Ангел возмездия

— Знаю, ошибся директор, сейчас сильно жалеет, — прервал его речь губернатор. — Все, что вы рассказываете, Николай Владимирович, теоретически правильно, — он улыбнулся. — Но что вы конкретно хотите?

Губернатор давал прямо понять, что лекции достаточно и пора переходить к просьбам и предложениям.

— Владимир Михайлович, необходима площадка под завод, цеха, полигон, — неважно как назвать. Нужна земля, и немалых размеров. Стороной не менее десяти километров. Вот и хочу попросить арендовать лет на пятьдесят участочек под строительство рядом с городом.

— Да-а, — засмеялся губернатор. — Просит, словно десять соток под дачу, — потом посерьезнев, продолжил: — Дело необходимое не только области, но и стране. Полагаю, Аркадий Степанович, — обратился он к главе районной администрации, — вы рассмотрите этот вопрос сами, учтете нужды района и области в целом.

«Все абсолютно точно рассчитал Антон Петрович, — удивляясь его прозорливости, подумал Михась. — Вопрос решен, и не станет глава района кочевряжиться, когда сам губернатор фактически одобрил просьбу. Конечно, для района такой большой участок захватит и пахотные земли, и леса, насчет конкретного места придется поторговаться. Но главное сделано, а нужный участок Корнеев из глотки вырвет».

Корней очень плотно занялся площадкой для завода, она многое решала в дальнейшей работе, выгодное месторасположение сказывалось при строительстве, на снабжении и сбыте, на кадрах, на электропитании и многом другом. Он подобрал место и понимал, что глава районной администрации не захочет отдать именно ее, станет сопротивляться всеми силами. На площадке находились наиболее плодородные и урожайные поля, а также лесной массив, выходящий к реке, где любили отдыхать горожане летом.

Но Аркадий Степанович Примаков прекрасно знал, кто такой Корней, что он вор в законе и спонсирует Михася, с поддержкой губернатора он сотрет его в порошок. Ему не хотелось, чтобы когда-нибудь по телевизору объявили, что глава района застрелен киллерами у своего собственного дома. Но и отдавать свои лучшие земли он тоже не мог, это бы значительно подорвало финансовое состояние района. Корней это понимал и к беседе готовился. Он созвонился с Примаковым и назначил встречу на нейтральной территории, чтобы не отвлекали звонками и приходами. Аркадий Степанович на предложение согласился, хотя и считал это не очень хорошим знаком — станет давить и придется подписать все. «Черт с ним, найду себе другую работу, жизнь дороже», — рассуждал он.

Корнеев начал разговор издалека. Он знал проблемы района, знал, где и чем занимался Примаков помимо основной работы. Если бы этой информацией владел ОБЭП, то он бы уже давно не был руководителем. Антон Петрович прозрачно намекнул на его несколько незаконных сделок и перешел к основному вопросу. Аркадий Степанович побледнел, но в основном держался в норме. Бледность лица и слегка дрожащие пальцы выдавали его волнение и боязнь за исход разговора. Он готов был подписать все, тем более эта сделка криминалом не являлась, хотя и ухудшала финансовое состояние района, по мнению главы. Но и в этом он ошибался, как и в том, что Корнеев может сообщить о нем информацию куда следует. Антон Петрович подробно объяснил, зачем необходима именно эта территория. Он понимал, что пахотные угодья, отданные под строительство, нанесут убыток хозяйству, но пообещал снизить затраты района на ГСМ, тракторную технику, ядохимикаты, повысить урожайность. Примаков удивлялся. Он не был лично знаком с Корнеем, но много слышал о нем и знал, что тот всегда выполняет свои обещания, но не понимал, как он может все это осуществить. А Корнеев, хитровато улыбаясь, еще раз подтвердил, что все сбудется в срок, в ближайшее лето, и вообще скоро район станет знаменитым.

Обговорив все вопросы, Корнеев передал уже готовые документы на подпись, Примаков подписал и вернул все обратно. Но Корнеев вежливо улыбнулся, объяснив, что все должно быть сделано законным, зарегистрированным образом с вынесением постановления, и вернул их назад. Аркадий Степанович покраснел: его ткнули носом то ли в привычку, то ли в незнание.

