Страница 25 из 26
КОСКЭ: Кто бы это мог молиться?
Коскэ отодвигает щиты. На веранде сидит О-РИЭ и, перебирая в руках чётки, читает молитвы. Коскэ смутился.
(Тихо.) Мама. Я, кажется, ошибся, здесь ваша спальня?
О-РИЭ: (ровным голосом). Ты не ошибся, Коскэ. Но О-Куни и Гэндзиро давно убежали. Я помогла им.
КОСКЭ: (ошеломлённо). Вы помогли?
О-РИЭ: Да, Коскэ. Я встретила тебя после стольких лет разлуки и на радостях пообещала помочь…Так могла поступить только опрометчивая женщина. По дороге сюда я всё время думала о том, что предаю память своего второго мужа. Городзабуро с тринадцати лет кормит меня и дает мне кров… А ты, Коскэ, ты сын Курокавы, человека, с которым я разошлась, мы с тобой не родные… Убей меня, Коскэ, беги за ними в погоню, настигни и казни их без помощи со стороны…
КОСКЭ: (поднимается на веранду). Вам пришлось покинуть отца, я вас нисколько не осуждаю. Порвались семейные узы, но кровные узы порваться не могут… Когда я встретился с вами, то подумал, что это боги вознаградили меня, так я был счастлив! А теперь вы говорите, что мы не родные. Тогда почему вы не сказали мне этого там, ещё в Эдо?! Я бы понял… Хорошо, не нужна мне помощь! Я сам буду искать! Переберу весь свет по травинке, но найду их! Но вы предупредили их, они затаятся… Как вы могли так поступить?
Забывшись от обиды, Коскэ положил руки на колени матери и затряс её. О-Риэ спокойна и холодна.
О-РИЭ: Ты недаром служил в доме самурая. Ты говоришь, как благородный человек. Я не помогла тебе… Но я искуплю свою вину.
О-РИЭ быстрым движением выхватывает из-под одежды кинжал и вонзает себе в горло. Коскэ в ужасе хватает её за руки.
КОСКЭ: Что ты делаешь, мама? Мамочка! Мама!
О-РИЭ: (выдёргивает кинжал из раны и прикрывает ладонью хлынувшую кровь). Коскэ…это выше разума… Помнишь, в Эдо… Хакуодо смотрел на лице… тень смерти…Я скажу тебе, где они… (Сжимает руку Коскэ и притягивает к себе.)
КОСКЭ: Злая судьба!
На этот крик в пристройку прибегает ГОРОДЗАБУРО.
ГОРОДЗАБУРО: Матушка! Матушка!… Что это? Коскэ-сан, позвольте… Неужто надо блюсти долг чести перед этой мерзавкой? Зачем вы убили себя?
О-РИЭ: (Городзабуро). Не обижайся… я скажу…
ГОРОДЗАБУРО: Обида… Да разве я… Я и сам скажу…За храмом Дзикодзи направо будет гора Яхата, потом сопка, а оттуда прямая дорога на Кануму. Они бежали по ней!
КОСКЭ: Ты слышишь меня, мама? Я срублю их головы и вернусь к тебе!
О-РИЭ: (едва слышит его).Смелые слова… Дети мои…(Протягивает Коскэ окровавленный кинжал.) Иди…
КОСКЭ: (стер с лезвия кровь, посмотрел на мать в последний раз; к Городзабуро.) Оставляю её на вас, Городзабуро…
О-РИЭ: (шепчет). Иди.
КОСКЭ: Иду. (Убегает.)
Картина двенадцатая
Подножье горы Яхата. На дорогу, где в кустах поджидают ГЭНДЗИРО, О-КУНИ и АЙСКЭ – со всех ног выбегает КАМЭДЗО.
КАМЭДЗО: Господин Гэндзиро, прячьтесь под мост! Когда он перейдёт мост, мы пугнём его мушкетами, а как только он попятится, рубите его сзади!
ГЭНДЗИРО: Ладно. Ну, смотрите, держитесь…
Гэндзиро укрывается под мостом. Оостальные поднимаются в рощу на склоне сопки и прячутся там с мушкетами. На мосту появляется КОСКЭ. Навстречу ему – Камэдзо с мушкетом.
КАМЭДЗО: А ну, стой!
КОСКЭ: (остановился, всматриваясь).Кто это здесь с фитилём?
