Ангел возмездия

— Работа ведется очень активно, — ответил генерал. — Подозреваемых пока нет, но перспектива неплохая, делаем все возможное.

Михась усмехнулся.

— Спасибо, Григорий Борисович, за горбачевский ответ, не обижайтесь, пожалуйста, лучше послушайте мою «сказку». По телевидению около двух недель назад практически по всем каналам показали работу моего электронного плуга, — генерал и Протасов закивали головами. — Такой прибор могут тащить за собой любые слабосильные трактора, собственно, им тащить за собой необходимо лишь сеялку. Это, естественно, отразится на сбыте средней и особенно тяжелой техники. Здесь, — Николай Владимирович показал аудиокассету, — записан разговор трех человек, это хозяева трех крупнейших тракторных заводов страны. Обыкновенная экономическая конкуренция, банальная до пошлости. Они приходят к единому мнению — выбить меня из колеи, организовав покушение, вернее, убийство жены. Есть еще ряд аудио- и видеокассет, исполнители и заказчики, и даже их покровители, — все есть на пленках. Есть и другие документы, подтверждающие мою «сказочку». Они не знают, что жена жива, и сегодня, буквально пару часов назад, из Челябинска мне позвонил один человечек, предупредил, что если я не сверну производство электронных плугов, то известным взрывом все не закончится. Личность звонившего уже установлена. Но я хочу задать всего лишь один вопрос — сможет ли наша правоохранительная система справиться с такими людьми? Люди такого полета, конечно же, бывали в Лефортово, но ни один осужден не был. Красноярца Быкова осудили, ха-ха, условно, а выпуск под залог, условный срок — это приговор мне и моей жене. Здесь замешаны люди посильнее Быкова, и я один не смогу им противостоять.

— Почему же один, Николай Владимирович, у вас очень сильная позиция, собранный материал не позволит уйти преступникам от ответственности.

— Что вы понимаете, генерал, в позициях? — перебил его Михась. — Ваши профессионалы смогли выйти всего лишь на перспективу, а простые люди собрали этот, как вы выразились, материал. Наверное, потому, что для вас это действительно материал, а для этих людей это факты, неоспоримые доказательства. Речь идет не о пустяках — о жизни и смерти. Вы уже обкакались, ничего не сделав для установления и розыска преступников. Кто поручится, что вы не обсеретесь в реализации этого, как вы выражаетесь, материала?

Михась в волнении заходил по комнате.

— Зачем же так грубо, — обиделся генерал. — Все, что возможно, мы сделаем, преступников арестуем, проведем необходимые следственные действия в кратчайшие сроки, направим дело в суд. Я понимаю, что вы взволнованы, и основания для этого есть.

— Еще бы, конечно, есть, и немалые. Вы не контролируете суд и СИЗО, именно отсюда может исходить источник зла. Нет уверенности, что суд не выпустит их под залог, даже если вы сообщите о намереньях продолжать преступные действия. Кто поручится, что в камере у них не будет связи с волей? Для вас, я полагаю, не секрет, что авторитеты в СИЗО имеют женщин и приводят их прямо в камеру как с воли, так и с женской половины СИЗО. Доллар там хозяин, а не начальник.

— Это что же творится, неужели это все правда, Григорий Борисович? — вмешался в разговор губернатор. Генерал опустил голову.

— Это социальное зло, Владимир Михайлович, контролеры там получают по две тысячи рублей, как прожить на такие деньги, я не знаю, — Григорий Борисович выпрямился и взглянул прямо в глаза губернатору, давая понять, что это общая вина. — Но все-таки это частные случаи, и действительно они бывают, но это не система, многие сотрудники юстиции честно трудятся и за эти гроши.

Обсуждение вопросов затянулось до полуночи, слишком острые моменты затрагивались в разговоре, как частного, так и общего характера. Григорий Борисович уехал с папкой, и Михась долго еще не мог заснуть, прикидывая, правильно ли он поступил.

Через несколько дней пресса взорвалась сенсацией — раскрыто заказное преступление, арестованы исполнители и заказчики взрыва на центральной площади города, унесшего три жизни. Госпожа Михась, супруга профессора и начинающего бизнесмена, на которую и покушались преступники, чудом осталась жива, УФСБ продолжает свою работу.

