Синеглазая Касси

– Я был дьяволом во плоти, и ты это знаешь.

– Та ночь была волшебной. – Какое счастье, что темнота скрывает ее вспыхнувшие щеки! – Ты был изумительным любовником.

– А если и нет, ты вряд ли поняла бы разницу!

Имоджен покраснела еще больше.

– Если тебе нравится опошлять то, что случилось между нами, продолжай. Но никакими словами не изменишь тот факт, что именно ты познакомил меня со страстью.

– Только потому, принцесса, что у меня была обширная практика. В том возрасте, когда я начал, ты, наверное, еще верила в добрую фею.

– Грубость и вульгарность тоже ничего не изменят, – резко возразила Имоджен. – Можешь упрямиться до скончания века, но правда заключается в том, что после Филипа Мейтленда я чувствовала себя комом грязи, и только ты вернул мне чувство достоинства. Я почувствовала себя прекрасной впервые в жизни. И хватит повторять, будто я не знаю, о чем говорю, ибо я знаю.

– Ошибаешься, Имоджен. Ты просто выдаешь желаемое за действительное. Или твоя память играет с тобой злые шутки.

– Я бы согласилась с тобой, если бы не нашла дневник.

– Какой еще дневник?

– Который я завела, когда мне исполнилось пятнадцать лет. Я наткнулась на него в своей комнате. Ты не поверишь, как часто там встречается твое имя. Связь между нами, которую мы считали прерванной, когда покинули город почти девять лет тому назад, все еще существует, Джо. Вчера ты сказал, что хочешь закрыть книгу о нас. Но, по-моему, она еще не начата.

Джо вписался в поворот дороги, не снизив скорости, и Имоджен отбросило к дверце.

– Мне не нравится, как работают твои мозги. Сейчас еще о любви заговоришь.

– Нет. Слишком рано, я понимаю. Но кто знает!

– Ну, нет! Я этого не допущу!

От его уверенного тона сердце Имоджен дрогнуло.

– Я, конечно, могу говорить только за себя, но разве не возможно, чтобы ты и я...

Джо устало вздохнул и ударил кулаком по рулю.

– Ты передумаешь, если я скажу, что три года отсидел в тюрьме за убийство.

– Всего три года? – спросила Имоджен, не поддаваясь панике. – Значит, обвинение было ложным.

– Отлично, принцесса, только ты промахнулась. Человек умер, и убил его я. Голыми руками.

– За что?

– Какая разница, черт побери? Я отнял человеческую жизнь, и меня бросили в тюрьму.

– Где?

– Это что? Телевикторина? На Оджо-дель-Дьябло, островке неподалеку от побережья Колумбии.

Ночь была теплой, но у Имоджен мурашки побежали по коже.

– Неприятное название.

– Означает «Глаз Дьявола». Говорят, название происходит от озера в центре острова, но большинство верит, что остров проклят и глаз дьявола повсюду следит за тобой.

– Как ты оказался там?

– Случайно.

Он явно не собирался вдаваться в подробности, и в других обстоятельствах Имоджен не решилась бы настаивать. Однако Джо ее не жалел, и она сочла небольшое давление вполне оправданным:

– Ладно, Джо, расскажи-ка правду. Я же не поверю, что ты просто пошел и убил человека ради развлечения.

– Не проси, Имоджен! В жизни ни перед кем не выворачивал нутро, а об этом деле вообще хочу забыть как можно скорее.

– Ты заговорил об этом, не я.

Имоджен уже случалось видеть Джо в ярости, но эта вспышка не шла ни в какое сравнение с прежними.

– Потому что хочу избавиться от тебя! – огрызнулся он. – Мы с тобой не подходим друг другу, и точка! Я не собираюсь блистать в «мыльной опере» под названием «Принцесса и арестант».

– Меня не интересует твое прошлое. – Джо не ответил, не повернул головы, и Имоджен осторожно положила ладонь на его руку. – Джо, важно только то, какой ты сейчас. Понимаешь?

Даже во мраке она различила гримасу отвращения, исказившую его лицо.

– «Какой ты сейчас»! – передразнил он. – Господи, мисс Имоджен, жаль мне парня, который на вас женится!

Ну, с нее хватит.

