Страница 84 из 124
Я хотела заплакать, но боялась выглядеть не мужественно перед моряками. Хотя я все еще не видела себя в зеркале, я ощущала, что выглядела ужасно. Я видела (и чувствовала) пятна от рвоты на единственном костюме. На свои волосы я и смотреть не хотела. Мои испорченные усы соскальзывали с лица. Я хотела избавиться от них как только останется один моряк и я расстанусь с остальными. Раз уж я должна выглядеть как парень – уж не знаю, какую историю рассказали родственникам Софии – то хотя бы без волос на лице.
Мы были почти у берега когда моряк сказал мне:
– Они сказали, что здесь есть самое старое дерево в мире.
– О, – сказала я. – Это… интересно.
– Я это упомянул, потому что Капитан сказал, что ты студент-ботаник.
Правильно. Полная чушь.
– Да, я постараюсь увидеть его.
Моряк с любопытством изучал меня, а потом кивнул. Мы приблизились к пляжу Пуэрто-Эскондидо, и я обрадовалась, что вышла из лодки и плавательных средств вообще.
– Тебя кто-нибудь встретит? – спросил матрос.
Я кивнула. Меня должна была встретить кузина Софии, девушка по имени Теоброма Маркес, в отеле Камино, который якобы находился в районе под названием Эль Адокуин. Я не была уверена, как правильно все это произносится.
Я поблагодарила его за плавание.
– Приветствую тебя в Пуэрто-Эскондидо. Дать совет?
– Да, – ответила я.
– Держи руки в карманах.
– Зачем?
– Руки парней так не выглядят.
Ну, так делают мальчики, захотелось мне сказать. Я имею в виду, что если я действительно выглядела как парень? Какое было его дело? Я чувствовала возмущение от имени слегка женоподобного студента-ботаника Адама Барнума.
– Как добраться до Эль Адокуин? – спросила я более властно.
– Ты почти там. Эль Адокуин находится параллельно Плая принципал (Главному пляжу.) – Он указал мне направление, отплывая обратно. Как только он отплыл подальше, я сорвала усы и засунула свои компрометирующие руки в карманы.
Я подошла к городской площади. Моя одежда была плотной, подходящей для осени в Нью-Йорке, и я начала чувствовать головокружение от влажности. Я ничего не ела, кроме яблока, в течение нескольких дней и возможно это тоже способствовало моей тошноте. Мой живот остро болел, голова пульсировала.
Была среда, утро, и несмотря на мой внешний вид, никто меня не заметил.
По улице двигалась похоронная процессия. Гроб был покрыт красными розами, в воздухе поддерживался палками скелет в виде марионетки. Женщины были одеты в черные платья длиной до лодыжек. Выла гармонь, и все нестройно пели песню, походившую на музыкальный плач.
Я перекрестилась и продолжила идти. Я прошла мимо шоколадного магазина! Я никогда не видела ничего подобного так открыто. В витрине лежала стопка шоколада в форме шайб –дисков, завернутых в восковую бумагу. Снаружи магазин был обшит дорогим красным деревом, а внутри имелись красные стулья и бар. Конечно, в этом был смысл. Здесь шоколад был законным. Когда я заглядывала в окно, то заметила в стекле собственное отражение. Я натянула шляпу ниже на лицо и продолжила искать отель.
Я быстро нашла отель Камино, так как он был единственным отелем на площади, и зашла внутрь. Надо сказать, если бы я не села, то упала бы в обморок. Я пошла в бар отеля и стала искать комнату на имя Теобромы Маркес. Я искала девушку, похожую на Софию, хотя, помимо ее роста, я едва могла вспомнить о ней что-нибудь еще. Бармен пока что не заступил на дежурство. Здесь был только парень моего возраста.
– Доброе утро, – сказал он мне.
Я действительно была на грани обморока – знаю, знаю, как-то по-викториански – и села за один из столов. Я сняла шляпу и провела пальцами по своим волосам.
До меня дошло, что парень смотрел на меня. Я застеснялась и нахлобучила свою шляпу обратно.
Парень подошел к моему столу. Он улыбался, и я почувствовала себя изюминкой в какой-то большой шутке.
– Аня Барнум? – Это решило дело. Я с облегчением узнала, что здесь была девушкой, но не Баланчиной. Это показалось прекрасным компромиссом. Он протянул мне свою ладонь. – Теоброма Маркес, но все называют меня Тео. – Имя произносится как Тей-ой. Я была рада еще и тому, что Тео говорит по-английски.
