Ангел возмездия

Алкоголь выходил с потом и дыханием, исчезал в здоровом лесном воздухе, и он чувствовал прилив сил, что не тянет его к водке в этом прекрасном месте. Тишина тайги успокаивала, лечила нервы, приводя в порядок душу и сознание, настраивала на размышления о смысле жизни.

Марина позвала к столу. Стас ел много — насыщенный водкой за многие годы организм освобождался от нее, уступая место для питательных веществ. После обеда Кэт с Мариной прилегли рядом на травке, отдыхали, давая возможность пище перевариться получше, а он курил и продолжал размышлять с удовольствием. Клеточки мозга изголодались по своей основной деятельности и, освобожденные от алкогольного дурмана, усиленно работали, разминались от вынужденного простоя. Стас сравнил себя с маленьким зеленым побегом, который дал корни, держащие его на земле, и уже никакой ветер разгульной жизни не унесет его за собой, чтобы высосать и выжать, а потом выбросить в придорожную канаву. Сестра и зять посадили «малыша» в землю — теперь расти ему и развиваться, превращаясь в могучий кедр. Он улыбнулся сравнению — да, теперь он сам проложит дорогу жизни и не затеряется среди колючих кустарников и древесных исполинов.

Утром Стас проснулся раньше обычного, — выздоравливающий организм не требовал многих часов сна, вышел из баньки, где он спал на полке, дабы не мешать влюбленным, и удивился. Оказывается, Марина с Кэтом уже не спали, они разминались, делали растяжки, а потом начали спарринг. Стас замер, не шевелясь, видя, как сестра орудует ногами, стараясь попасть по голове Кэта, бьет сериями, вертится, нанося удары. Кэт ставит блоки, уворачивается и отвечает мгновенно, в отличие от Марины попадая в цель. Удары настолько быстры, что Стас не успевает разглядеть их, видя, как дернулась неестественно голова или рука партнерши, но она видит их все и пытается отразить. Позже Кэт скажет, что видеть его удар, пусть и не отразить — это уже великое достижение. Жена, по принятым меркам, очень хороший мастер, с которым смогут справиться очень немногие мужики.

После тренировки спортсмены побежали к реке. Стас тоже потащился за ними и с удовольствием плавал в еще не прогретой солнцем водичке, набираясь бодрости на весь день. Один он бы не решился утром прыгнуть в воду, слишком холодной казалась Лена в ранние августовские часы. Конечно, ее не сравнишь с Ангарой, чистой и холодной в любой, самый теплый день лета. Но обе реки красивы по-своему, и нельзя выделить какую-то одну.

Марина готовила завтрак, накрывая стол прямо на улице, Стас прилег рядом на сухую доску — роса еще не высохла, и земля по утрам уже не грела внутренним теплом. Коротки в Сибири теплые дни, по сути, один июль и стоит жара, в июне и августе ночи прохладные, забирающие теплоту солнца. «Вот, Марина нашла свое счастье в жизни, может, найду его и я в шумном городе, познакомлюсь с какой-нибудь девочкой и полюблю». Стас закрыл глаза, представляя будущую жизнь — красивую женщину и рядом с ней двух детишек. «Но почему двух? Не знаю, так записано в книге судеб», — ответил внутренний голос. Он улыбнулся и открыл глаза — небо, сине-голубое небо сверху, и ни одного облачка или дымки, бесконечно манящая высь, готовая унести мысли далеко-далеко, в другие миры и галактики, где нет лжи и подлости, где царит свет и изобилие, радость и красота.

Время, непонятная штука — время. Ученые педанты лишь способны понять его. То тянется долго, то летит птицей, смотришь вперед — и кажется, что стоишь на месте или несешься прытью к своей мечте, а если оглянешься — оно всегда проскакивает с необычайной быстротой, оставляя воспоминания. Хорошие и плохие, разные, как и само время.

