Эмиссар Черной Армады

– Посмотрим, – вздохнул Парфентьев. – Ваши полномочия вступают в силу после получения подтверждения с Земли. На это понадобиться несколько часов.

– Конечно, – кивнул я. – Уже вечер. Нет смысла ни вам, ни нам ночевать здесь Завтра и займёмся.

– По правилам я должен выставить вам охрану.

– Нет.

– Но…

– По правилам вы должны подчиняться мне, – отрезал я.

– При получении подтверждения, – огрызнулся Парфентьев.

– А без подтверждения вы и не обязаны выставлять охрану, – усмехнулся я.

– Хорошо. Только если решите прогуляться по городу, предупреждаю – это будет опрометчиво. Центральные сектора совершенно безопасны, но к «крысиным норам» не приближайтесь. Там человеческая жизнь стоит не очень дорого.

– Вы не особенно высоко оцениваете свои успехи в борьбе с преступностью, – хмыкнул Шестернев.

– Я их оцениваю объективно, – зло отрезал Парфентьев, которого, похоже, слова Володи задели за живое.

На вырастающей из причудливых кристаллов сцене сначала змеёй извивалась певица, роняя свистяще-каркающие звуки песни в стиле «биопротез-рок», потом разорвался СТ-проем, в котором плескались и перетекали из одного в другой чарующие цвета. Хрустальным звоном плыли приятные, отдающиеся в глубине твоего существа, звуки. Исполнялся звукоцветовой алкосинтетик модного на Земле и в поселениях сенсоркомпозитора Клифа Налкинда. Если не отвлекаться от сцены и внимательно слушать музыку, то впадёшь в состояние, похожее на опьянение, но не простое, а с оттенками изящных ощущений и лёгких желаний.

Первое правило – при начале работы, если позволяет время, ознакомься с местом, где предстоит работать. И не столько с географией. Нужно не только прочно запомнить улицы, развязки, просчитать, как в случае обострения обстановки уходить от преследования и проводить спецмероприятия. Важно ощутить дух города, понять, чем и как живут люди. Конечно, одного дня недостаточно для глубокого проникновения в местную жизнь. Но достаточно для первого впечатления, которое часто бывает самым верным.

Начали мы знакомство с вечерним Олимпик-полисом, с ужина в ресторане «Сталагмит» – одном из наиболее дорогих заведений, занимающем почётное место во всех рекламных информпакетах, которыми снабжают гостей сразу по прибытии.

Ресторан на самом деле располагался в пещере, с потолка которой сверкали переливающиеся в разноцветных лучах сталактиты и сталагмиты.

Своё исконное назначение кафе и рестораны потеряли ещё в середине двадцать первого века. Спрашивается, какой смысл идти обедать в ресторан, если кухонный синтезатор соорудит тебе любое блюдо не намного хуже? Конечно, если вам нравится натуральная пища – есть и такие уникумы – то дорога вам туда. Но по вкусу различить «синтетик» и «натураль» трудно, кроме того, питаться мясом живых существ стало просто неприличным. Но рестораны и их меньшие братья бары и различные питейные заведения не умерли. Народ до сих пор стремится туда, чтобы себя показать, на других поглядеть, да растрясти свою кредитную карточку – ведь удовольствие порой очень недешёвое. Некоторые рестораны привлекают изысканными синтетик-блюдами, повара в них – настоящие виртуозы, под стать исполнителям классической музыки, безупречно берут на совершенных пищесинтезаторах сложнейшие аккорды. Кроме того, в ресторанах – известные артисты, сенсорзрелища, притом часто на грани запрещённого. Другие же подобные заведения превратились в откровенные наркопритоны, порой весьма фешенебельные, куда заказан вход полиции, что, естественно, тоже привлекает денежных посетителей определённого толка. Так что в наше время ресторанный бизнес продолжает процветать.

От натуральной пищи я и Шестернев отказались, заказали несколько синтетиков по безумным ценам. Впрочем, с деньгами можно не считаться. ЦКПС и родной МОБС оплатит любой счёт, если, конечно, мы не решим скупить какой-нибудь рудник.

Развалившись в кресле-пузыре, посасывая вино и шоколадный лимонад, я наблюдал за людьми. Публики прибывало все больше. Путеводители утверждали, что порой в «Сталагмит» просто не пробиться.

Разномастный и разношёрстный люд. Бело-чёрно-желтокожие, а то и вообще представители каких-то непонятных рас, образовавшихся в результате дикого смешения кровей. Особенно много было китайцев и японцев. В прошлом веке с началом коммерческих перевозок китайцы организованно и с энтузиазмом двинули осваивать новые инопланетные пространства, так что сегодня треть населения Марса имеет специфический косой разрез глаз.