Корней предпринял небывалые меры предосторожности, Николай Владимирович и Елена Михайловна охранялись ежеминутно, все машины проверялись и перепроверялись, их постоянно окружали люди охраны, предотвращая возможные снайперские выстрелы. В возможные источники и очаги опасности внедрялись люди Корнея. Но он прекрасно понимал, что если «трактористы» решатся на убийство — ничто не спасет Михасей, а из своего опыта он знал, что так и случится. Может быть, через несколько лет, но все равно случится. Единственный путь спасения — физическое уничтожение — Михась отверг, поручив разборку правоохранительной системе.

Дни бежали за днями. Елена теперь уже безвылазно сидела дома, а Николай с головой окунулся в работу. Производство разрасталось с каждым часом, рождая нового бизнесмена, неподвластного никому.

Крапилина защитила диссертацию, и Михась решил назначить ее начальником цеха, как раз выстроился один блок его приборостроительного завода. Бурцев проявил не только научные, но и организаторские способности, Николаю Владимировичу не пришлось искать директора завода, Андрей Степанович подходил для этой должности лучше всего.

Татьяна Ивановна долго раздумывала, прежде чем согласиться. Нет, не на должность начальника цеха, на которую она согласилась сразу же и с радостью. Докторская диссертация — вот что заботило ее прежде всего, потому что непосредственным руководителем становился сам Михась, и общаться с ним пришлось бы очень часто. Сможет ли она выдержать, пересилить любовные муки? Она не хотела разрушать семью и ни за что бы не призналась ему в любви. Всю себя, все свои знания она отдавала науке и производству, постепенно привыкла к такому режиму и только иногда плакала ночами, проклиная свою судьбу. Одноклассницы и коллеги завидовали ей — кандидат наук, начальник цеха, деньги гребет лопатой, зачем ей столько… Парни бегали, ухаживали за ней безрезультатно, и постепенно пополз по заводу слушок о ее фригидности, холодности и ненависти к мужчинам. А она отдала бы все за одну лишь ночь с ним — и ученую степень, и должность, и деньги.

Крапилина очень переживала, когда узнала о смерти Елены Михайловны, и даже не задумалась, что теперь для нее путь свободен. Боль Николая была ее болью. Когда Елена вдруг оказалась живой, Крапилина так обрадовалась, что не смогла скрыть своих чувств. Про нее стали говорить, что она чокнутая, далеко пойдет по научной и производственной части, заменит потом Михася, а может, и затмит даже. Но горе мужику, кто станет ее мужем, постепенно превращаясь в Кая с холодным сердцем и льдинкой в глазах.

Постепенно сошел снег, как-то быстро и незаметно потеплело, но деревья еще оставались голыми, готовясь к своей цветущей поре. По подсчетам Михася, Елена должна родить через несколько дней, в крайнем случае, через неделю. «Надо бы отпуск взять дней на десять, — подумал он. — Помочь Леночке с ребенком, повозиться с ним. Да и так давно не отдыхал», — рассуждал Николай. Зазвонил телефон, Николай Владимирович глянул на табло определителя — звонили из дома.

— Да, Леночка, слушаю тебя, дорогая.

— Коленька, ты не теряй меня, я к гинекологу съезжу, карту нужно забрать.

— Ты же завтра собиралась, может, случилось что? — забеспокоился Михась.

— Нет, Коленька, ничего, все нормально. Она завтра не принимает, вот и позвонила, чтобы я сегодня появилась, карту и направление взяла. Ты не переживай, я быстро, вернусь и перезвоню тебе. Пока, милый.

Елена положила трубку, Михась успокоился, закурил. Решил позвонить Корнею, — он последнее время не расставался с Еленой, ездил везде с ней. Набрал номер, но Корней не отвечал. Николай забеспокоился — почему молчит Антон Петрович, что случилось? Сердце кольнуло страхом — гинеколог, почему она позвонила домой, откуда узнала номер? Михась набрал сотовый Елены, но он тоже молчал. Николай Владимирович рванул из кабинета, охрана едва поспела за ним прыгнуть в машину.