КАМЭДЗО: Забыл? Уже не помнишь Камэдзо? Что, гонишься за господином Гэном? Ничего не выйдет…
АЙСКЭ: И я здесь, Коскэ! По твоей милости меня выгнали на улицу, и я стал вором! А сегодня тебе конец, пристрелю, как собаку…
О-КУНИ: (визгливо). Тебе не уйти, Коскэ! (Прицелилась.) Здесь ты и сдохнешь!
Коскэ попятился, обнажая меч.
КОСКЭ: (громовым голосом). Гэндзиро! Ты трус!! Выслал против меня слуг и бабу, а сам спрятался в роще?! Разве ты самурай?!
Коскэ обернулся. Сзади подходит Гэндзиро. Впереди – мушкеты, позади – меч... Коскэ напрягся. И вдруг в его душе зазвучали слова настоятеля Рёсэки: «Наступающий выигрывает, отступающий проигрывает… Если ты испугаешься и отступишь, то твой чёрный день станет твоим последним днём… Прорвись через огонь…»
А! Что для меня две-три мушкетных пули?! Вперёд – и рубить!!.
Камэдзо, думая, что Коскэ испугается мушкета и побежит назад, сунул дуло ему под нос. Но Коскэ взмахнул мечом и прыгнул вперед. Камэдзо с воплем шарахнулся в сторону, но было уже поздно. Перерубленная рука вместе с перерубленным мушкетом упала на землю…
РАССКАЗЧИК: Издавна были славные мастера удара, которые разрубали медные кувшины и железные шлемы, но Коскэ такого мастерства не достиг. Мушкет Камэдзо он разрубил потому, что это был… не настоящий мушкет. Вокруг Уцуномии было множество бататовых полей, и Камэдзо просто-напросто последовал примеру местных грабителей, которые обирают прохожих, пугая их стеблями батата с прицепленными тлеющими фитилями. Ну а стебель батата перерубить может каждый, даже я – Санъютэй Энтё…
Как только Камэдзо упал, Айскэ повернулся и бросился бежать. Коскэ ударил его мечом в спину.
О-КУНИ: (вопит). Убивают!
О-КУНИ выронила свой «мушкет» и помчалась обратно в рощу. Но пояс её зацепился за ветви, и, пока она пыталась освободиться, КОСКЭ настиг её и нанёс удар. Она взвизгнула и упала. ГЭНДЗИРО бежит за ними следом.
ГЭНДЗИРО: Ты убил ее, негодяй!
Гэндзиро размахивал мечом, но деревья мешали ему, а Коскэ, услыхав позади себя шаги, быстро повернулся и сунул ему меч между ребер.
О-Куни и Гэндзиро были ещё живы. Коскэ схватил их за волосы, подтащил к большому каштану и привязал обоих к стволу.
КОСКЭ: Неблагодарный негодяй. Ты убил моего господина и хотел присвоить его имя и имущество вместе со своей подлой любовницей!
Они плачут, просят пощады, но Коскэ не слышит их.
О-Куни! Моя мать в память о твоём покойном отце помогла тебе бежать. А потом из-за этого убила себя! Это ты убила её! Ты подлая убийца моего господина, подлая убийца моей матери! (Он обнажил меч работы Тэнсё Сукэсады.) И подумать только, что такая тварь, как ты, обманывала господина! (Он крест-накрест полоснул ее мечом по лицу.) А ты? Вот этой пастью, Гэндзиро ты поливал меня грязной руганью! (Он полоснул Гэндзиро мечом поперек рта.)
Затем он прикончил их кинжалом матери, отрезал головы и поднял за волосы, но эти головы показались ему страшно тяжёлыми, и он, обмякший и сразу ослабевший от свершённой мести, опустился на землю…
Благодарю бога, чтимого мною, и имя ему Хатиман-Цукудо-Мёдзин, за то, что привёл меня исполнить свой долг и отомстить врагам…
Улица Уцуномии. КОСКЭ бредёт с двумя головами в руках, ПРОХОЖИЕ расступаются перед ним...
РАССКАЗЧИК: Шатаясь и спотыкаясь, с двумя головами в руках, он вступил на улицы Уцуномии. Прохожие в страхе уступали ему дорогу. Слуги бежали рассказывать своим господам.
Коскэ отомстил за смерть господина, поэтому, согласно завещанию, род Иидзимы был восстановлен во главе с сыном Коскэ, и жизнь в доме Иидзимы вновь потекла радостно и спокойно.