Страница 12 из 14
Мария застонала и разжала пальцы, уронив отрез желтого атласа к своим ногам.
– Что же тогда? – вопросила она. – Мы уже столько времени потратили впустую, я больше видеть не могу все это.
Она раздраженно обвела рукой комнату, заваленную тканями.
Женщина с кошачьим лицом повернулась ко мне, и когда она заговорила, я уловил в ее голосе тень вызова.
– Быть может, следует обратиться за советом к другу вашего величества? В конце концов, он ведь мужчина.
Королева нахмурилась:
– Не думаю, что мастер Бичем вправе… – Она осеклась, когда я решительно направился к ближайшему столику, на котором лежали груды отрезов.
Я внимательно осмотрел их, приподнял и отбросил несколько образцов и лишь затем остановился на лиловом бархате с золотой нитью.
– Это, – сказал я.
Мария приняла у меня отрез бархата. Когда она поднесла ткань к лицу, все дамы дружно ахнули. Выбор, благодарение Богу, оказался идеальным: сочный пурпурно-лиловый цвет отвлекал внимание от увядшей кожи, но ярче оттенял подернутые сединой волосы. И неважно, что пурпур был к тому же традиционным цветом монархии. Если не знаешь, что предложить королеве, предлагай пурпур.
– Похоже, все это время нам недоставало только одного – мужского взгляда.
Женщина с кошачьим лицом рассмеялась восхитительным грудным смехом. И протянула мне руку:
– С вашего позволения, я представлюсь сама. Мистрис Сибилла Дарриер.
Я склонился к ее пальцам и уловил запах, который ни с чем невозможно было спутать.
– Счастлив знакомству, миледи, – проговорил я. – Вы недавно были во Франции? От вас пахнет лилиями.
Глаза Сибиллы расширились.
– Мастер Бичем, ты, как всегда, проницателен, – сказала Мария. – Мистрис Дарриер и впрямь лишь недавно вернулась в Англию после долгих лет, проведенных за границей.
Именно так я и подумал. Кроме необычного запаха, этим же объяснялся и наряд, не похожий на другие.
– Она родом из Линкольншира, – прибавила королева, повернувшись к зеркалу, чтобы оценить сочетание лилового бархата с цветом ее лица. – Ты ведь, кажется, тоже родился в тех местах?
Я оцепенел. Похоже, она не забыла ни единого слова из моих рассказов. За улыбкой я старался скрыть испуг:
– Совершенно верно. Однако, как, вне сомнения, хорошо помнит ваше величество, я покинул родные края сразу после кончины родителей. Английская потливая горячка, – пояснил я Сибилле, сопроводив скорбным кивком название смертельно опасной болезни, вспышками которой было отмечено правление Тюдоров. – Я осиротел, когда был еще ребенком.
– Это ужасно, – пробормотала она.
Если я и надеялся на ответную откровенность, то этой надежде не суждено было сбыться, однако в глазах Сибиллы блеснул, как мне показалось, живой интерес. Фальшивым именем когда-то снабдил меня Сесил, и с его же легкой руки я стал единственным уцелевшим отпрыском семьи, состоявшей с ним в деловых отношениях. Подлинный Дэниел Бичем был, как и вся его родня, давно мертв. Семейство принадлежало к мелкому дворянству и вряд ли когда-либо сталкивалось с высокопоставленными особами, к которым явно принадлежала Сибилла. Тем не менее осторожность не помешает. Мне совсем не хотелось, чтобы эта женщина увидела во мне земляка, хорошо знакомого с местами ее детства.
И тут она негромко проговорила:
– Я и сама покинула Линкольншир много лет назад. Я едва помню те края.
По всей видимости, Сибиллу увезли из родного графства еще ребенком – сейчас ей было на вид двадцать с небольшим, лишь немного больше, чем мне. Я вздохнул с облегчением.
– И как вам Англия после столь долгой разлуки? – осведомился я.
Женщина взглянула мне в глаза – пристально, по-кошачьи.
– Пока не знаю. Я еще не освоилась.
В этот миг из-за занавески донесся голос Рочестера:
– Его превосходительство Симон Ренар просит аудиенции вашего величества!
Сибилла напоследок вновь одарила меня загадочной усмешкой, сделала реверанс и вернулась к дамам. Когда она уселась рядом с мистрис Дормер, я заметил, что белокурая девушка теснее прижала к себе маленького спаниеля. Сибилла потрепала косматые уши песика. На нее он не зарычал.
