Страница 125 из 147
Это был триумф новопровозглашенной «Корпорации счастья», это была та точка кипения и радостная эйфория, достичь которой им удалось впервые. Еще никогда до этого момента никто из присутствующих не ощущал такой силы клубного братства, как в эти часы. Доведенные до предела, эти ощущения заставили танцевать всех без исключения. Танцевали диджеи и бармены, уборщики, световики, друзья клуба, знакомые, танцевали бесплатные завсегдатаи и купившие билеты, наши, иностранные, совсем юные и уже с седыми головами.
Танцевали и сами владельцы клуба, создатели этой пока еще никому не ведомой Корпорации. Они счастливо улыбались друг другу и даже не подозревали, что это их лучшая вечеринка, но она уже и последняя из тех, что им суждено было провести вместе в этом клубе. Никто из них не догадывался, что эта ночь стала пиком их коллективной активности, верхним пределом удивительной жажды дружбы, а по ее окончании эту честную дружбу начнет догонять неминуемый крах.
12
Сразу после фееричного Нового года Алексей снова уехал в Москву, готовить к запуску свое детище - «Титаник». Открытие этого мегаклуба несколько раз откладывалось, но сейчас там доделывали последние детали и дрессировали персонал.
Андрей погрузился в собственную стройку.
В строящемся по его проекту клубе работы шли ни шатко ни валко. Заказчики выбрали пафосный древнеегипетский дизайн и, не мудрствуя, нарекли будущий клуб «Пирамидой». Четырехэтажное здание с частично вынутыми перекрытиями, четырьмя барами, танцполом и множеством лестниц лишь в одном оправдывало это мрачное название - строили его так же медленно, как и настоящие пирамиды, и ход этих грандиозных работ частенько останавливался. Заминки возникали, где их не ждали. «Даватели денег» и их подруги, ревниво оглядывая воздвигнутое, считали своим долгом давать советы, а неуживчивый дизайнер яростно от них отбивался. Время шло, конфликты улаживались, Андрей трудился, и «Пирамида» понемногу строилась. Но были два обстоятельства, омрачавших его творчество: во-первых, он не получил пока еще своих денег, а во-вторых, проводя на стройке почти все время, Андрей окончательно отдалился от жизни собственного клуба.
Чувствуя свою нечаянную вину перед собратьями по Подземелью, он предпринял попытку организации объединяющего всех проекта. Через своих многочисленных друзей «Корпорация счастья» вышла на дирекцию Молодежного театра и договорилась о проведении масштабной вечеринки. Крупный проект подхватил слегка обиженных друг на друга партнеров, они, как прежде, объединили усилия, и события быстро понесли их к намеченной цели. Маша Малос провела успешные переговоры с Германией, а вслед за этим в Петербург выехали диджеи знаменитого «Deep magazine».
Уже к концу февраля город был оклеен плакатами, и в Молодежном театре на Фонтанке прогремел «Прогрессив». Диджеи U.W.E. и Eggert Mike так влюбили в свою музыку танцоров, что вечеринка закончилась небывалым успехом. «Прогрессив» стал первой танцевальной акцией в Петербурге, для организации которой устроители привлекли помощь рекламодателей и активный промоушен на радио.
Вслед за этим успехом пришла весна, а с ее первыми солнечными лучами по сознанию обывателя снова ударил тяжелый кулак «тоннельного» плаката:
АЦИДТРАХАРДКОРТРАНСПАТИ
Для тех, кто в женском платье, — вход фри.
Остальные — 2 тыс. рублей.
Международный женский день под руководством Лены Поповой и Анжелы Шульженко с переодеваниями персонала и гостей встряхнул мемберов клуба и дал старт целой серии подобных акций. На этих «фрикадельках» дебютировал и начал регулярно играть манчестерский барабанщик Ли Рой, на них же зажглась клубная звезда нудистского перформанса Майкл Пуго.
Так громко, что эхо за сутки докатилось до Петербурга, в Москве стартовал ночной клуб «Титаник». Выстроенный в скособоченной трибуне спортивного стадиона, этот беспрецедентный по масштабам клуб вмещал за раз более тысячи человек. Дизайн Алексея напоминал внутренности гигантского корабля — огромные иллюминаторы, полированная сталь, болты, поручни, мягкая мебель — все было рассчитано на запросы привыкших к комфорту москвичей. Клуб был оснащен по последнему слову: фантастический звук, компьютеризированный свет, мощная вентиляция, бары, вышколенный персонал и прочие элементы буржуазного отдыха.
