Синеглазая Касси

С каждым днем дом становился все красивее и уютнее. Имоджен даже умудрялась выкраивать время, чтобы навещать Касси и Мону и привозить их на ферму.

В первый раз Джо, ничего не подозревая, как обычно, пришел домой пообедать и нашел их на веранде. Они ждали его за накрытым столом. Касси засыпала его вопросами о том, как тренируют лошадей, и когда он начнет учить ее верховой езде, и какой породы щенка они купят. С каждым новым визитом взаимная неловкость подтаивала, и настал день, когда Касси спрыгнула с крыльца и побежала ему навстречу и он поймал ее и обнял, а она прижалась к нему. Джо и не подозревал, что можно быть таким счастливым, до того момента, как, обвив его шею худенькими ручками, Касси чуть не задушила его. Чтобы скрыть ослепившие его слезы, пришлось притвориться, что в глаза попала пыль. К концу третьей недели Джо увидел в доме мебель и полдюжины огромных ящиков. Он обвинил Имоджен в том, что она нарушила договоренность и вложила собственные деньги, однако она уверила, что не вышла за рамки бюджета и потратила только то, что он ей оставил.

– Это невозможно, – не поверил Джо.

– Поездки по распродажам, барахолкам и антикварным ярмаркам были частью моей работы в Ванкувере. Если человек знает, что и где искать, то получается очень дешево.

– Ну ладно. Только не смей двигать тяжести без меня. Я приду сегодня пораньше и помогу тебе.

Пока Имоджен устраивала в буфетах сервиз из приданого невесты начала века, Джо расставил вокруг длинного дубового стола восемь тяжелых дубовых стульев и повесил старинную бронзовую люстру, которую Имоджен раскопала в подвале.

Потом она расстелила в гостиной толстый белый ковер, а Джо приволок и подтащил к камину темно-зеленый бархатный диван. Обстановку гостиной дополнил посудный шкаф с застекленными дверцами, брошенный предыдущими хозяевами. Джо уже собирался сжечь это облупившееся старье, но Имоджен его остановила. Она ободрала всю краску, натерла обнажившееся дерево воском до благородного сияния и заполнила сине-белой керамикой.

Во всех комнатах они оставили свободные места. Для вещей Моны, объяснила Имоджен, чтобы Мона чувствовала себя как в родном доме. И спальню Касси Имоджен не стала обставлять, чтобы девочка выбрала все по своему вкусу.

– Мне придется уехать на несколько дней, – объявил Джо в конце первой недели августа. – На конный аукцион в Нью-Джерси.

Джо хотел попросить Имоджен поехать с ним, даже подумал превратить эту поездку в нечто вроде медового месяца, однако Имоджен убила его надежду в зародыше. Он даже не успел сформулировать приглашение.

– Поезжай, конечно, и не волнуйся обо мне. У меня здесь хватит дел.

Хватит, чтобы не заметить его отсутствие?

Джо вернулся домой неделю спустя, проведя за рулем почти целые сутки, с рассвета до полуночи. Он спешил домой, потому что скучал по Имоджен! Смертельно скучал!

Был уже час ночи, когда он устроил в конюшне четырех новых лошадей. Стояла одна из тех изумительных августовских ночей, когда луна огромным серебряным блюдом висит в небе, усыпанном мириадами звезд. Джо остановился у парадного входа, глядя на свою землю, на поблескивающие в бледном лунном свете новые загородки пастбищ, на смутные очертания рощи калифорнийского ореха, в честь которой была названа ферма, на свежевыкрашенные сараи и конюшню.

Он создал больше, чем когда-либо надеялся, и все из-за девочки, которая до сих пор не знает, что он ее отец. И из-за жены, которую он так и не поцеловал после свадьбы.

В доме было темно и тихо, и Джо не хотел будить Имоджен. Однако с дороги ему необходимо было вымыться. Лучшее, на что можно рассчитывать, – бочка с дождевой водой у черного хода. Джо разделся догола, соскреб грязь с усталого тела, ополоснулся нагретой солнцем шелковистой водой и вошел в дом, оставляя мокрые следы.

Луна заглядывала в высокое окно над лестничной площадкой, и его тень, длинная и нескладная, спешила впереди него. Джо нашел в ванной комнате полотенце, вытерся насухо, почистил зубы и, как ребенок, который бережет самый сладкий кусок пирога напоследок, наконец пробрался в спальню.

