Свод

Савицкий, широко улыбаясь, лёгким аллюром обежал вокруг гостей, ловко подхватил их под руки и повлёк к двери:

— О, пан Война, — не без удовольствия и нараспев тараторил пан Матей, — мой отец очень почитает вашего родителя, а что же касается вашего дядюшки Бенедикта, то в нём он просто души не чает. Я так думаю, что по такому случаю, мой папа не будет против того, что бы мы сегодня, слегка потрясли его винный подвал …

— Что это он нам так мило поёт? — поинтересовался у Войны Свод.

— Он обещает нам настоящую баню...

— Да будет вам, Якуб. …Я же отчётливо слышал имя вашего дядюшки.

— Всё верно, — Война незаметно подмигнул Савицкому, — мистер Савицкий и говорит о том, что мой дядя очень любит хорошо истопленную баню. Это традиция, Свод. Мы не имеем права отказываться…

— А я и не отказываюсь, — пожал плечами англичанин. — Традиция, так традиция…

Он прошёл в дом, а Война приостановил пана Савицкого и заговорщицки прошептал тому на ухо:

— Пан Матей, есть ли у вас возможность организовать нам баню, только баню, …как следует? Мистер Свод очень любит всё новое.

Савицкий вскинул брови:

— Думаю, лучше бани чем у моего отца вы не найдёте до самого Бреста. Только придётся подождать. Я скажу Юрко…

Так или иначе, а пока Юрко топил баню Адам, старый слуга Савицких, дважды наведывался в винный погреб своего пана. После четвёртой бутылки вина, видавший виды англичанин понял, что молодые паны имеют в деле употребления таких напитков хорошую закалку.

Одно расстраивало Ричи, он ровным счётом ничего не понимал из речи литовцев. Савицкого же, это напротив, немало забавляло.

Якуб в ходе опустошения винной посуды, подробно объяснил молодому хозяину имения идею того, для чего он так внезапно попросил о бане. Пан Матей, в особенности после выпитого, охотно согласился на задуманную Войной проделку.

— На шченсце тен заможны пан ніц ні в’ідае паспалітых моў[25], — с умным видом, будто рассказывает об урожае этого года, говорил Савицкий. — Как бы только нам не перестараться.

Едва только явился Адам и сообщил о том, что баня готова, осторожный англичанин, частично догадавшись, о чём идёт речь, заявил Якубу о том, что пойдёт париться только в компании друзей. Отступать было некуда. Молодые паны снова отослали Адама в подвал, взяли с собой ещё две бутылки вина и отправились париться. Ричмонд посещал подобные места во многих странах, однако здесь всё было обустроено иначе. В небольшом, аккуратном бревенчатом сарае, пропахшем дымом, их встретил розовощёкий, молодой слуга Юрко, наспех прикрывший свою наготу холщовой простыней. Его вздёрнутый, круглый нос, светился от жары, будто недозревшая слива.

Как только он оценил состояние господ и наличие в их экипировке запотевших бутылок, тут же настроение банщика приняло празднично-торжественный оттенок. Он закрыл дверь, дождался, пока паны избавятся от одежды, и тут же шугнул водой из небольшого деревянного черпака на раскалённые камни в банной топке.

Англичанин съёжился, но, глядя на то, как молодые паны начали дружно укладываться на лавки, последовал их примеру. Юрко жестами объяснив иностранному пану, чтобы тот лежал неподвижно, достал из ведра с горячей водой парящие веники, встряхнул их и передал Савицкому и Войне. Один он оставил себе. Разумеется, Ричи понял, что за испытание его ожидает, но, дабы не показывать молодёжи своей слабости, он только покрепче сцепил зубы.

Снова зашипела вода на камнях, и кисти его рук невольно сжались в кулаки. Они будто мёрзли в этой адской жаре. Свод задержал дыхание и приподнял голову, с удивлением отмечая, что крепыш Якуб и худощавый Матей с нескрываемым удовольствием стали избивать себя этими …гербариями.

В это время Юрко, подмигнув молодым панам, тоже с шумом встряхнул над англичанином распаренные дубовые ветки. Испещрённое многочисленными шрамами тело иностранца покрылось гусиной кожей. Свод снова поднял голову и посмотрел на Якуба.

