Страница 77 из 147
В это же самое время Женя Бирман и Ваня Салмаксов, бывшие друзья и партнеры «Танцпола», ныне разделенные с ним стеной не до конца проясненного финансового конфликта, развили собственную, и достаточно энергичную, деятельность. То, что рассказала Андрею Маша Демидова, было правдой. На следующий день после показа во дворце Кшесинской и той странной вечеринки в Парголово в Доме культуры имени Горького состоялась танцевальная вечеринка, устроенная «F. Y. Intertainment» (новое после «Block Ltd» переименование компании «Бирман — Салмаксов»). Попасть на нее Андрею, однако же, было не суждено: вернувшись утром после всех случившихся с ним злоключений, он погрузился в такой глубокий сон, что надолго утратил связь с миром.
На неделе из Москвы вернулся старший брат. Андрея приятно поразила произошедшая с ним перемена: он стал энергичным, но терпимым к чужому мнению, чаще слушал, нежели говорил сам и вообще выказывал массу самых приятных черт своего характера. Однако же по фону этой внешней мобилизации и повышенной боеспособности все время проплывали легкие облачка рассеянности и время от времени случались минутные провалы романтической самоуглубленности. Ближайшие друзья, посвященные в тайну его романа с американской девушкой, улыбались этим переменам и вопросов не задавали, а остальным просто казалось, что Алексей стал необычайно мил.
Помимо лирического настроения, Алексей привез из Москвы массу полезных контактов и идей. Изучая после «Gagarin-party» структурную картину административной подготовки этой грандиозной вечеринки, он восстановил все контакты, находившиеся до этого момента только у Бирмана, и лично пообщался с лицами и организациями, задействованными в подготовке «Гагарина». Таким образом он познакомился с неким Олегом Цодиковым, спокойным и обходительным молодым человеком, представившимся другом Рубика. Цодиков не был совсем уж случайным человеком. В свое время он работал барменом в том самом дискобаре, где год назад Рубик устраивал первую вечеринку в Москве.
Возможно, что его природная обаятельность и уравновешенность в сочетании с этой странной рекомендацией возымели действие, и щепетильный в отношениях Алексей достаточно быстро с ним сдружился. Цодиков, потрясенный до глубины души масштабом «Gagarin-party» и размерами выручки, много вкладывал в их зарождающуюся дружбу. Его внутричерепной калькулятор бесконечно производил массу различных вычислений, выдавая результаты с множеством нулей. Он чувствовал, что за этой еще не известной широким слоям москвичей формой развлечения лежит гора денег. Именно он правильно оценил высоту этой горы и, лично познакомившись с Хаасом, стал готовиться к восхождению.
— Мы выезжаем в Москву! — веско и твердо заявил Алексей своим товарищам за традиционным чаем.
Андрей, успевший до этого вкратце уяснить себе нынешнее положение вещей, не удивился, зато Миша недоуменно уставился на Алексея и потребовал разъяснений.
— Чего там?
— Мы с Олегом нашли в Москве классное место, нужно готовить вечеринку, но главное, что подписана бумага и состоится вторая «Gagarin-party» на ВДНХ.
— Вторая?
- Да.
— А о чем ты говорил до этого?
— Здание Министерства культуры.
— Вот это круто! — со смехом воскликнул Миша. — А кто нас туда пустит? Ты шутишь?
— Уже пустили.
Вскорости Алексей дал подробные разъяснения, из которых стало понятно, что новый знакомый и партнер по московским делам Цодиков, используя ниточки околородственных связей, встряхнул опутывающую столицу административную паутинку и добился от нужной инстанции разрешения на грошовую аренду фойе здания Министерства. Ничего не подозревающие чиновники собственноручно санкционировали вечеринку в стенах бывшего святилища социалистической культуры, тем самым включая зеленый свет бульдозеру, выехавшему крушить старье и разравнивать площадку под новый культурный пласт.
Цодиков оказался довольно продуктивным партнером. Вместе с ним Алексей предстал перед дирекцией ВДНХ, и после нескольких встреч им удалось подписать новый договор на проведение вечеринки в апреле месяце.
«Gagarin-party-2» было решено провести 12 апреля, в день космонавтики.
Не пробыв дома и дня, Алексей снова укатил в Москву, а Андрей и Миша остались, чтобы подготовиться к глубинному погружению ж ярш тш в клубе обычную субботнюю вечеринку. Суббота пришла, но желая дознаться, что же делают бывшие партнеры Бирман с Салмаксовым, Андрей свалил все хлопоты по «Танцполу» на Мишу, а сам с друзьями уехал на проспект Стачек.