Уже на следующую ночь после открытая перед входом в «Титаник» выстроились длинные очереди. Клуб стал первым в своем роде ночным заведением Москвы, где столики заранее бронировались, а те, что находились ближе к танцполу, еще и стоили немыслимых денег. Но безумные цены здесь никого не пугали, счастливые владельцы «Титаника» «заряжали» их до «потолка» и начали энергично зарабатывать.
В Москву потянулись вереницы топовых диджеев. Гонорары, предлагаемые «Титаником» иностранным знаменитостям, позволили показывать столичной публике клубных звезд только первой величины.
Олег Цодиков, сосватавший Алексею этот проект, был счастлив, основной инвестор — на седьмом небе, счастливы были все, даже сам Алексей. Наконец-то, впервые за полтора года, на лице главного дизайнера появилась прежняя самодовольная улыбка, и он победно вернулся в Петербург.
События в ночной Москве набирали все большие обороты. Пока «Титаник», как флагман house-party, быстро уходил за горизонт успешности, был подготовлен к запуску и стартовал новый коммерческий клуб. Оживленный полгода назад вечеринкой питерского «Тоннеля», Дом кинематографистов на Красной Пресне превратился в клуб «Арлекино». По-московски быстро и с размашистым бюджетом застойное здание было переоборудовано в процветающий найт-клаб. Но запросы новорусской буржуазии трансформировали это понятие в довольно странное образование, поэтому основной упор в «Арлекино» был сделан на ресторанное меню, шесты с голыми тетками, дорогой бар и солидную публику. Не ставший молодежным клубом, «Арлекино» вызвал к жизни особый подвид полуклуба-полуресторана и осуществил возврат к окрашенному в яркие краски современности патриархальному отдыху обывателей.
Геометрически растущее количество втягивающейся к клубное движение молодежи требовало более понятных мест с современной политикой, поэтому популярней прежнего стали точечные удары независимых промоутеров. «F. Y. Intertainmcnt» в лице Бирмана и Салмаксова, а также молодой художник и архитектор Михаил Бархнн объединили усилия и обрушили на ночную Москву потоки своих проектов.
Историческое разделение танцующей молодежи и солидных «папиков» окончательно закрепилось с открытием в одном из бомбоубежищ клуба «Птюч». Этот поистине долгожданный house-клуб стал культурным центром всей танцевальной столицы и той силой, которая протягивала к этому центру активность молодежных масс. Единственный в своем роде одноименный журнал с восьмидесятитысячным тиражом, интеллектуальная администрация, грамотный дизайн, лучшие промоутеры, диджеи и тщательная сепарация публики — все это сделало «Птюч-проект» лучшим неформальным клубом Москвы.
Саунд-система «Птюч» надежно опиралась на широкие возможности дружески настроенных спонсоров, клуб создал свой лейбл, под его знамена встали все московские диджеи, он гремел, он светился и стал хоть и не первым, но лучшим в своем роде, настоящим эсид-хаусом.
Отзвуки московских открытий, долетевшие до лежащего в снегах Петербурга, закрутили в нем энергетическое завихрение, и в здании давно покинутого прогрессивными рейверами Планетария началось активное движение. Свято место пусто не бывает, и спустя четыре года безмолвия этот космический мемориал, политый кровью первых жертв технореволюции, обрел нового хозяина Поначалу с сарказмом, а потом уже с сомнением и тревогой, «Тоннель» наблюдал за происходящим в Александровском парке. Устоявшаяся в городе ситуация до сих пор представлялась незыблемой, и клуб растерялся при появлении конкурента. Скупые сведения, добываемые разводкой, убедили в серьезности положения — у тех, кто засел в Планетарии, был четкий план захвата ночных развлечений, они активно набирали рабочую команду, сманивали диджеев, за ними стояли немалые силы, деньги и прочие необъятные возможности. Подтверждая эти дурные вести, перед Планетарием выгрузились несколько грузовиков, привезших из Голландии аппаратуру и мебель для нового клуба. События развивались в небывалом темпе, и очень скоро наступил тот день, когда перед входом в Планетарий выстроилась огромная толпа приглашенных.