Торговцы смертью

— Для чего?

— Это очень важно. По биркам на груди я узнаю, кто Тейш, а кто Шей. Хочу заглянуть им в глаза, дабы разгадать их намерения, а также выразительно пожать им руки и заставить их запомнить себя до следующей встречи.

— Тайгер, но ты будешь выделяться, ты на голову выше остальных.

— У них там и высокие встречаются.

— Это, как правило, евнухи.

— Значит, я — евнух. Я хочу сделать первый ход.

— У тебя есть такая возможность.

— Прекрасно. Теперь набросаем сценарий. Ребята должны встретить Тейша как можно торжественней и с ликованием, вынудив тем самым короля пригласить их на личную аудиенцию.

— Брось ты, Тайгер, на это рассчитывать. Они же для него простые крестьяне. Ничтожные рабы.

— Но он находится в Соединенных Штатах и не должен демонстрировать свое высокомерие. Наоборот, у него будет возможность показать себя в выгодном свете. И если он достаточно благоразумен, то непременно воспользуется такой возможностью. Если нам это удастся, мы попробуем кое-что еще. Но начнем с этого. Скажи своим ребятам... если представление удастся, я сделаю все необходимое, чтобы легализовать их пребывание в нашей стране.

Когда Джек передал им мои слова, их улыбки сделались еще шире.

— Теперь они, кажется, готовы за тебя жизнь отдать, — ухмыльнулся Джек.

— Вот этого не надо. Мне нужно, чтобы они всего лишь поприветствовали Тейша. Ну а теперь займись их подготовкой, чтобы все прошло как надо. Тейш прибывает в половине десятого утра на лайнере «Квин». Собираемся здесь в восемь, готовимся и едем в порт все вместе.

— Хорошо. Прикрывать тебя?

— Нет. Никакого оружия. Если охрана станет нас проверять, мы должны выглядеть безупречно.

— О'кей, рисковый ты парень.

— А без риска ничего не добьешься.

В шесть вечера я позвонил Рондине. Прослушав гудков двенадцать, я положил трубку и тут же набрал номер ее офиса в ООН. Минуты через две раздался усталый голос уборщицы, сообщившей, что все ушли час тому назад и будут только завтра утром.

Мне стало почему-то не по себе, возникло ставшее уже привычным ощущение в спине, плечи как бы слегка свело, а по прежнему опыту я знал, что не следует игнорировать подобные сигналы. Достав кошелек для мелочи, я отыскал десятипенсовую монету и позвонил Тэлботу.

Тэлбот был английский агент, занимавший небольшой пост в ООН для прикрытия и всегда готовый к оперативной работе, как и Рондина. Человек состоятельный, он занимался этим делом из чистой любви к шпионскому искусству. Мне доводилось видеть его в деле, и я имел возможность оценить его чутье, особенно в ситуациях, где концы никак не сходились с концами. Он взял трубку после второго звонка и на безупречном оксфордском диалекте сказал:

— Тэлбот слушает.

— Это Тайгер Мэнн. Ты был сегодня на работе?

— Да. А в чем дело?

— Видел, когда ушла Рондина?

— Мы как раз выпили по чашечке кофе перед ее уходом. Ловко ты отделался от нашего человека. Но мы тебя все равно не упустим. Больше не делай так, а то у нас бледный вид из-за тебя.

— Сожалею. А куда она пошла?

— К себе домой, старина. Она взяла с собой кучу бумаг, чтобы подготовить их к утру. Ты, конечно, слышал о ее новом задании?

— Да, и мне это не нравится. Дома ее нет.

— Она должна быть дома. Я пригласил ее на ужин, но она отказалась. Она спешила домой. А что случилось? — с тревогой спросил Тэлбот.

— Не знаю. Подскочи в ООН, проверь такси, — выясни, кто видел ее на выходе. Я поеду к ней домой.

— Понял, — кратко ответил он и положил трубку.

Я схватил такси на углу и, нырнув в него, назвал водителю адрес Рондины. Всю дорогу я нервно ерзал на сиденье, не в силах совладать с охватившей меня тревогой. Бросив водителю доллар, я выскочил из машины и влетел в здание.

Это было внушительное строение, охраняемое могучим детиной-привратником, с которым шутки плохи. Он преградил было мне дорогу, но, увидев выражение моего лица, отступил в сторону.

