Графиня по вызову

– Надеюсь, вы на меня не в обиде за кратковременную разлуку с мужем, миледи? – улыбнулся принц.

Легкое приседание, за ним, напротив, полное распрямление. Взлет, компенсирующий падение.

– Ну что вы, ваше высочество. – Опускаю глаза. – Для меня это большая честь.

– Я еще не задал вам непременного вопроса местного жителя, – усмехнулся Рикардо. – Как вам нравится в Эрталии?

– О, чрезвычайно нравится, – заверила я.

– Непременный ответ гостя, – хмыкнул принц. – А как насчет искреннего ответа?

«А как насчет искреннего вопроса?» – чуть было не парировала я. Но – нет, с принцами так не разговаривают.

– Ваше высочество, можете не сомневаться, я говорила совершенно искренне. Мне действительно все здесь нравится. От вида из окна и до партнеров по танцам.

– И вы совсем не скучаете по родине?

– Пока нет. Возможно, это прозвучит несколько бездушно, но такова правда. Думаю, при таком количестве новых впечатлений у меня еще просто не было времени заскучать. У герцога такой прекрасный дворец. Великолепные произведения искусства, удивительный сад. А уж про бал я и вовсе молчу. Нет, ваше высочество, пока я не скучаю. Однако не сомневаюсь, что в будущем мне захочется навестить родину и встретиться с близкими людьми. Думаю, я буду уезжать туда время от времени. Муж уже сказал, что не станет возражать против таких поездок.

Отчего бы заблаговременно не подготовить почву для последующего исчезновения, уж коли мне выпадает сейчас такая возможность?

– Это весьма мудро с его стороны. У вас осталось в Ристонии много родных?

Что это, просто светская беседа или стремление мягко выяснить мою подноготную? Так или иначе, ответы на подобные вопросы у меня готовы. В противном случае глупо было бы сюда соваться.

– Нет, ваше высочество. Мои родители умерли, семьи у меня в Ристонии нет.

– Я очень сожалею. Простите, что поднял эту тему.

– Все в порядке. – Я сдержанно улыбнулась. – Моя мать умерла, когда я была еще совсем ребенком. Отец, барон из ристонийской провинции, отправил меня на воспитание в пансион для девочек при монастыре. Недавно он тоже скончался.

Про раннюю смерть матери и баронство отца – правда, хотя и случайное совпадение. Но мой отец и ныне здравствует – насколько это возможно для человека, пьющего в таких количествах, как он. Я с ним не общаюсь, так что в моей жизни он действительно отсутствует; тем не менее тому, что он жив и здравствует, я рада.

На роль отца графини Ортэго я выбрала недавно скончавшегося барона, владевшего поместьем в одной из малопримечательных ристонийских провинций. Его жена рано умерла. Случилось это еще до того, как барон приобрел данное поместье; к тому же он был человеком нелюдимым и мало общался с соседями. В итоге вокруг его образа стали ходить всевозможные слухи – в частности, про дочь, которая якобы была у барона и которую он отчего-то отослал из дома. Правды никто не знал; подозреваю, что и дочери-то никакой не существовало. Зато проверить мою легенду было очень непросто, тем более что монастырские пансионы традиционно не раскрывали информацию о своих ученицах. Так что если меня и возможно было уличить во лжи, то для этого потребовалось бы весьма продолжительное расследование, которое совсем непросто вести на территории другого государства. И заняло бы оно уж точно значительно больше месяца.

– Так что близких родственников у меня в Ристонии не осталось, – заключила я. – В основном друзья.

– Это тоже важно, – заметил принц.

– Безусловно.

Далее разговор прервался. Мы с Рикардо не разошлись, а, напротив, объединились с еще одной парой и некоторое время танцевали вчетвером, сомкнув вытянутые руки.

– Вы позволите, ваше высочество? – послышалось спустя всего минуту после того, как четверки расформировались и танцующие продолжили двигаться в парах.

– А, Рэм. Если дама не возражает, – откликнулся принц.

– А если дама возражает? – решила повредничать я.

– Если не ошибаюсь, вы обещали щадить мою тонкую душевную организацию, – усмехнулся Рэм, неспешно двигаясь рядом с нашей парой – но обыкновенной, даже небрежной походкой, а не торжественным шагом полонеза.

– И в самом деле, – сокрушенно «припомнила» я. – Мне следовало быть более осторожной в своих обещаниях.