Тот нещадно лупцевал себя, рычал как медведь и, перехватив вопросительный взгляд англичанина, выкрикнул:

— Доверьтесь мне, Свод. С вами ничего дурного не случится. Лежите и терпите. Только терпите, сколько сможете. Тогда после бани вы на несколько мгновений почувствуете, что душа ваша чиста, как у ребёнка. Это того стоит, …давай, Юрко!

Свод зажмурился. С первых же ударов англичанину показалось, что красноносый слуга Савицких вчистую содрал кожу на его спине. У англичанина перехватило дыхание. Вдыхать не позволял жар парной, а выдыхать обжигающая боль, разливающаяся по всему телу.

Слава Богу, первая пытка была недолгой. Короткий перерыв с обливанием водой, приправленный прохладным квасом и вином быстро восстановил силы англичанина.

Якуб оказался прав. Если первая атака слуги с веником была просто невыносимой, вторая, после отдыха, показалась куда как приятнее. После третьего же похода в парную, Свод с неудовольствием узнал, что париться уже больше не нужно и пришло время мыться…

Холодный, туманный вечер теперь совершенно не казался иностранцу неуютным.

Напротив, Ричи чувствовал, что сейчас готов обогреть теплом своего, парящего тела, чуть ли не весь мир. За время, когда они шли к замку, дрожь осенней ночи так и не успела пробраться к нему под одежду. Они ещё немного постояли меж каменных колонн, вдыхая чудный запах опавшей листвы, смешанный с дымом далёких, невидимых костров.

Вскоре на порог вышел старый слуга Адам и, поклонившись, позвал господ в дом. У большого стенного камина их ждал богатый стол и …снова вино.

Увидев бутылки, Свод, вяло возразил:

— Якуб, — мне сейчас так хорошо! Я вот думаю, а стоит ли портить вечер таким обильным употреблением вина?

Война тут же перевёл слова англичанина озадачившемуся Савицкому и по лицу того Ричи сразу понял, что никто и ничего портить и не собирается. Вскоре Война перевёл Своду буквально следующее:

— Вам, Свод, ещё повезло, что отца нет дома. По случаю приезда таких высоких гостей, у нас в доме обычно пьют не из бокалов, а из шапок!

Очень скоро англичанину представилась возможность оценить то самое дивное умение пить шапками, передавшееся по наследству лихой молодёжи. Дошло до того, что поздно ночью подняли и напоили даже слуг. И, если старик Адам всё норовил подняться из-за стола, всё же вокруг паны сидят, то Юрко накачали так, что тот, на свою беду, начал показывать, как пан Матей, когда проездом сюда заезжал на ночлег радивиловский итальянский театр, танцевал с той иностранной панной, что показывала в действе царевну.

Слуга так увлёкся кривляньями, что молодой Савицкий, не выдержав подобного нахальства, схватил саблю и стал гоняться за ним по дому. Думается, пан Матей так и зарубил бы перепившего Юрко, если бы тот не упал на колени и вымолил-таки у него прощения.

Заплаканного и раскаявшегося слугу в наказание связали, и приказали Адаму не трогать до утра. Потом допили оставшееся вино и отправились спать.

Само собой, после такой ночи утро у панов не задалось. У всех с перепою страшно трещали головы. Не без удивления обнаружили под охраной Адама связанного Юрко. Пан Матей сильно удивлялся полному такта рассказу Адама о том, как накануне бедный Юрко едва не расстался с жизнью.

Вспомнив причину своего вчерашнего гнева, пан Савицкий не стал углубляться в подробности своих деликатных воспоминаний, а великодушно приказал Адаму освободить окончательно раскаявшегося Юрко и налить тому вина прощения ради. За подоспевшим завтраком паны и сами с удовольствием причастились. Само собой, после этого всем стало заметно легче.

Свод, едва только отступило похмелье, поймал себя на мысли, что в эту ночь, он несмотря ни на что, прекрасно отдохнул. Всё же, что ни говори, а Война оказался прав, баня отличное лекарство для тех, кто отягощён разного рода воспоминаниями.

Как ни хорошо было у Савицких, но в полдень гости засобирались в дорогу. Пан Матей по этому случаю, был просто безутешен.