Страница 67 из 147
«Первый космический уикенд» набрал такие обороты, что степень его воздействия на присутствующих теперь разнилась: от веселого удивления до шокового стресса. Смех, возгласы, открытые от недоумения рты, махание руками, болезненное зажимание ушей, свисты, беготня, суета и неуклюжие танцы — все это заводило гостей, не ожидавших такого крутого помола в этой космической мясорубке. Тяжелей всего пришлось тем, кто оказался в эпицентре случайно или по служебной надобности. Стражи правопорядка испуганно жались по углам и недоумевали настолько, что степень их болезненной растерянности мешала выполнению святого долга. К счастью, перепуганные менты так ни разу и не понадобились.
Все напоминало приезд в столицу какого-то диковинного театра. Вывешенные афиши привлекли внимание горожан, породили массу слухов, и в назначенный час на представление пожаловало степенное общество. Никто не знал, что будет происходить, и когда привыкшая к церемонности публика заполнила зал, к всеобщему замешательству, выяснилось, что кресел нет, программок нет, оркестр в партере, дирижер на сцене, буфеты в ложах, повсюду свечи, а зрители, смешавшиеся без сословий и чинов — участники спектакля.
Неконтролируемость действия и яркий калейдоскоп собранной в одном месте разномастной публики побуждали гостей веселиться, кто как умел. Молодежь выплясывала под колонками, а бизнес-элита подкреплялась горячительными напитками. Пространстпа вокруг баров и подступы к ним были перегружены московской знатью. Женщины в шубах и мужчины в дорогих костюмах целыми компаниям и сидели за столами и энергично выпивали. Не имея возможности перешагнуть через представление о собственном статусе, они не смогли слиться с действом, смеяться, танцевать, а потому нашли себе приемлемое занятие, чем-то напоминающее так любимые ими ресторанные оргии. Громкая музыка жестко глушила пафос нуворишей, молодежь бесновалась, а за всем этим из-под купола с улыбкой наблюдал Юрий Гагарин.
Около четырех утра с подиума под спутником в буквальном смысле были сброшены последние, самые неукротимые танцоры, и на него ворвалась группа «Новые композиторы». Они вытащили клавиши и драм-машину, и их ясный, цифровой сигнал с удвоенной силой зазвучал в колонках. Выступление живой группы вызвало волну интереса, и к танцполу стали стягиваться свежие силы. Андрей с друзьями забрался на высокий подиум у бара, и оттуда им открылся прекрасный вид на все вокруг.
Он ждет тебя! Согрей его! Прибавь ему!
Любви и света!
Спутник!..
Хит «Композиторов» взорвал зал. Когда эмоциональное возбуждение перед сценой достигло вершины, в другой части павильона произошло хорошо заметное сверху движение. Поначалу по толпе пробежала легкая волна, потом люди стали расступаться, головы сидящих в баре развернулись, и наконец все увидели группу мужчин.
- Что там происходит? — спросил Леша Воробьев.
- Не знаю, — напряженно всматриваясь, ответил Андрей. Люди в барах стали вскакивать и махать руками, появился оператор с камерой, и тот, кого он снимал, показался на огромной видеостене. Разглядев скачущее изображение, Гарик радостно закричал:
— Да это космонавт!
— Какой космонавт?
— Реальный!
И действительно, широко улыбаясь и салютуя рукой, по павильону шествовал летчик-космонавт Гречко. От первого замешательства до последовавших радостных возгласов прошла минута, и пережив ее, все узнавшие гостя вслух или про себя произнесли это слово: «Космонавт». Дуга времени согнулась таким образом, что молодому поколению был явлен герой времени прошедшего, человек, чей шаг в космос был следующим после полета Гагарина. Воодушевленные появлением человека-легенды, Андрей, Габриэль, Марат и Леша Воробьев счастливо пустились в пляс. С другой стороны зала на таком ж е подиуме танцевали Алексей, Настя Смирнова и Лера-Эклера. Все пришло в движение, и этого движения уж е ничто не могло остановить.
