина – утром он не нашёл времени побриться или посчитал это излишним.

– Пришло подтверждение с Земли, – не слишком стараясь утаить своё дурное настроение, уведомил он нас. – Я в вашем распоряжении. Приказывайте.

– У вас усталый вид, – сказал я.

– Ночь не спал. Все этот город, чтоб его смело адским пламенем. Бытовое насилие, немотивированные убийства, сведение счётов между уличными бандами. Если Макловски будет убеждать вас в том, что мы контролируем город – это значит, что он шутит На тридцати процентах территории мы не можем установить полицейские контрольные системы. Ни одно «блюдце» не провисело в диких секторах больше двух часов. «Крысы» чувствуют себя полными хозяевами.