Собирались здесь люди с деньгами. Шахтёрам или операторам установок «Биореконструкции» здесь делать нечего. Двери «Сталагмита» открыты богатым туристам с Земли, представителям фирм, чиновникам Главной Администрации. Ну и, конечно, преступному люду – этих хорошо одетых, не особо отличающиеся от других посетителей, строго держащихся в рамках приличия джентльменов мой намётанный взор сразу вычленял в любой толпе. Мода в этом году для мужчин вполне пристойная – строгие чёрные и белые смокинги с бабочками. Посетители предпочитали следовать ей. На нас, одетых попроще, смотрели искоса. Зато женская мода выдала очередной кульбит. В ходу был золотоносный дождь – осыпающие обнажённые женские тела золотые струи, порой весьма редкие. А также СТ-платья – проекторы на одежде превращали тела дам то в бесформенные сгустки тьмы и света, то в тела ящериц, мохнатых чудищ, то во что-нибудь совсем шокирующее – тут у кого на что фантазии хватит. Кстати, на Земле мода на СТ-платья сошла полгода назад. Но здесь всё-таки внешние поселения.

Сенсоркомпозиция закончилась. Посетители отреагировали жидкими аплодисментами. Неожиданно по залу прокатился глухой ропот. Пышнотелая дама за соседним столом в редком золотом дожде и с ожерельем из безумно дорогих венерианских опалов презрительно поджала губы и что-то прошептала своему коротышке-кавалеру во фраке. Мрачный китаец, сидевший за столиком с компанией таких же, как и он, головорезов, сжал лежащие на столике кулаки. Парочка землян с интересом смотрела куда-то за мою спину. Я обернулся. За столик, не смотря по сторонам, усаживался высокий сухой человек с выразительными карими глазами. М-мутант – ошибиться невозможно. Я ещё раз убедился, что отношения марселенов и «кротов» далеки от тёплых.

– Ну что, пошли? – спросил я, вынимая из кассового гнезда кредитный брелок, с которого слетела приличная сумма.

– Пошли, – кивнул Шестернев.

– Взглянем на вечерний город.

Мы вышли из ресторана. Слежки за собой не обнаружили. Впрочем, идти следом вовсе не обязательно. То же самое можно сделать с помощью контрольных полицейских блюдец, которыми перекрыт весь город…,

Олимпик-полис – крупнейший город внешних поселений. Население его насчитывает около семисот тысяч человек – инженеры, служащие фирм, рабочие трёх крупных предприятий. Да ещё сотня тысяч приезжих – прибывшие на отдых шахтёры и м-мутанты, туристы с Земли.

Уникальное архитектурное и техническое творение поражало воображение. Восемьдесят процентов города скрыто под землёй. Почти сотню лет в грунт вгрызались землекомбайны, прокладывая широкие туннели, выедая полости, которые строители и архитекторы укрепляли сверхпрочными материалами, где техники сооружали мощные системы обеспечения. Сегодня Олимпик-полис раскинулся на многие километры, ушёл на сотни метров под поверхность, вспенился гигантскими стекло-пластовыми куполами.

Искусственные и естественные пещеры заполнялись различными сооружениями и строениями, отражавшими вехи в развитии земной архитектурной мысли. Ретро-волна оставила здесь горбато вздымающиеся узкие улочки приземистых домов с островерхими крышами, карнизами, башенками и с куполом синего земного неба, на самом деле являвшегося умелой СТ-проекцией. Административный центр был выполнен в традициях предельно-функционального и конструктивизма – выполненные из пластика и клёпанного металла коридоры, из чётких прямоугольников и овалов строения – так примерно выглядели изнутри космические корабли середины прошлого века, ничего лишнего, ничего ненужного, все механизмы и коммуникации – напоказ. Давно ходили разговоры, чтобы перестроить все это безобразие, но постепенно административный центр попал в число памятников архитектуры, как образец архитектурного идиотизма. Рабочие и инженеры, а также средний административный персонал проживали в самых обширных районах – огромные пещеры были заполнены шарами, дисками, кубами стандартных жилых модулей, обладавших достаточно высоким уровнем комфорта. Виллы высшего марсианского света раскинулись в обширных пустотах с бурной растительностью, там слыхом не слыхивали о скученности и тесноте, и проход был разрешён только по пропускам. В городе имелось четыре зоны отдыха с озёрами, парками и красным марсианским небом над головой, от которого отделял ошибочно казавшийся ненадёжным металле стеклопластик купола.