Страница 107 из 147
— Ну наконец-то! — обрадованно воскликнул он, вскакивая при появлении брата. — Что тут за бред происходит? Мы приехали на вокзал и попали в очень странную историю. Какие-то недобитые коммунисты маршем топали по проспекту, все движение встало, все кричат, кругом менты. Я привез с собой несколько волонтеров, они от нечего делать пошли погулять по Москве и пропали. Я силу тут уже два часа, никого нет. Что все это значит?
— Я и сам хотел бы знать, — воскликнул Алексей, пожимая брату руку. — Я сам едва не попал в какой-то революционный замес. Люди орут, машины стоят, видел мужика с пробитой башкой... Я не понимаю, что происходит. А где Цодиков?
— Не знаю.
— А где Тарнавский?
— Не знаю.
— А где наша аппаратура?
— Не знаю.
Братья посмотрели друг на друга и нахмурились. «Пришествию», запланированному на сегодняшнюю ночь, грозила катастрофа. Вмешательство каких-то враждебных сил перевернуло обычный уклад жизни города. Алексей призадумался и понял, что этой ночью что-то случилось, но что именно, сейчас разгадать было совершенно невозможно. Братья стали нервно прохаживаться и курить, время медленно ползло по циферблату огромных часов в каменном холле, но ничего не происходило. Они прождали больше часа, и вот наконец развязался один из узлов в этой путанице событий — появился Цодиков. Его фирменная улыбочка на этот раз была погашена, и на лице плавало недоуменное выражение, Цодиков моргал и растерянно тер небритую щеку.
— Что происходит, Олег? — набросился на него Алексей.
— Ничего не понимаю, похоже на революцию! В городе говорят черт знает что. Будто бы захвачено Останкино и идут бои у здания ТАСС на Тверском. Коммунисты, демократы, Хасбулатов, Ельцин. Включил телевизор—там один канал работает, говорят, будто бы стрельба уже в студии. Наверное, скоро «Лебединое озеро» включат, а там... ну, сам знаешь... Такие дела. Похоже, что наша вечеринка отменяется. А тут что?
— А все нормально! — с едким сарказмом сообщил ему Алексей. — Пропали наши волонтеры из Питера. Приехали на вокзал, пошли погулять и больше не появились. Прокатчиков звука тоже нет, и наш грузовик со всей техникой неизвестно где. Мы предварительно продали более пятисот билетов, так что сегодня нам предстоит приятная ночь.
— Может, смоемся с деньгами? — тихо шепнул Цодиков.
— Ты что, дурак?
— Ну, это я так, — хохотнул Олег.
— Нужно ждать, — сказал Алексей.
И они стали ждать. Очень скоро они делали это уже на огромной крыше кинотеатра, куда их надоумила забраться бабулька-уборщица. Вся дирекция кинотеатра в полном составе с растерянными лицами толпилась тут же под гигантскими буквами ржавой неоновой вывески. С этой крыши открывался необыкновенно красивый вид на Москву, Кремль и прочие достопримечательности столицы, но ими сейчас никто не любовался. Присмотревшись к дымам над Москвой, Олег стал комментировать ситуацию и пояснять названия разных мест, где хорошо различались муравьиные полчища людей. Издалека явственно слышались доносящийся шум толпы и гул бронетехники.
— Настоящее нашествие! — в ужасе воскликнула пожилая женщина, указывая на колонну военных грузовиков, медленно ползущих в сторону белоснежного здания Парламента. — Просто захватчики какие-то!
Услышав это странное для сегодняшнего дня определение, Алексей переглянулся с братом и расстроенно насупился. Неожиданно для всех ровный фон далеких щумдбыл расколот раскатистым громом. Глухой звук взрыва пронесся над кинотеатром и, отразившись в стенах стоящего рядом сталинского дома, качнулся обратно, эхом ударил по ушам. Сразу же донесся еще один взрыв, потом еще один, после чего над центральной частью здания Дома правительства стал подыматься черный дым.
— Боже мой! — ломая руки, заголосила пожилая женщина. — Что же это происходит?
— Стреляют по Парламенту.
— Как стреляют, кто стреляет?..
— Похоже, что танки.
— Это что, война? — дурным голосом взвыла другая служительница.
— Нет, не война. Это кто кого.
Оценив ближайшие перспективы завязывающейся политической дискуссии, Андрей подмигнул брату. Вместе они отправились в самую отдаленную часть этой необъятной крыши, уселись за воздуховодом и закурили традиционную для таких сложных случаев трубку-думку.
