Страница 9 из 12
Я слышала, как Ник и Нэнси продолжают препираться внизу. И решила, что они могли бы стать идеальными героями для рекламного ролика, почему не стоит выходить замуж/жениться. О своих племянницах я ничего подобного сказать не могла. Мне нравилось по выходным гулять с ними в парке и покупать им мороженое. Я улыбнулась, вдруг вспомнив, как Ник играет с девочками и кричит: «Кто последний, тот перед чаем должен съесть брюссельскую капусту!»
Я бросила взгляд на ноутбук Ника. Мне вдруг стало жутко интересно, есть ли хоть какой-то отклик на мое объявление, пока я торчу здесь. Я не удержалась и зашла на сайт.
Добро пожаловать, Джилли, – поприветствовали меня.
– В этом нет необходимости, – пробормотала я, ожидая, когда же наконец будет принят мой пароль.
Я уставилась на экран и не поверила своим глазам.
Мне хотелось завизжать, но в этот момент в комнату вошел Ник и обнял меня.
– Прости, Джилли. Нэнси иногда ведет себя легкомысленно.
– Нет! – Я отстранилась от него. – Все в порядке. Она права, – признала я. – Мои часы тикают… Но, Ник, ты только посмотри!
У Вас 55 ПРОСМОТРОВ и 10 ОТКЛИКОВ.
– Тише! – с улыбкой сказал он, наблюдая, как я взбудоражена.
И тут мы услышали, как одна из моих племянниц заплакала в детской комнате.
– Успокойся, милая, – утешал Ник Матильду, которая проснулась и теперь сидела в кровати и рыдала. Он протянул ей бутылочку с изображением Золушки. – Десять просмотров, – прошептал он. – Здорово!
– Тетя Джилли! – закричала Тильда и приложила к своим губам пальчик, но я все же подошла к кровати, чтобы поцеловать ее на ночь еще раз. У нее было мягкое круглое личико, и она пахла молоком.
– А где Раскин? – спросила она. Тильда всегда говорит, что выйдет замуж за Раскина.
– Он в стране снов, – прошептала я.
Ханна продолжала мирно посапывать, растянувшись на кровати по диагонали. Она была старше Тильды на три года, очень любила играть на пианино и кататься на велосипеде, хотя в последнее время я стала замечать, что она постепенно охладевает к своим прежним увлечениям. С недавних пор единственное, что она хотела, – смотреть телевизор.
Обе мои племянницы были жутко хорошенькими, с длинными рыжеватыми волосами, заплетенными во французские косички, и точеными ножками. Одним словом, я их обожала.
– Да, кстати, утром звонила мама, – тихо сказал Ник, когда мы уже вышли из детской.
– Отлично. – Если честно, я волновалась за нее. Она живет в Перте с Патриком, он виноторговец. Мама переехала в Австралию сразу после рождения Ханны. В глубине души Ник счастлив был побыстрее проводить ее, потому что так и не смог простить ее отъезда. Я испытывала несколько другие чувства, хотя не могу сказать, что не хотела, чтобы она уехала. Папа совсем не удивился ее решению, потому что узнал о Патрике гораздо раньше нас.
– Как она? – поинтересовалась я.
– Вполне себе счастлива, – просто ответил он, поглядывая на часы. – Прости, Джилли, – добавил Ник, направляясь к себе в кабинет, – в последнее время ужасно много работы. Многих сократили, и если я не закончу дело…
– Ник, ты устал. Неужели это не может подождать до завтра? – осторожно намекнула я, вспомнив, как Нэнси за ужином выясняла отношения.
Он измученно кивнул:
– Ты права. Я спущусь на секунду, – пообещал он.
Потом я уже в одиночестве присоединилась к Нэнси на кухне, чтобы помочь убрать со стола.
Уже лежа в постели, я никак не могла заснуть и все думала о маме. Иногда я скучала по ней и хотела, чтобы все сложилось по-другому. Порой я ловила себя на мысли, что часто думаю о том, что было бы, если бы папа простил ей все эти годы и она вернулась домой. И как бы все сложилось, если бы я осталась жить с ней, когда они развелись.
Сегодня вечером я задумалась об этом всерьез. Когда я помогала Нэнси убирать со стола, она извинилась, что, возможно, повела себя бестактно, и сказала, что в конечном счете единственное, чего она хочет, чтобы я была счастлива.