Выдержанный в лучших традициях сталинской архитектуры Дом культуры имени Горького располагался прямо на площади Стачек. Эта обширная площадь, построенная во славу побед русского оружия, была украшена величественными триумфальными воротами, стальным колоссом высившимися над суетой современного города. Внутри здания отчетливо слышались бухающие звуки музыки. Компания молодых людей, в составе которой Андрей прибыл на вечеринку, приблизилась к входу и оказалась в толпе, осаждавшей единственную входную дверь, узкую и забаррикадированную телами трех милиционеров.
— Тимофей! Тимофей! — надрывались голоса, доносившиеся из недр этой беспокойной массы. — Проведи!
Только тут Андрей заметил коротко стриженного улыбчивого юношу с торчащим вверх чубчиком черных волос. Он прятался за спинами стражей порядка. Нельзя было сказать, что они были так уж близко знакомы - скорее, часто виделись. Утонченный и изящный, Тимофей был молодым поэтом приятным человеком, талантливым во всех отношениях. Вместе со своей возлюбленной Татьяной он часто бывал на Фонтанке, и эта милая пара, как свеча во мраке, всегда источала вокруг себя покой и безмятежность. Сейчас же положение Тимофея было достаточно незавидным: нагромождения видимых и всех прочих обстоятельств заставляли его мучительно преодолевать трудности на входе и при этом еще хлопотать о друзьях и знакомых, жавшихся на улице в потоках промозглого ветра. За дело решительно взялись Леша Воробьев и Заяц. Протолкавшись локтями к горловине потока, они завладели вниманием Тимофея и, обменявшись с ним командными сигналами, энергично замахали остальным. После этого маневра все прибывшие друзья, как регбисты, ухватили друг друга за плечи и, протаранив ядро толпы, по одному протиснулись в двери. Насколько это возможно в тесном тамбуре, все по очереди поприветствовали Тимофея и двинулись внутрь, сжимая в руках выданные каждому флаеры. На этих листовочках было начертано:
Приглашение на вечеринку «Вессенция»
«F. Y. Intertainment», Л.Ю.К.И.,«Горький дом»,
общество «М-ИКС»
Симфонический оркестр, Академический хор, новая версия
Лондонские диджеи Иан Дарк из «98 Пруфр»,
Др. Джем из «Кукер»
Русский диск-жокей Грув
Из всего прочитанного в этой рекламке Андрей как-тосразу обратил внимание на фразу: «Русский диск-жокей Грув».
«Грув! Ах ты мурманский прохвост!» — подумал он с досадой.
Не то чтобы в нем взыграла помещичья ревность к перебежавшему в соседнюю усадьбу балалаечнику – скорее стало обидно, что человек, в появление и развитие которого они столько вложили, не стал придерживаться корпоративных принципов и отправился играть на вечеринку конкурентов.
Как только они проскочат коптящееся сигаретным дымом фойе и оказались в темном зрительном зале, вечеринка накаталась на них густой массой. Действие происходило на сцене. Несколько сот человек выплясывали на ней под летами прожекторов. Сизый дым в ультрафиолетовом сиянии струился по сцене и, клубясь, стекал в оркестровую яму, а в этом дыму бешено взрывались вспышки стробоскопа и суетно метались зеленые нити лазеров. Выбрав удобную для наблюдения позицию, Андрей замер в глубине кулис и стал осматриваться. Идея, воплощённая «F. Y. Intertainment», была необыкновенно хороша- огромная, объемистая сцена имела непостижимую высоту, сотни монтажных ходов и металлических конструкций. Зрительный зал был погружен в темноту. Засевшие в нем редкие зрители поблескивали огоньками сигарет и, сидя в мягких креслах, любовались необыкновенным представлением. Но основные эффекты оказались припасенными на попозже: когда по прошествии часа Андрей оказался среди танцующих, в высоте задымленной сцены вспыхнули прожектора. Эти яркие лучи высветили металлические клетки, а в них белыми птицами затрепетали танцующие балерины. Зал завыл от радости, и за диджейским пультом показался первый англичанин. Как только он заиграл, пол сцены завибрировал и, к общему изумлению, двинулся с места. Гигантский круг сцены пришел в движение и стал вращаться, медленной каруселью кружа уплотнившихся к его центру танцоров.