– А, дон Ренар! – просияла Мария, когда в комнату вошел элегантный, одетый в черное человек. – Неужели я опоздала на нашу условленную встречу?
– Ваше величество! – Посланник императора Карла V Симон Ренар поднес руку королевы к своим губам. – Если вы не готовы принять меня, стало быть, я пришел слишком рано.
Мария улыбнулась, а я улучил момент, чтобы как следует рассмотреть посла. Он держался с небрежностью искушенного чиновника, и все в нем – от идеально подстриженной бородки и начищенных туфель до безукоризненно сшитого камзола – выдавало человека, привыкшего вращаться в высших кругах власти. Ренар был среднего роста и непримечательной внешности, однако его небольшие карие глаза на умеренно приятном лице смотрели пугающе живо, и я заметил, как он окинул комнату пристальным, хотя и внешне абсолютно безразличным взглядом, не пропустив ни единого человека, в том числе и меня.
Этот человек мог показаться беспечным, но на самом деле всегда оставался настороже.
Мария состроила недовольную гримаску:
– Я все утро перебираю образцы тканей и уже истратила на это немало времени. Я так хочу, когда настанет известный вам срок, выглядеть блистательно! Вот, что скажете об этом бархате? – Она протянула Ренару лиловый отрез. – Мастер Бичем утверждает, что этот цвет мне к лицу, и мои дамы как будто с ним согласны… но понравится ли он его высочеству?
Ренар, едва бросив взгляд на бархат, при последних словах оцепенел. Мария, кажется, совершенно не сознавала, что произнесла это вслух, но, когда взгляд полуприкрытых веками глаз посланника впился в меня, я сразу понял, в чем дело. Портрет в углу, столь поспешно прикрытый одной из дам, изображал Филиппа, сына императора Карла, и все эти хлопоты с будущим нарядом королевы тоже наверняка имели отношение к принцу. Неужели Мария подбирает цвет для свадебного платья?
– Вашему величеству будет к лицу всякий цвет, однако этот, на мой вкус, излишне темен. – Ренар расправил плечи. – Говорите, его предложил вам этот… господин?
Он повернулся ко мне.
– Не уверен, что имею удовольствие быть с ним знакомым.
Мария моргнула, явно разочарованная тем, что Ренар не одобрил мой выбор, а стало быть, ей придется вновь вернуться к утомительной возне с тканями. Почти не скрывая уныния, она проговорила:
– Дон Ренар, это Дэниел Бичем. Помните, я вам рассказывала о нем? Именно его Сесил послал ко мне предостеречь о замыслах Роберта Дадли. Благодаря этому сообщению я сумела бежать в замок Фрамлингем, собрать армию и победить Нортумберленда.
Ренар заученно улыбнулся, но глаза его оставались холодны.
– Да, верно. Стало быть, это и есть таинственный мастер Бичем. Насколько я понимаю, ты подверг себя немалому риску, дабы помочь ее величеству в час нужды. – Он сделал паузу. – Ты по-прежнему служишь секретарю Сесилу?
Выразительный взгляд Марии яснее слов говорил, что она жаждет услышать ответ не меньше Ренара.
– Я покинул службу некоторое время назад, – пожал я плечами с безразличным видом. – При нынешних стесненных обстоятельствах Сесил больше не может позволить себе оплачивать мои услуги.
– Понимаю. – Ренар все так же сверлил меня взглядом. – И каковы же были эти… услуги?
Я помолчал, искоса глядя на королеву. Насколько я мог понять, все, что произошло тогда между нами, до сих пор не подлежало разглашению. Я представления не имел, что именно она рассказала Ренару.
– Если ее величество позволит, я охотно посвящу вас в детали, – сказал я. – Хотя, боюсь, некоторым из здесь присутствующих такой разговор покажется скучным.
– Сомневаюсь, – резко ответил Ренар, но Мария лишь хохотнула.
– Ну же, дон Ренар, – укоризненно проговорила она, – не все, кого мы знали в прошлом, непременно должны оказаться врагами. Да, мастер Бичем служил секретарю герцога, но точно так же служили ему многие другие, и они, должна заметить, проявили себя гораздо менее честными. Я уже заверила мастера Бичема, что он здесь желанный гость.