Нужно было все как следует обдумать. Голова шла кругом. Все происходящее более всего походило на абсурдный и отвратительно страшный фильм — осенняя Москва, полчища людей, стрельба, танки — и они, сидящие на крыше кинотеатра, рядом с Кремлем. Бред. Вот тебе и «Пришествие».
— Не будем суетиться, — немного успокоившись, предложил Алексей. — Сейчас тут и без нас паникеров хватает.
— Согласен. Ну а что делать-то будем?
— Давай рассуждать, — покрепче затягиваясь дымком, предложил брату Алексей. — Мы вне политики. Так?
— Так!
— Война не война — нам все равно. Реклама была, билеты продавались, и иностранные диджеи приехали — следственно, придут люди. Вывод: мы должны работать.
— Думаешь, придут? — с сомнением спросил Андрей. — Гляди, какая страсть кругом.
— Да, крутое дерьмо заварилось, — задумчиво констатировал Алексей, — но я думаю, что если нам с тобой все равно, то уж нашим гостям и того более безразлично. Но в любом случае, нам нужно быть готовыми. Если конечно, мы профессионалы, а не зяблики.
— Да, но наш фургон?
— Да, фургон. Тут заминка. Техника пропала, это проблема... Но может, все образуется. Пойдем лучше посмотрим, что можно пока сделать.
Братья спустились в фойе и принялись вникать в обстановку. Очень скоро стали появляться и остальные, потерянные до этого момента участники проекта. Первыми вернулись волонтеры. Эта стайка взволнованных подростков наперебой принялась рассказывать о своих злоключениях. Выяснилось, что они, заспанные после поезда, бродили ранним утром по набережной Москвы-реки и на свою беду решили перейти мост, чтобы поглазеть на Красную площадь. Уже оказавшись в саду у Кремлевской стены, молодые люди были задержаны нарядом милиции. Ну а дальше все сложилось, как обычно бывает в таких неожиданных ситуациях, — в кармане у одного из них нашелся пакетик с травой, всем надавали дубиной по почкам, продержали час в ментовском «уазике», отняли все деньги, но, к счастью, вскорости благополучно отпустили.
Буквально следом за молодыми горе-помощниками появился Игорь Тарнавский со своими техниками. Игорь был взрослый человек, он без суеты сообщил много новой и неожиданной информации. В первую очередь, весь центр Москвы охвачен паникой, вызванной расстрелом Дома правительства. В городе полно военных, по улицам мечутся толпы людей, их заводят провокаторы, кругом митинги, грабят магазины, неразбериха, везде люди с оружием. Как он выразился, «идет драчка за власть». Сторонники Ельцина хулят и бьют чем попало сторонников Руцкого, а те в свою очередь отвечают им с жестоким остервенением, но используют при этом не крики и продуктовые авоськи, а автоматы и дубинки. Есть убитые и раненые. Когда Игорь узнал, что огромный фургон со всей его техникой пропал в охваченном вооруженным переворотом городе, он приуныл и стал заметно нервничать. Шедшая из Петербурга машина по всем прогнозам должна была оказаться в центре Москвы еще ранним утром. Однако ее по-прежнему не было, а намеченный для монтажа день меж тем клонился к вечеру.
Неожиданно в «Ударнйке» появилась девушка с синими волосами. Ольга Тобрелутс в своем неизменном ультрамариновом парике, с горящими глазами и фотоаппарату на перевес влетела в кинотеатр как фурия, и уже через пять минут сонно-унылая обстановка приговоренного к смерти «Пришествия» стала походить на ее экстренную пресс-конференцию. По всему было видно, что молодая художница до предела возбуждена и ей срочно требуются слушатели. Из ее сумбурных рассказов стало ясно, что она преднамеренно оказалась в самой гуще кошмарных событий: рядом с ней упал, сраженный пулей снайпера, молодой человек (студент или не студент, было не разобрать), она видела, как солдаты, хохоча, стреляли по крышам зданий, на ее глазах шальная пуля отстрелила палец какой-то женщине. Ольга сфотографировала этот палец и всю эту людскую свалку. Опьянев от революционного дурмана, она безрассудно полезла в самое пекло горького от порохового дыма противостояния и едва не оглохла там от грохота стрельбы. Ко всему прочему, сражавшаяся на стороне молодой демократии художница успела поесть солдатской каши из походного котелка и покрасоваться с воинами-первогодками на броне боевого транспортера, притворяясь при этом фотографиней из немецкого журнала «Штерн».