«„Композиторы", четыре утра. Леша!» — подумал Андрей, вспомнив распорядок выступлений.
Бросив куртку с рацией на попечение друзей, он скатился с подиума и стал продираться сквозь танцующих. Добравшись до платформы напротив, Андрей отчаянно замахал руками, пытаясь привлечь внимание бешено танцующего брата.
— Леша!!! Тебе сейчас играть!!! — надрывался Андрей, пытаясь перекричать музыку.
«Новые композиторы» уже доигрывали последнюю песню, когда мокрый от танцев Алексей добежал до вертушек. Он поставил первую пластинку, поднял правую руку, и зал податливо качнулся. Андрей облегченно вздохнул и нырнул в танцпол.
Кураж, охвативший всех этой ночью, пьянил головы устроителей ощущением настоящего счастья. Все получилось. Невероятно, но все состоялось. Идея этой гигантской акции, еще месяц назад казавшаяся им фантастической, материализовалась, и сейчас сотрясала стены главного космического мемориала. Две с половиной тысячи гостей, сотни друзей, киловатты звука, грузовики с техникой, аккредитованные телеканалы, журналисты, иностранные диджеи, выставка картин — все эти слагаемые собрались вместе и к шести утра пятнадцатого декабря представляли собой ревущий котел с бешеной энергией. Пар валил из этого котла, и двадцатикиловаттный молот стучал по головам обалдевших москвичей.
Ровно в шесть оказавшийся снова у пульта Янис с огоньком попрощался с гостями. Он изрешетил их звуками, потом дал передохнуть, напал на них снова, мучил, терзал, вживил всем микрочип прощальной песни и в концовке последним ударом жестко послал в нокаут.
На протяжении десяти последовавших минут в павильоне не стихал восторженный вой и буравящие небо свисты. Эти семь часов пролетели с такой скоростью, что многие лаже не поняли, почему остановилась музыка. Сотни людей продолжали стоять в тех местах, где их застал конец вечеринки, многие двигались к гардеробам, несколько уснувших во время party продолжали мирно спать, почти все курили, некоторые допивали, кое-кто срывал на память плакаты, а самые находчивые фотографировались. Менты деликатно покашливали в кулачок.
Вечеринка отгремела, а ее отзвуки еще долго остывали в головах выбиравшихся из павильона участников. К семи утра публика окончательно покинула выставочный комплекс, и в пустом, нагретом теплом тел павильоне остались лишь группы заспанных техников, служащие ВДНХ, танцполовская гвардия волонтеров и одуревшие от работы торговцы баров.
Появились Бирман и Салмаксов. Алексей подмигнул брату, и они вместе проследовали в дальнюю часть здания, где за гардеробами находилась комната, охранявшаяся в этот утренний час четырьмя автоматчиками. Первое, что увидел Андрей в этой комнате, было лежащее на диване тело мертвецки пьяного директора компании-спонсора. Перед диваном, на котором почивал Дыба, на низком столике стояли пустые бутылки, а в креслах рядом сидели осоловевшие заместители Юрия Павловича. Бирман кивнул в сторону дивана и шепнул Алексею:
— Жизнь удалась.
Но все же это было не самое интересное. На конторском столе стояла коробка из-под телевизора, и к этой коробке были прикованы взгляды всех собравшихся. Когда ее открыли, все увидели плотно утрамбованную массу красных, фиолетовых, зеленых, желтых, мятых, хрустящих и невообразимо ветхих купюр разного достоинства. Приятными зелеными вкраплениями в этой массе различались американские доллары. Коробку наклонили и стали выгребать содержимое на стол.
«Block Ltd» и оживившиеся спонсоры приступили к азартному перекладыванию бумажек по цветам и номиналам, формированию пачек и деловитым подсчетам. Приглашенные наблюдателями Алексей и Андрей плюхнулись в освободившиеся кресла и с наслаждением вытянули ноги. Это был незабываемый для обоих момент: вечеринка успешно закончилась, все счастливы, и опытные счетоводы считают деньги. Пошарив рукой в картонном ящике, Андрей вытащил литровую бутылку «Joh