Уладив этот вопрос, Корней занялся другим — подготовкой проектных документов, поиском основного подрядчика и переоборудованием одного из цехов радиозавода под приборостроительный цех. Он абсолютно не сомневался в успехе Михася и стремился обеспечить ему все для работы. Положение Корнея в обществе здорово помогало ему, катализируя исполнение проектных документов, переговоры с подрядчиком и переоборудование цеха. Принцип действия кнута и пряника работал отменно, деньги платились, а кнута отведать никто не решался, слишком серьезным он мог оказаться. Никто не догадывался, что Корней отказался от мафиозных методов, поэтому его просьбы воспринимались серьезно и выполнялись в первую очередь.

Сегодня, в пятницу, Корней с утра зашел к Михасям, стараясь приободрить Николая и Елену. Начинались испытания прибора «Мирок», и Николай Владимирович волновался. Переживала и его жена, видя, как не находит себе места Николай. Вдвоем они отвлекали его, не давая сосредоточиться на мыслях о приборе, Антон Петрович рассказывал забавные истории, которые с ним случались на рыбалке. Николай слушал, но они чувствовали, что он мысленно все равно там, на будущих испытаниях, прокручивает в голове возможный исход.

На работу прибыли пораньше. Михась обратил внимание, что все его сотрудники уже в сборе и охрана оцепила территорию, не давая возможности ходить по ней заводчанам. Николай Владимирович вздохнул и отдал команду: «поехали».

«Мирок» вынесли на улицу, направив раструбом на бетонную балку. Бурцев перекрестился, включил прибор и провел лучом по бетону — внешних изменений не произошло, но сотрудники его отдела знали, что это еще ничего не значит, разрез можно не разглядеть и через лупу. Подогнали кран и приподняли балку за один конец, она разделилась на две половины.

Это была удача! Крики «ура-а-а-а» заглушили даже шум работы крана, все кинулись поздравлять Николая Владимировича, кто-то крикнул: «Качай его»! Михася подхватили, подбрасывая вверх, радовались, шумели.

Николай Владимирович встал на ноги, отряхнулся, поправил одежду и волосы, подошел прямиком к Бурцеву, поздравил Андрея Степановича и потом весь коллектив. Но опыты еще не закончились, балку резали еще и еще раз, резали кирпичи, сталь, дерево. «Мирок» работал на любом материале в удалении тридцати метров, хотя ожидали меньше. Длину луча можно задавать любую в пределах этой величины.

К полудню все закончилось, и Михась объявил всем конец рабочего дня. Это тоже восприняли с энтузиазмом, но решили не расходиться, а пойти в ресторан и отметить важное событие, которое в последние недели держало всех в тонусе. Елена Михайловна посоветовала пойти, естественно, в свой, причем за счет заведения. Предложение приняли на ура и все тронулись в путь. В каждом из них появилось чувство первооткрывателя, никто в мире еще не делал таких приборов, но «Гиперболоид инженера Гарина» читали все. Лица светились радостью, грудь переполняла гордость — они смогли, они сделали то, что никто и никогда не делал! Каждый внес свой взнос, свою лепту в первый в мире «Мирок». Николай Владимирович оглядел свой коллектив, сумевший воплотить его идеи в жизнь, маленький коллектив, из которого разрастется многотысячное объединение заводов.

Танечка Крапилина, молодая, красивая и высокая девушка, ростом почти с самого Михася, который достигал отметки 185, не умела скрывать своих чувств. При упоминании имени Николая Владимировича краснела, опускала глаза и старалась молчать. Более ничем она внешне не проявляла себя по отношению к шефу, разве что старалась не заходить к нему без крайней нужды и меньше общаться. Коллеги все видели и знали — если Танечка вышла в коридор и мгновенно вернулась назад с пунцовым лицом, значит, по коридору проходит Михась. Она появлялась на работе пораньше, уходила попозже, никогда не участвовала в разговорах, не касающихся профессиональных тем, и ни с кем не дружила. О ней никто практически ничего не знал, относились к Танечке все хорошо и всегда жалели за безответную любовь. Она чувствовала это и еще больше замыкалась в себе. Кого больше она любила — физику или Михася, на эту шутку не взялся бы ответить никто. В жизни часто бывает, когда одаренная красотой и умом девушка не может устроить свою судьбу в личном плане. Крапилина не только прекрасно работала, но и писала диссертацию под руководством Николая Владимировича, однако по всем вопросам она чаще всего обращалась к своему непосредственному начальнику Андрею Степановичу Бурцеву.