Графиня по вызову

– Зато повезло достопримечательностям.

У него идеально выбрито лицо. Здоровая, гладкая, загорелая кожа. Наверное, очень удобно давать пощечину: рука даже не оцарапается о щетину…

Зеленые глаза озорно блеснули.

– Вы считаете нас такими варварами?

– Нет, мне просто интересно, что мог делать на поле боя красивый избалованный папенькин сынок вроде вас. Вы хоть раз обнажили оружие? Или исключительно прятались за чужими спинами?

Я послала ему чарующую улыбку.

– Вы попали в точку. Я прятался за спиной у принца, – развеселился Рэм. – Знаете, я только для этого и взял его с собой в ту кампанию.

Я опустила глаза, невольно усмехнувшись. Даже визуально трудновато было представить себе эту картину: как-никак Рэм значительно шире в плечах, чем его высочество. А учитывая славу одной из первых шпаг Эрталии – если, конечно, верить рассказу Армана…

– Вы в самом деле считаете меня папенькиным сынком? – осведомился он чуть погодя.

– Ну, дядиным племянником, какая разница? – просияла я.

– Вот как. Ну что ж. Как минимум вы находите меня красивым. Или тут слух мне изменил?

– Отнюдь. Вы действительно красивы. – Я даже не думала опускать глаза или хотя бы деликатно покраснеть при таком утверждении. – Но вам совершенно нечем гордиться, – продолжила я, привнося в комплимент заранее подготовленную ложку дегтя. – В этом нет ни капли вашей заслуги.

Шествовавшая перед нами пара, дойдя до конца зала, повернула направо. Мы, в свою очередь, повернули налево и продолжили движение в колонне.

– Я имею привычку пользоваться всеми своими преимуществами, – зачем-то просветил меня Рэм. – В том числе и теми, в которых нет моих заслуг. К слову, это первое правило воина.

– А разве у нас идет война? – захлопала ресницами я.

Длинными, густыми и угольно-черными ресницами. И он определенно их оценил.

– Как знать? – загадочно откликнулся партнер.

В этот момент к нам приблизился Арман, и Рэм незамедлительно уступил право со мной танцевать «законному супругу».

– Что они от тебя хотели? – поинтересовался дипломат после того, как мы немного продвинулись, следуя за шествующей впереди парой.

– Ревнуешь? – не удержалась от шпильки я.

– Имею право, – хмыкнул Арман. – Как-никак, я – твой законный супруг.

– Очень мило, что ты вспомнил о законности, – просияла я.

– Не отвлекайся. Так что же им было нужно?

– Не знаю, – честно ответила я, задумчиво нахмурив лоб. – Трудно так сразу сказать. Быть может, простой флирт. А может быть, они хотят раскусить незнакомого человека. Посмотрим, как пойдет дальше. Месяц только начинается.

Сколь ни удивительно, но вскоре полонез подошел к концу. За ним последовали менуэт и ригодон, которые я танцевала с Арманом. Как-никак следовало поддерживать легенду о том, что мы – молодожены. Затем я удалилась из зала, намереваясь найти поблизости тихую комнатку, по возможности – с зеркалом, где можно было бы немного привести себя в порядок. Поправить прическу, добавить пудры, расправить оборки на платье. Если зеркала в помещении не найдется, не беда: маленькое зеркальце было у меня при себе в небольшой сумочке.

Приблизительно представляя себе, как обыкновенно обстоят дела в подобных местах, я вела себя осторожно. Устремив взгляд на ничем не примечательную стену, обогнула пару, страстно целующуюся в тени очередной статуи (надеюсь, они ее не разобьют, поскольку, вероятнее всего, это очередное бесценное произведение искусства). Мимо первой комнаты прошла, даже не проверяя, но успела услышать горячие стоны, подтвердившие мое предположение. Громко кашлянула, приблизившись ко второй, дверь которой была приоткрыта. Резкий стук – видимо, внутри от неожиданности уронили какой-то предмет (надеюсь, что не даму) – известил меня о том, что и здесь тоже занято. Третья дверь была заперта изнутри. В четвертую не в меру активная парочка проскочила перед самым моим носом. Кажется, мужчина был представлен мне как муж и отец семейства, а женщина отнюдь не являлась его супругой.

