Страница 108 из 147
Рассказы о ее приключениях позабавили приунывших пати-менов, да и само появление питерской художницы было не лишено авантажности, но все же это представление, хоть и очень веселое, никак не изменило непростой ситуации в охваченном паникой кинотеатре. По всему выходило, что позор сорванной вечеринки неизбежен. Алексей с отвращением представлял себе, как придется всю ночь объясняться с раздосадованными москвичами и видеть ликующие лица конкурентов, но его команда все еще продолжала на что-то надеяться. Таким мучительным образом эта тягостная ситуация протянулась аж до шести вечера, когда на площади перед кинотеатром неожиданно появился грузовик с питерскими номерами. Увидев в холле растерянного и уставшего водителя, Алексей так обрадовался, что заключил седого мужчину в объятия. Измаявшиеся от мучительного ожидания волонтеры набросились на машину, как муравьи. Теперь все мог решить только спортивный азарт. Алексей превратился в крик, а Андрей — в ноги. Вдвоем они подняли такую сумятицу, что всего лишь за час пятнадцатитонный грузовик был полностью разгружен.
Никогда до этого и, наверное, уже никогда после, никто не монтировал подобную гору концертного оборудования с такой непостижимой скоростью. Тяжелые ящики по деревянным трапам закатывали в фойе, устанавливали, подключали, развешивали аппаратуру, собирали конструкции, прокладывали провода. Работа придала всем сил, питерская команда воспряла духом, все спешили, посматривали на часы и изредка — за стеклянную дверь кинотеатра. Несмотря на весь ужас кровопролитного дня, танки и толпы обезумевших смутьянов на улицах Москвы, к одиннадцати часам вечера перед зданием кинотеатра собралось внушительное количество молодежи. Ровно в полночь счастливый Алексей дал отмашку милиции, открыли кассу, и залитое светом фойе стало заполняться нарядными людьми. Поглядывая на этих сияющих модников, Алексей лишний раз убедился в неоспоримой правоте Георгия Гурьянова. Однажды Георгий сказал ему в приватной беседе: «Никто и ничто никогда не помешает нам развлекаться, если мы того захотим».
«Никто и никогда!» — мысленно повторял Алексей пророческие слова любимого друга.
Он ликовал: судьба и в этот раз явила ему свое благоволение. «Нашествие» странным образом состоялось, а никто из собравшихся даже не понял, каких усилий и волнений стоил ему этот радостный праздник.
Пока вечеринка разгоралась, он еще хлопотал, суетился, немного нервничал по привычке, но все шло как по маслу, и очень скоро он смог спокойно проанализировать ситуацию. Это было возвращение «Танцпола» в Москву. Бесспорно удачное возвращение, происходящее в необычных условиях, но финансово превзошедшее даже все его самые радужные ожидания. Непостижимо, но все обстоятельства сложились в одно усилие — и день, и место, и загоревшаяся мятежом Москва.
«Повезло, — думал Алексей, тревожно оглядываясь, как будто опасаясь, что все сиюминутно исчезнет и останется лишь пшик да пустота. — А может, и нет?»
Играл Дидье Синклер, веселый гей-парижанин, раздробивший всем головы на открытии «Тоннеля». Постепенно переставая волноваться за дальнейшую судьбу «Пришествия», Алексей уже спокойней посматривал вокруг, слушал музыку и только поспевал улыбаться новым московским знакомым. Проблемы отступили, они отшатнулись от края бездны, за которым был провал вечеринки, прошло нервное удушье, и теперь можно было немного расслабиться. Через некоторое время он уже пил с хохочущими друзьями шампанское. Ему стало легко, и, окунувшись в это приподнятое настроение, Алексей неожиданно для себя призадумался над никому не видимыми странностями собственной профессии. Профессия эта, если можно было так называть то, чем они занимались все эти годы, заключала в себе два взаимоисключающих начала — работа и отдых. Главная их несовместимость была в том, что, когда приходилось работать, он почти всегда был вынужден делать вид, будто беззаботно отдыхает, а от этого всем вокруг всегда казалось, что постоянно веселящийся на собственных вечеринках Алексей только и делает, что развлекается. Ко всему прочему, эта странная деятельность была настолько подвержена всевозможным внешним обстоятельствам, что качество конечного продукта никто и никогда гарантировать не мог. Производство развлечений — это как торговля воздухом: пока воздух чист, все дышат, всем нравится, но как и почему это происходит, никто не задумывается. Люди хотят веселиться, и им все равно, кто приготовит для них это приятное состояние. Все платят и хотят только лучшего. Ну, так пусть лучше это будет он. Он ведь лучший. Не так ли?
От этих отрадных размышлений Алексея оторвал Цодиков. Московский партнер сиял торжественной улыбкой и, судя по тому, что от него попахивало коньячком, успел уже подвести весьма ободряющие итоги.