— Эдит Кейн... возвратилась? — спросил я.

— Мисс Кейн вернулась довольно давно, сэр.

— Пойдем, — приказал я, схватив его за руку и увлекая за собой.

Сначала он не двинулся с места, на шее у него вздулись жилы, и он язвительно усмехнулся, как бывало на ринге, о чем говорил его перебитый нос и изуродованные уши. Но затем, прищурив глаза, кивнул и побежал за мной.

Лифт, казалось, никогда не поднимется на нужный мне этаж, и я стал протискиваться между створок, не в силах дождаться, пока они откроются полностью. Побежав к квартире Рондины, я нажал кнопку звонка, постучал, опять позвонил — тишина.

— Да что случилось, приятель? — встревожился привратник.

Вытащив кольт, я приставил дуло к замку и выстрелом разнес его вдребезги, оставив в двери зияющую дыру. Распахнул ногой дверь и с пистолетом на изготовку вошел в холл. Рондина неподвижно лежала на полу. Бросив оружие привратнику, который подхватил его на лету, я кивнул в сторону спальни, он все понял и поспешил проверять квартиру.

Рондина была жива, но, опоздай мы на пять минут, все было бы кончено. Руки и ноги у нее были связаны тонким нейлоновым шнуром, который петлей был затянут на шее. Малейшее движение руки или ноги затягивало петлю, которая и так уже впилась ей в тело. Лицо налилось кровью, слабое прерывистое дыхание сопровождалось глухим свистом. Выхватив из кармана перочинный нож, я проворно разрезал стягивавший шею шнур.

Она глубоко втянула воздух в легкие, непроизвольно всхлипнув при этом, и закашлялась. Сняв с нее шнур, я осторожно поднял ее с пола и понес на диван, устроив поудобнее затекшее тело.

— Намочи полотенце и налей стакан воды, — велел я привратнику.

— Может, следует вызвать полицию? — спросил он.

— Делай, что говорят.

— Как скажете, сэр, — выдохнул он, все еще не оправившись от только что пережитого шока.

Откинув волосы с ее лица, я прошептал:

— Рондина.

Веки затрепетали, и глаза медленно открылись.

— Помолчи, все в порядке.

Улыбка была слабой, но мне все сказали ее глаза. Я обтирал ее лицо влажным полотенцем, пока она понемногу не успокоилась, а когда дыхание пришло в норму, позволил ей выпить несколько глотков воды.

— Спасибо. Я... со мной все в порядке, — проговорила она.

— Я все-таки вызову полицию, сэр, — повторил привратник. — Вся эта история...

Обернувшись, я так на него посмотрел, что он замолк на полуслове.

— А кто я, по-твоему, черт побери!

Глядя на кольт у меня за поясом, он начал что-то соображать, а потом вымолвил с растерянной улыбкой:

— Простите... не сразу понял. Вы, наверное, с другого участка?

— Я с окраины. У меня к тебе несколько вопросов. Сколько народу входило и выходило за последние полчаса?

Пожав плечами, он задумался, наморщив лоб.

— Человек двадцать, если не считать постоянных жильцов.

— А кто из них появлялся неоднократно?

— Несколько. По имени не знаю, но видел их раньше.

— В лицо их узнаешь?

— Тех, кто давал хорошие чаевые, узнаю. Некоторые из них жаловали целый доллар только за то, что откроешь им дверцу такси. Этих я точно помню.

— Тогда напрягись. Припомни тех, кто совсем не давал чаевых.

Взглянув на Рондину, я заметил, что глаза у нее прояснились, но лицо оставалось бледным, а губы сухими.

— Ты уже можешь разговаривать?

— Могу... Тайгер.

— О'кей. Не спеши и не напрягайся. Что произошло?

Рондина указала глазами на стакан с водой, и я помог ей сделать еще несколько глотков. Она благодарно взглянула на меня и, откинувшись на подушку, закрыла глаза.

— Было примерно без двадцати шесть... когда раздался звонок.

— Звонили снизу или уже в дверь квартиры?

— В дверь.

— Он, наверное, вошел вместе с кем-нибудь из жильцов. Входная дверь открывается по сигналу из квартиры. Я в это время помогал кому-нибудь высаживаться из такси, — объяснил привратник.

— Продолжай, дорогая.