Не поймите меня неправильно, до моральных устоев эрталийского дворянства мне нет никакого дела. Но я искала комнату для спокойного времяпрепровождения на короткий срок – и никак не могла ее найти!

– Однако же нравы здесь похуже, чем на Каштановой улице! – пробормотала я в сердцах. – Думаю, тамошние девочки были бы рады услышать, что это сравнение определенно в их пользу.

– Увы, целомудрие действительно не является сильной стороной современного эрталийского дворянства, – спокойно произнесли у меня за спиной.

Я вздрогнула и резко обернулась. Кардинал стоял совсем рядом, привычно сцепив перед собой пальцы рук. Как он сумел приблизиться настолько бесшумно? А также быстро: совсем недавно я оборачивалась, и тогда его еще не было в поле моего зрения.

– Ваше высокопреосвященство.

Я склонилась перед кардиналом, и он на мгновение положил руку мне на голову в привычном жесте благословения. В мое декольте он – первым из имевших такую возможность мужчин – не заглянул.

– Полагаю, все это не такой уж страшный грех, когда речь идет о людях, не обремененных семейными узами, – осторожно произнесла я, распрямившись.

Моя интонация была скорее вопросительной, что выражало готовность безоговорочно уступить кардиналу в случае, если он вознамерится оспорить мои слова. Он, однако же, возражать не стал.

– Все это верно. Однако же и люди, обремененные семейными узами, нередко бывают готовы пуститься в подобные приключения. В том числе и те, что присутствуют на сегодняшнем балу. Разве не так?

Пристальный проницательный взгляд, от которого чрезвычайно хочется бежать как можно дальше и без оглядки, не то докопается до того, что спрятано в самых потаенных глубинах сознания. Там, куда и самой-то не хочется лишний раз заглядывать без нужды.

Но я не из тех, кто отступает, так что выдерживаю его взгляд – ровно столько, сколько это допустимо, – затем скромно опускаю глаза в пол.

– Не знаю, ваше высокопреосвященство. Я полагаю, для уверенности в подобном необходимы очень точные сведения, не оставляющие сомнений в грехопадении.

«Не пойман – не вор». Обожаю этот принцип.

– Точные сведения? – Легкая ирония на дне холодных зеленых глаз. – Отнюдь. Для меня достаточно всего лишь посмотреть на человека.

– Ваше высокопреосвященство говорит о магических способностях?

Магов существует не так уж и много, но я не удивлюсь, если кардинал окажется из их числа.

Но нет, кажется, мои слова его позабавили.

– Вовсе нет, – с легкой улыбкой заверил кардинал. – Магия для этого не требуется. Поведение людей. Их взгляды. Этого достаточно, чтобы я мог безошибочно утверждать, кто из них внутренне готов к супружеской измене.

Камень в мой огород? Наверняка. Уж очень внимательно он смотрит. Но до чего же знакомые зеленые глаза! Воистину он очень похож на племянника. Вернее, племянник на него. Даже в свои пятьдесят лет кардинал весьма хорош собой. Воображаю, насколько он был красив в двадцать пять! Любопытно, что заставило этого человека ступить на путь богослужения. Разочарование в любви? Подлинное призвание? Или возможность небывалого карьерного роста?

– Это чрезвычайно завидная способность, ваше высокопреосвященство. – Я снова поклонилась, на этот раз не так низко. – Но, полагаю, это должно быть очень тягостно – постоянно, с такой легкостью, различать вокруг себя людские пороки.

Снова улыбка, сдержанная, но, по-моему, даже не такая уж холодная.

– Это совсем не так страшно, дитя мое. Да, изменять жене или мужу грешно, но это далеко не самый страшный грех из существующих.

– Каков же самый страшный грех? – полюбопытствовала я.

Что он сейчас назовет? Убийство? Или все же преступление против веры?

– Самый тяжелый грех – это государственная измена, – отчеканил кардинал, снова внимательно глядя мне в глаза.

Которые, сказать по правде, после такого ответа округлились.

– В самом деле? – не стала скрывать удивления я. – Странно, я, право слово, не припомню, чтобы так было написано хотя бы в одном из знакомых мне толкований священных книг.