– Я тоже, – поблагодарила ее я. – Но, Нэнси, на этот раз я хочу, чтобы все было по-другому. Я не хочу, чтобы мне снова причинили боль.
Как лошадь и жокей на состязании по преодолению препятствий, нам с Нэнси удалось направить разговор в правильном направлении, пока мы не добрались до последнего препятствия. Нэнси сказала, что я не должна забывать, с какими проблемами столкнулась мама, когда родилась Мэган.
– По статистике, женщины определенного возраста подвержены риску родить неполноценного…
– Нэнси, я все равно оставила бы его. – И с этими словами я удалилась.
Я взяла фотографию в серебристой рамке, на которой была Мэган, сидящая в изголовье моей кровати. У нее было такое же круглое мягкое лицо, как у Матильды, сияющая кожа и большие, как у папы, улыбающиеся глаза. Ник не любил говорить о ней. Он предпочел выкинуть из памяти ту часть жизни, в которой присутствовала Мэган, как закрывают скучную прочитанную книгу и никогда к ней не возвращаются. Тем не менее я думала о ней часто. Особенно по ночам.
Медленно я погрузилась в сон.
6
Мы с Ником и нашей няней Лизой смотрели сериал «Жители Вест-Энда»[17], держа на коленях тарелки с макаронами. Обычно нам не разрешали его смотреть, но этим утром папа повез маму в больницу. Сначала я услышала стон, а затем:
– Боже, кажется, началось!
Я выскочила на лестницу, чтобы посмотреть, что происходит. Ник даже не проснулся.
– Мам! – испуганно позвала я.
– Ступай в свою комнату! – приказал папа. Через несколько секунд он уже стоял около моей постели и заверял, что Лиза прибежит по первому нашему зову и отведет нас с Ником в школу. – Все будет хорошо! – сказал он.
Мне показалось, что папа сильно взволнован. Когда они уехали, я закрыла глаза и начала мечтать о младшей сестренке. Мне хотелось заплетать ей косички и красить ногти.
Я посмотрела на Лизу, свернувшуюся калачиком на софе, поджав свои длинные ноги. Ей было девятнадцать лет, и у нее были крашеные золотистые волосы, идеально прямые, как римская дорога. Каждый вечер перед сном я молилась, чтобы быть похожей на нее, но наутро обнаруживала, что я все та же Джилли с серыми глазами, которые иногда казались темно-синими. Мама говорила, что мне очень повезло, что у меня темные волосы и волшебные глаза, которые меняют цвет в зависимости от того, какую кофту я надеваю.
– Ты как хамелеон, – утверждала она, а затем продолжала убеждать, что я никогда не должна желать быть кем-то еще, и гордиться тем, какая я есть, и прислушиваться к своему внутреннему голосу, чего бы он мне ни советовал.
Лиза часто присматривала за мной и Ником. Когда мы были намного меньше (теперь нам исполнилось восемь), родители вечерами частенько куда-нибудь выбирались вдвоем. Я любила сидеть на маминой кровати и смотреть, как она собирается – пудрит носик, красит губы. Я ковырялась в ее шкатулке с драгоценностями и примеряла туфли на высоченных каблуках. Она периодически меняла обувь из своего арсенала в зависимости от мероприятия, на которое они собирались. Маме всегда нравилась странная еда под названием «суши». А папа обожал карри. Она любила балет, а он говорил, что терпеть не может, когда мужчины прыгают на сцене в трико. «Не вздумай жениться на женщине, похожей на твою мать! – однажды посоветовал папа моему брату после очередной сальса-вечеринки. – А теперь она грозится затащить меня на уроки по пилотированию. Думаю, она хочет моей смерти!»
С тех пор как мама забеременела, они перестали куда-либо выбираться. Мне кажется, папа втайне радовался, что они проводят вечера дома. Вернувшись с работы, он любил принять ванну. Он наливал себе стаканчик чего-нибудь, как правило, виски, поднимался наверх и запирался в ванной.
До того как мама забеременела, они с папой нередко о чем-то спорили. Постоянно слышались крики. Однажды он сказал, что она слишком стара, чтобы рожать еще одного ребенка, и тогда мама выплеснула на него бокал вина. Он говорил, что не хочет иметь неполноценного ребенка. После этих баталий мы с Ником частенько спали в одной комнате.
17
Популярная британская мыльная опера.