Страница 8 из 62
Ее губы пробовали эти слова, каждое слово звучало эхом в моих ушах.
Но потом она все испортила, втянув в себя воздух и сжав губы вместе. Она положила руки на плед, приподняла бедра и одним взглядом выстрелила огоньком в мое сердце.
Чтоб. Меня.
Мой член тут же встал по стойке «смирно». Изгибы ее чрезмерно худого тела были идеальными. Грудь шикарной, а мышцы спины и бедер подтянутыми.
Черт.
Я зажмурил глаза. Что за хрень со мной происходит?
Конечно же, я хотел ее. Конечно, я хотел использовать ее и так глубоко погрузиться в нее, чтобы она еще неделями ощущала меня. Но похоть никогда не делала со мной подобных трюков. Никогда не вынуждала меня потерять идеально ледяной контроль. Каждая, проведенная с ней, секунда уничтожала все мою напряженную работу.
Она была моей зверушкой. Ее здоровье и счастье зависели от меня. Она была такой же, как Болли, Вингс и все остальные собаки, привязанные в лесу. Я оставил их там, чтобы мог тихо подкрасться к ней.
Я знал, что она была там наверху. Я чувствовал, как ее взгляд прожигал меня.
Но все это было игрой.
Какая забава быстро найти место назначения, когда лучшей частью было само преследование?
Нила взглянула через плечо, буравя меня своим огоньком в глазах.
— Я ненавижу тебя.
Ее слова вернули меня обратно на землю, каким-то образом ее огонь вернул обратно мой лед. Я улыбнулся.
— Ты не знаешь, что значит «ненавидеть». Пока не знаешь.
Ее волосы упали через плечо, густые и соблазнительные.
— Ты вновь ошибаешься, мистер Хоук. Я знаю, что значит это слово. Оно стало моей любимой эмоцией. Я уже говорила тебе, что ты никогда не будешь владеть мной. И так и будет.
Это кое о чем напомнило мне.
— Я поймал тебя. Ты согласилась, что охотно откажешься от этого сумасбродства.
— Какого еще сумасбродства?
Я встал на колени позади нее. Схватившись за ее бедра, я притянул ее к своему переду. Я стиснул челюсть, когда моя эрекция врезалась в ее подтянутую попу.
Она вскрикнула, пытаясь отодвинуться, не то чтобы это помогло.
От восхитительного трения, которое она создала, шипение вырвалось между моими стиснутыми зубами.
— Ты моя. Ты сбежала и потерпела неудачу. У меня есть бумаги, чтобы гарантировать, что ты знаешь свое место, и мы сможем оставить позади твою идиотскую мысль о том, что ты не веришь, будто это твое будущее.
Она ахнула, когда я толкнулся, мучительно прижавшись к ней.
Черт, да кого я разыгрываю? Она владеет мной. Этот ее смехотворный гнев, глупое чувство справедливости. Каким-то образом она околдовала меня.
Бл*дь.
Отодвигая свои ужасающие мысли, я сказал:
— Я помог тебе кончить. Я преподнес тебе подарок, который ты с энтузиазмом приняла. Настал твой черед сделать то же самое для меня.
Кнут стал скользким в моей руке, когда я немного отстранился.
— У тебя есть три вопроса, у меня есть незавершенное дело. Ты спрашиваешь, я завершаю свое дело. Мы оба получаем желаемое. Затем, когда все закончится, мы отправимся домой и начнем нашу совместную жизнь.
— Пока ты не убьешь меня?
Я вздохнул. Серьезно? Она без конца повторяла это.
— Да, пока я не убью тебя, задавай свой первый вопрос.
Она сжала губы, все мысли отразились в выражении ее лица. Прекрасно, если ей нужна помощь, она ее получит.
Кнут был прочным, сплетенный из черной кожи с двумя мягкими концами, предназначенными больше для создания пугающего шума, чем для причинения боли. Вингс был послушным и не нуждался в кнуте большую часть времени. Кнут подходил как устройство для того, кого нужно обучить.
Я погладил ее по пояснице, игнорируя ее всхлип.
— Ты молодая и непокорная, мисс Уивер. Не думай, что я не приручу тебя до того, как игра закончится.
Я нанес удар.
Звук двух кожаных концов, лязгнувших вместе, срикошетил от деревьев.
Она вскрикнула, крутя своими бедрами.