У дальней стены стояла кровать – огромная кровать с витым медным изголовьем, а в центре кровати спала Имоджен. У другой стены стоял высокий комод, а в углу – зеркало на подставке.

Джо обогнул еще один комодик, примостившийся в изножье кровати, вошел в большую гардеробную, закрыл за собой дверь и включил свет. И замигал от изумления.

Имоджен наверняка даже не присела за время его отсутствия. Половина огромного шкафа была занята женскими нарядами, в основном из мягких нежных тканей, а вторая половина... джинсы и рабочие рубахи, которые он сваливал в кучу на пол, теперь были выстираны, выглажены и аккуратно развешены. Ремни висели рядом на стене, на каком-то хитром приспособлении. Но ни трусов, ни носков, обычно валявшихся на обувной полке у задней стены, он не обнаружил. Ну и ну! Наверное, Имоджен сложила их в комод в спальне. Чувствуя себя очень глупо, Джо выключил свет и вернулся в спальню, благодаря луну за вполне достаточное освещение.

Очень осторожно он открыл верхний ящик комода и стал ощупывать содержимое. Определенно не его белье... он никогда не увлекался шелком. Джо открыл второй ящик... Он копался в третьем, когда Имоджен проснулась и решила, что в комнате грабитель.

Она завизжала и сразу перешла к решительным действиям. Книга, весившая не менее пяти фунтов, была брошена с приличной силой, но, слава богу, с гораздо меньшей меткостью и лишь задела его плечо.

– Ради всего святого, принцесса! – завопил Джо, успев уклониться от просвистевшего у самого лица будильника. – Это всего лишь я. Угомонись!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

– Джо? – Имоджен выдохнула его имя дрожащим от страха голосом.

Забыв обо всем на свете, он бросился утешать ее. И в этот момент она включила ночник.

Имоджен сидела в центре кровати, как фарфоровая кукла. Широко распахнутые голубые глаза блуждали по его телу. Он повернулся к ней спиной и пробормотал через плечо:

– Прости, что разбудил тебя. Я просто искал...

– Трусы? – Теперь ее голос дрожал от смеха, и он понял, что она смотрит на него в зеркало и видит все, что он с такими мучениями пытается скрыть. – Они в шифоньере.

Шифоньер? Оглядываясь, как загнанный зверь, Джо попытался определить, о чем она говорит, и увидел нечто среднее между гардеробом и комодом за распахнутой дверью спальни. Он выхватил трусы из верхнего ящика, поспешно натянул на себя и только тогда осмелился взглянуть ей в лицо.

Имоджен успела передвинуться на правую половину кровати, освободив левую половину.

– Думаю, надо поспать немного, – выдавил Джо, чувствуя себя круглым дураком. – Через четыре часа рассветет, и мне придется идти к лошадям. – Ты нашел то, что искал? Это замечательно!

– Если бы у меня был трейлер побольше, я бы не ограничился четырьмя. – Джо выключил свет и только тогда скользнул в постель. – Там был такой жеребец! Отличный производитель.

Постель пахла цветами, свежестью и Имоджен. Он успел натянуть простыню только до пояса, а Имоджен уже лежала совсем рядом.

– Если бы я его купил, то можно было бы сразу приступить к воспроизводству...

Имоджен свернулась калачиком и прильнула к нему.

– Я так рада, что ты снова дома, Джо.

– ... воспроизводству лошадей, – хрипло закончил он.

– Я скучала по тебе, – прошептала она, сладко щекоча дыханием его шею.

– О, Имоджен! – простонал: Джо, прижимая ее к себе. – Я тоже скучал. Мне иногда кажется, что я скучал по тебе всю свою жизнь.

– Ты имеешь право. Ты мой муж.

Джо больше не мог сдерживаться и осыпал ее поцелуями, зная, что на этот раз поцелуями не ограничится. Он хотел получить все, что она могла и хотела ему дать.

Медленно, очень медленно он снял с нее ночную рубашку, и ее обнаженное тело, посеребренное луной, задрожало.

Он целовал ее, ласкал и, когда она выкрикнула его имя и выгнулась, подумал, что только последний идиот мог ждать шесть недель, чтобы сделать ее своей женой в самом полном смысле этого слова.