Тяжко вздохнув, я виновато улыбнулась его высочеству. Рассмеявшись, принц выпустил мою руку.

– Надеюсь, вы оба получите от танца удовольствие.

Теперь рядом со мной вышагивал Рэм.

– Вы всегда танцуете с теми же женщинами, что и его высочество? – едко спросила я.

– Совсем наоборот, – ни капли не смутился миньон, – это его высочество танцует с теми же партнершами, что и я. Он знает, что я хорошо разбираюсь в женщинах и на мой вкус можно положиться.

– Неужели? Однако же со мной первым танцевал именно принц, а вовсе не вы, – указала я на логическую неувязку.

Но друга принца не смутило и это.

– Его высочество просто проследил за моим взглядом. А я рассматривал вас с немалым интересом.

Можно подумать, я этого не заметила!

– Вы ведь, несомненно, в курсе, что вы – чрезвычайно красивая женщина, леди Аделина?

Риторический вопрос. Для того чтобы мужчины воспринимали женщину как красавицу, она прежде всего должна считать себя таковой сама. Все остальное приложится. Но не говорить же ему этого напрямик! Тем более, подозреваю, Рэм из тех мужчин, которые и сами отлично это знают.

– По-моему, вы забываетесь, граф. – Строгому тону противоречил лукавый взгляд. – Спешу напомнить, что я замужем.

– Ваш муж нисколько мне не мешает. А вам?

Однако. Этот наглец умеет формулировать вопросы. Если я отвечу «да», получится, будто муж мне мешает. Если скажу «нет», это фактически будет означать, что я готова на интрижку. Хороший прием, ничего не скажешь. Надо будет взять его на вооружение.

– А мне любопытно: откуда у вас столь отрицательное отношение к институту брака? Вы что же, боитесь женщин?

– Вообще-то нет. Но вас начинаю побаиваться.

– И совершенно правильно делаете.

– Вы находите? А я-то как раз вознамерился перебороть этот страх.

Рэм смотрит на меня с высоты своего роста, и в глазах плещется азарт, которого он и не думает скрывать. Азарт, увы, вещь заразная, и я понимаю, что мой собственный взгляд отвечает ему той же монетой.

– В самом деле? И как же вы намерены бороться с этим чувством?

– Для начала хочу узнать вас получше.

Мы разошлись, чтобы почти сразу же встретиться. Его правая рука тянется к моей, легкий поклон – и мы опять отдаляемся друг от друга, чтобы на сей раз сойтись в танце с чужими партнерами. Затем он возвращается и подает мне руку.

– Итак, может быть, мы перестанем обсуждать мою персону? Давайте поговорим о вас, – предложил Рэм, когда мы продолжили танцевать в паре.

– О чем же именно? – полюбопытствовала я.

– О чем угодно, – беззаботно откликнулся он. – Ну, например, как вам нравится в Эрталии?

– Вы неоригинальны, граф, – откровенно поморщилась я.

– Неужели принц и тут меня опередил? – наигранно посетовал Рэм. – В таком случае, может быть, расскажете мне о Ристонии? Например, откуда вы родом?

– Это небольшая провинция, вряд ли вы о ней слышали. Она называется Энкатта. Рассказывать о ней, признаться, особенно нечего.

– Но вы ведь не прожили в этой провинции всю жизнь?

– О нет, я немало ездила по стране.

– Отлично. В таком случае расскажите мне о других ее достопримечательностях.

– А разве вы там не бывали?

– Увы. Знакомство с заграничными городами у меня как-то не сложилось.

– Вы что же, никогда не выезжали за пределы Эрталии? – умилилась такой неискушенности я.

– Ну почему же, не совсем. Выезжал. Три года назад мы вместе с его высочеством посетили Эркландию. Очень хотели взглянуть на достопримечательности, даю вам слово джентльмена.

– И что же вам помешало?

– Всякая ерунда. Пушки, мушкеты, сабли и прочие глупости. Мы трижды пытались пробиться поближе к столице – и к достопримечательностям, – но нас отбрасывали к границе. Потом пришлось переместиться на нашу территорию, потом мы снова пробились в Эркландию… А когда дело, казалось, пошло на лад, правители вдруг взяли, да и подписали мирный договор. Так что до достопримечательностей мы все-таки не добрались. – Рэм тоскливо вздохнул. – Не повезло.