— Спрашивай, мисс Уивер. Я продолжу хлестать, пока ты не задашь вопрос. — Чтобы подтвердить свои слова, я вновь ударил ее. — Это за твой умненький ротик, который подорвал мой самоконтроль перед отцом и братьями.
Ее кожа порозовела, когда я вновь ударил ее.
— Это за то, что ты оседлала мою руку, как будто я дал тебе все, о чем ты только могла мечтать, а затем смотрела на меня, словно я кусок дерьма.
— Сколько? Сколько я буду живой? — выкрикнула она, останавливая этим мою руку.
Я замолчал. Если честно, то я не знал. Ее мать была ответственностью моего отца на протяжении двух лет. Она достаточно хорошо знала свое место, поэтому ей позволили краткий визит к старой семье, чтобы она раз и навсегда разрушила связь с ними.
Я сомневался, что Нила когда-нибудь так хорошо выдрессируется, но я не хотел разрушить то, что у нас уже было. В конце концов, когда мы доберемся до последнего долга, все кончится.
И от этого... от этого скручивало желудок.
— Все зависит от обстоятельств, — прошептал я, поглаживая ее пылающую кожу.
Я ждал, задаст ли она другой вопрос, но она продолжила молчать. Податливая и ожидающая. Ее молчание успокоило мои нервы и позволило мне дать чуточку того, в чем она нуждалась.
«Ты делаешь это слишком часто».
Я заставил голос в своей голове замолчать.
— Годы, мисс Уивер. У нас еще есть годы впереди.
Она склонила голову. И очень тихо задала еще один вопрос:
— А долги? Насколько ужасны они? К чему мне нужно подготовиться?
— Ах, ах, ах. Я сказал, у тебя всего три вопроса. А тут три в одном. Выбери один.
Нила вздохнула, ее тело легонько вздрогнуло.
— Насколько они ужасны?
Я хлестанул ее. Коротко и быстро. Звук был сильнее боли. Я знал это. Я испытал такое на себе.
— Они начнутся легко. Даже можно сказать просто.
Она втянула в легкие побольше воздуха, уже понимая, что я добавлю.
— Затем станут хуже. — Я ударил ее вновь, обожая этот оттенок красного, и то, как ее мышцы дергались в подтянутом теле. Бросив кнут на землю, я пробормотал: — Еще один. Не стесняйся.
Ее дыхание стало прерывистым:
— Ты-ты когда-нибудь будешь добрым со мной?
Вопрос повис между нами, такой странный в данной сцене, когда она сидела с руками, сложенными на коленках, а я пристроился позади нее. Этот вопрос завернул нас в печаль, вонзив еще глубже кинжал в мое сердце.
— Я добрый. Поймешь это, как только узнаешь меня.
Ее тихий смех удивил нас обоих.
— В тебе есть много качеств, но добрый не одно из них.
Гнев вскипел в моих внутренностях.
— Ты взбесила меня, прежде чем у меня появилась возможность показать свою доброту. Разве не я сказал, что ты заслужила награду после обеда? Я много чего могу подарить тебе, мисс Уивер. Ты только сдайся. Предоставь мне власть. Сдайся и прекрати борьбу, — я гладил ее по спине, стиснув зубы, чтобы предотвратить появление предэякулята, который поднимался по члену. Проклятье, она была слишком восхитительной. Слишком сильной. Просто слишком.
Она Уивер.
Я покачал головой, рассеяв всё, оставив только тишину.
— Ты должен понимать, что я не могу сделать это. Я всю свою жизнь отдавала власть мужчинам. Я по глупости позволила отцу контролировать меня, веря, что он знал, что для меня лучше. И знаешь, что он дал мне? Билет в один конец в ад, чтобы повеселиться с дьяволом, о существовании которого я и не знала. — Она взглянула через плечо, установив со мной зрительный контакт. — Почему же я должна отдать тебя эту привилегию? Почему я должна позволить тебе управлять оставшейся частью моей краткой, несчастной жизни?
Впервые, мне нечего было ответить.
— У тебя нет ответа, потому что ты знаешь, это неправильно. На каком-то уровне, ты понимаешь, что единственная правильная вещь — это отпустить меня и забыть об этом сумасшествии, но ты не сделаешь этого. Так же, как и я не отдам власть, которую ты жаждешь. И так же, как я не перестану бороться с тобой, — прошептала Нила.
Она внезапно рванула вперед, разорвав мою хватку на ее бедрах.