– Пожалуйста, успокойся. Если ты хотел убедить меня, что ты последний на земле кандидат в мои мужья, то победил. С каждой минутой этого разговора я все больше убеждаюсь в твоей правоте. Кроме того, что мы вместе сделали ребенка, у нас действительно нет ничего общего.

Промелькнул дорожный знак, возвещавший близость Роузмонта.

– Слава Богу! – торжествующе воскликнул Джо. – Потребовалось почти два часа, но в конце концов до нее дошло!

– Можешь отрицать сколько хочешь, однако два часа назад больше всего на свете ты хотел заняться со мной сексом.

– Конечно, хотел. Ты красивая женщина, Любой нормальный мужчина захотел бы. Дело не в сексе, Имоджен. Меня беспокоит твое отношение к нему. Ты убеждена, что до сих пор влюблена в меня. И почему? Только потому, что я видел, что у тебя под этим скромным костюмчиком? Скажи мне, Имоджен, сколько мужчин видели то же самое? Сколько мужчин видели тебя обнаженной и ложились с тобой в постель?

Имоджен отвернулась, испугавшись, что если попытается ответить, то выдаст свое полнейшее невежество в этой области. Однако Джо понял.

– Я так и думал. Ни одного. Твоя пуританская душонка не желает прощать тебя за то, что ты зачала ребенка вне брака, и единственный для тебя способ искупить вину – это снова стать несчастной. Ибо именно это случится, если ты свяжешься со мной, принцесса. Я не из тех парней, что ошиваются в загородных клубах, развлекаясь гольфом, поло или бриджем, и никогда таким не стану.

– Так весь шум из-за того, что ты не член разных клубов?

Джо вздохнул, как вздыхает человек, терпение которого испытывают слишком долго.

– Знаешь, чем я зарабатываю на жизнь? Я тренирую лошадей для приятеля того американца, который вытащил меня из тюрьмы. Я живу в однокомнатном домишке в калифорнийском захолустье и каждый вечер отдираю с сапог конский навоз. И знаешь, что самое интересное? Мне это нравится. Не потому, что я зарабатываю больше, чем когда-либо рассчитывал, и не потому, что хозяин уважает меня и ценит мой труд. а потому, что я счастлив. И женщина, на которой я женюсь, должна будет довольствоваться тем, чем я смогу ее обеспечить.

– Мне не нужен богач, – прошептала Имоджен. – У меня достаточно собственных денег.

– Я не пойду на содержание к женщине. Поэтому возвращайся в свой большой город и найди мужчину себе под стать, принцесса.

Не успел Джо остановить машину перед воротами «Укромной Долины», как Имоджен выскочила из машины.

– Не беспокойся, – предупредила она, когда Джо открыл свою дверцу. – Я прекрасно обойдусь без тебя.

После короткой паузы он захлопнул дверцу, и его голос пронзил ночь под аккомпанемент тихо урчащего мотора:

– Именно это я всю дорогу и пытался тебе объяснить, принцесса. Но не забывай, что я собираюсь искать могилу нашей дочери. И если ты еще не передумала...

– Не передумала, но искать я буду не с тобой. Чем меньше я буду видеть тебя, тем лучше. А напоследок хочу напомнить: это ты явился ко мне в отель, позвонил в дом моей матери и вызвал меня, пригласил меня сегодня. Ты, ты, ты, а не я. Если бы все зависело от меня, то мы бы не обменялись и парой слов.

Ее прощальная стрела попала точно в цель. Машина, взревев двигателем, рванула с места, оставив за собой лишь визг шин и запах жженой резины. Умная женщина возликовала бы. А что сделала Имоджен? Пробралась в свою комнату и упала на кровать. Наплакавшись вдоволь, она поднялась и открыла дневник. Раз уж ей не достался сам мужчина, она решила упиваться воспоминаниями о нем.

21 мая.

Сегодня днем играла в клубе в теннис с Риком Алдреном. Потом он отвез меня домой. По дороге остановились заправиться в «Гараже Донелли». Джо помогал отцу. Жара была страшная, и он был одет соответственно. Распахнутая рубашка и шорты из старых джинсов. Высокий, загорелый. Я не могла отвести от него глаз. Он подошел стереть мошек с ветрового стекла, и у меня отвисла челюсть. Даже его подмышки сексуальны. Он увидел, что я таращусь, и улыбнулся этой своей улыбкой...