– Тео, – повторила я. Хоть он не был высоким, но выглядел крепким и сильным. Его глаза были карими, почти чёрными, а темные ресницы как у лошади. Его щетина указывала на зачатки бороды и усов. Кощунственно так говорить, но мне он казался похожим на испанского Иисуса.
– Прости, прости. Я не узнал тебя сначала. Они сказали, ты будешь симпатичной.
Он рассмеялся, сказав это, ничего такого не имея в виду, и я не чувствовала, что обижусь из-за того, что меня обозвали некрасивой.
– Они сказали мне, что меня встретит девушка, – усмехнулась я.
Тео посмеялся и над этим тоже.
– Это глупое имя именно мое. Фамильное, что я могу поделать? Ты голодна? В Чьяпас предстоит дорога долгая.
– Чьяпас? – Я думала, что останусь на какао-ферме в Оахаке.
– Ты не сможешь выращивать какао в штате Оахака, Аня Барнум. – Он сказал это таким терпеливым голосом, намекающим, что он имеет дело с кем-то невероятно невежественным. – Манана находится в Икстапе, Чьяпас. Моя семья владеет и поставляет шоколад на заводы в Оахаке, и именно поэтому я тот человек, который должен был встретить тебя.
Оахака или Чьяпас. Полагаю, не имеет значения.
– Так ты голодна или нет? – cпросил Тео.
Я покачала головой. Я хотела есть, но стремилась добраться до места назначения. Я сказала ему, что мне нужно воспользоваться ванной комнатой и потом мы вернемся к дороге.
В ванной я уделила время своему осмотру в зеркале. Тео был прав. Я не была больше симпатичной, но к счастью, всё это не напрасно. Кроме того, у меня был парень, вроде, и я не в настроении для соблазнения парней. Я умылась, уделяя особое внимание остаткам клея для усов на верхней губе и зачесала назад волосы. (Читатели, как я скучала по гриве волос, которая у меня была!) Я бросила галстук в мусорное ведро, закатала рукава рубашки и вернулась обратно к Тео.
Тео изучил меня.
– Сейчас ты менее ужасна.
– Спасибо. Это самая приятная вещь, которую мне когда-либо говорили.
– Пошли, автомобиль здесь. – Я отправилась за ним. – Где твои вещи?
Я снова солгала, что их отправят.
– Без вопросов. Сестра одолжит тебе все, что нужно.
Машина Тео оказалась зеленым пикапом. На одном боку было написано золотистым цветом Гранья-Манана, а ниже было нарисовано что-то похожее на кучу осенних листьев.
Шагнув к грузовику, Тео протянул мне руку.
– Аня, – сказал он, хмуря брови, – не говори моей сестре, что я сказал о твоей страшной внешности. Она думает, что у меня совсем нет манер. Может быть, это и не совсем неправда, но… – Он улыбнулся мне. Я заподозрила, что улыбка означала всякого рода неприятности.
Мы выехали из города Пуэрто-Эскондидо на дорожное полотно, с одной стороны которого была стена зеленых гор, а с другой тропический лес.
– Так ты дружишь с кузиной Софией? – спросил Тео.
Я кивнула.
– И ты здесь будешь изучать сельскохозяйственное выращивание какао?
Я снова кивнула.
– У тебя есть возможность многому научится. – Он, вероятно, подумал о чрезвычайно смущающей оплошности, которую я допустила, посчитав, что какао выращивают в Оахаке.
Тео косо посмотрел на меня.
– Ты из Соединенных Штатов. Твоя семья связана с шоколадом?
Я замерла.
– Не совсем, – соврала я.
– Я спросил, потому что многие друзья Софии участвуют в шоколадном деле.
Я не знала, можно ли доверять Тео или Маркесам. Прежде чем я покинула Нью-Йорк, Саймон Грин сказал мне, что он решил: будет лучше, если я сохраню свою историю как можно дольше.
К счастью, Тео больше не интересовался этим вопросом.
– Сколько тебе лет? – поинтересовался он. – Ты похожа на маленького ребенка.
Это из-за волос.
– Мне девятнадцать. – Я решила, что лучше мне будет не семнадцать, а восемнадцать звучит как-то неподходяще.