— Мы снова в бизнесе! — привычно поприветствовал его Алексей, хлопая друга по плечу. — А ты говорил — смоемся с деньгами. Посмотри, как все красиво получилось! Народу тьма — настоящее «Нашествие». Все танцуют, красота! Нервов, конечно, стоило, но это ведь наша работа. Не так ли?
Цодиков неопределенно замотал головой, но от прямого ответа воздержался, очевидно по-своему представляя себе эту самую работу.
— И к тому же мы приобрели очень хороший опыт. Мне после сегодняшнего дня вообще многое стало ясно,
— Н-да! — умиленно протянул Цодиков, пытаясь не рассердить Алексея какой-нибудь глупостью.
— Нашим клиентам глубоко плевать на все вокруг, — продолжал разглагольствовать Алексей, которому сейчас не терпелось поделиться со своим приземленным другом внезапно осенившими его яркими умозаключениями. — На революции, на коммунистов, на демократов. Плевать на все вообще!
— На все? — изумился бывалый практик.
— На все! Поверь мне. Только не на себя самих. Себя тут любят все и без сладкого не оставят.
Алексей внезапно зайнулся, смолк и стал серьезен. Цодиков прищурился, встревоженно вытянул шею и преувеличенно внимательно приготовился дослушать эту доктрину.
— В этой стране будет происходить все что угодно, но молодежи будет хотеться только одного, глухим голосом сообщил Алексей.
— Чего? — с деланной наивностью поинтересовался Цодиков.
— Веселиться, май френд. Проблемы всем надоели. А в революции все примут участие, но только не в этой пенсионерской возне за потерянные вклады, нет. У нас революция психоделическая. А мы — один из ее мощнейших отрядов. Такие дела. Ну а что у нас там с кассой?
Цодиков многозначительно похлопал себя по внушительному вздутию в кармане джинсов и вытащил толстенький бумажный брикет.
— Алеша, есть разговор, — осторожно сказал он, передавая пачку денег.
Зарумянившийся от вида наличности Алексей вопросительно взметнул брови.
— Нет-нет, у нас все в порядке. Не то. Все под контролем. Тут другое, есть один человек... С деньгами... Довольно странный, но в принципе безобидный коммерсант. Я знаю, ты этих жлобов не жалуешь, но все же послушай. Он меня давно мучает вопросами про вечеринки — что да как, сколько можно заработать. Ну, ты понимаешь...
— Ну и? — начиная хмуриться, стал поторапливать Алексей. — Не понимаю. Чего хочет-то?
— Хочет денег дать на клуб, — вывалил Цодиков. — Но только чтобы делал его ты.
Цодиков замолчал и выжидающе уставился на Алексея. Тот не торопился с ответом и казалось, что даже не расслышал последней фразы.
— Клубы, Олег, — это я и есть. Это то, чем я себе на жизнь зарабатываю, — после некоторой паузы напыщенно сообщил Алексей. — Но эта идея мне нравится. А что за человек? Браток?
— Нет, ну что ты. Я бы никогда. Я же говорю — «коммерс». Д а вон он на диванчике с девушками сидит.
— Этот упитанный? Довольно прост.
— Ну да. Без пафоса, но деньги найдет. Я его давно знаю . Хочешь, я вас познакомлю? — оживился Цодиков.
— Ну что же, — милостиво согласился Алексей.
Уже через минуту «простоватый и упитанный» похлопал подружек по задкам, табунчик девиц отправился танцевать, а на прогретом диванчике завязался преинтереснейший разговор. После знакомства коммерсант начал издалека, с общих фраз, но очень скоро все уже смеялись его шуточкам, а он, по-восточному витиевато нахваливая вечеринку, потихоньку подсыпал Алексею свои вопросики. Падкий на лесть Алексей благосклонно слушал болтливого бизнесмена, отвечал на его бестолковые расспросы, а сам пытался представить себе, кто же этот «коммерс» на самом деле и чем зарабатывает себе на безбедную жизнь. Невысокий, коротко стриженный, плотного телосложения, с быстрым и цепким взглядом, довольно циничный, этот шутливый человечек вобрал в себя практически все черты, свойственные людям торговых профессий, и все же сказать что-нибудь определенное о нем было сложно, разве что он точно не бандит, а также что он забавно и довольно своеобразно для коммерсанта шутит. Эти шуточки были глубинным эхом простого народного юмора, почерпнуть который можно только путем длительных погружений в низшие слои социума, и Алексей постепенно уверился, что человек этот - обыкновенный торгаш, потрясенный масштабами легкой наживы на новомодных ночных оргиях. Впрочем, очень скоро этому было получено и вполне убедительное подтверждение — когда весельчак отлучился в сортир, Цодиков вкратце поведал Алексею о том, что первый капитал и деловую хватку их собеседник приобрел, торгуя китайскими куртками на вещевых рынках столицы. Так-то!