Кэтвар предложил Стасу стать чистильщиком личного бассейна, следить за температурой, обновлять каждый день воду, мыть стены и дно. Работа не сложная, не хитрая и не требующая особых знаний. Он не представил его как своего родственника, представил постоянным гостем, и Стас долго размышлял над этим, понял, что зять решил испытать его, присмотреться и позже решить, как быть дальше. Работа не занимала много времени, и он мог бродить по всему центру, заходя в тот или иной зал. Его пускали везде, не брали с него денег, даже если он что-то заказывал в баре, и не задавали лишних вопросов. В центре Кэт ввел свой порядок — гость мог делать что хочет: играть, тренироваться, плавать в бассейне, посидеть в баре или уйти с девочкой в номер. За все платило заведение, правда, гостей таких было крайне мало и они всегда проводили в «Престиже» только один вечер, в другое время им предъявляли счет, как обычно. В личные покои семьи никто не входил, лишь одна горничная, которая наводила там порядок, теперь и Стас имел право доступа. Поэтому никто не знал, что он простой, чистильщик, — родной брат хозяйки. Персонал тоже размышлял о нем и не приходил к одному мнению — на бандита, бизнесмена, большого начальника Стас не похож, решили, что он чей-то сын, покойному отцу которого Кэтвар обещал позаботиться о молодом человеке. К молодому бездельнику, коим его считали, интерес пропал, но отношение оставалось предельно вежливым и порядочным.

Стас имел карманные деньги и иногда уходил в город, знакомился с ним и осваивался, привыкал к толпе и шуму, но больше времени он любил проводить в центре, особенно присутствовать на тренировках, которые проводила сестра. Он любовался ею и гордился, что она может владеть боевыми искусствами, передавать свой опыт другим. Таскался часто просто так за ней, наблюдая за распоряжениями в баре, игровом зале или на тренажерах. Но и это стало постепенно надоедать, он освоился и душа требовала настоящего дела. Только какого? Он ничего не умел. Решил поговорить с сестрой, когда она немного освободилась от постоянных забот.

— Марина, мне очень хорошо у вас, но в последнее время я часто задумываюсь — болтаюсь целыми днями без дела, может, Кэт найдет мне какое-нибудь еще дельце, может, ты что-нибудь предложишь? Раньше, когда я пил, мне все было до фонаря, лишь бы была водка, сейчас необходимо чем-то заняться. Может, устроиться на работу? Но ты не беспокойся, чистка бассейна не отнимает много времени и я не откажусь от нее.

Марина обрадовалась словам брата, — значит, он становится Человеком, которому противна лень и праздность, хочется работать и приносить пользу.

— Это очень хорошо, Стас, но позволь мне задать тебе всего один вопрос — кем бы ты хотел быть, что бы желал делать, если бы умел? Не отвечай сразу, подумай, а потом скажешь, когда будешь уверен.

Она чмокнула его в щеку, потрепала за волосы и, улыбнувшись ласково, ушла к себе в спальню. Последнее время Марина чувствовала себя паршиво, что-то беспокоило ее, появлялась противная тошнота. Вот и сейчас, несмотря на радость от слов брата, внутри засосало и захотелось поесть соленого домашнего огурца. По-деревенски — съесть целиком, не разрезая на дольки, похрустеть всласть, чтобы никто не слышал ее наслаждений. Она выбрала самый большой, откусывала помногу и с удовольствием, проглотила весь, поглаживая живот, который успокоился и не просил больше ничего. Внезапно ее осенило и она отправила горничную в аптеку за тэстом, хотя уже и так догадалась. Марина прилегла на кровать, радостная улыбка не сходила с ее губ — у нее будет ребенок, маленький Кэтик или девочка, которую она назовет только Катенькой.

Стас бормотал про себя в задумчивости: «Кем бы я хотел быть, что желал делать? Откуда я знаю, я ничего не умею. А если б умел? Не знаю». Он вышел в зал. «Может, стать барменом? — подумал он, глядя, как ловко управляется с рюмками, бутылками тот, что-то смешивает, трясет и потом подает клиентам. — Нет, это не для меня. Может, научиться рукопашному бою и стать тренером, как Марина? Нет, и это не мое тоже. Может, крупье, менеджер»? Он бродил по огромному центру, прикидывая себя на каждую должность, и отвергал все, зашел в медицинский кабинет и удивился собственной мысли — ему нравилась эта работа. «А не поздно ли в 25 лет? Шесть лет учиться, год интернатуры, через семь лет вернуться сюда, в этот уютный и милый кабинетик, — он взглянул на врача. — А сколько ей лет? Наверное, как мне, чуть старше. Сколько я упустил в жизни! Мог бы так же сидеть, вести прием, помогать людям избавиться от недуга. Восемь лет потерянной жизни, восемь лет…»