Страница 3 из 98
— А и верно, как есть наизнанку, — повторила Агафья и с испугом взглянула на хозяйку.
— Кто ж это так сподобился? — не могла успокоиться Прасковья Юрьевна.
— Неужто крестная Марьюшка недоглядела?
— Видно, что так. Она рубашечку-то держала, может, и недоглядела. А ведь это нехорошо, Агафьюшка, — задумчиво произнесла княгиня.
— Пустое это всё. Мало ли чего бывает: когда наизнанку нечаянно надену, а другой раз так и нарочно, чтобы нарядная-то сторона целей была, — уверенно сказала Агафья, ловко пеленая младенца и прикладывая его к груди.
— Нет-нет, Агафьюшка, ты погоди, погоди. Ты положи его да распеленай снова, я ему другую рубашечку надену, а эту долой, долой, — проговорила скороговоркой княгиня, роясь в груде детского приданого.
Наконец злосчастная рубашечка была снята, ребёнок вновь спелёнут и передан Агафье.
— Ты уж, Агафьюшка, не сказывай никому про это.
— Про рубашечку, что ли?
— Да, да, про неё. Ведь это нехорошо, нехорошо, — торопливо повторяла княгиня, пряча рубашечку в карман своего платья.
Шведская армия выжидала. На знаменитом совете русских в Бешенковичах был обсуждён и одобрен Петром I план ведения кампании, если шведы начнут наступление.
План по поручению государя был составлен Александром Даниловичем Меншиковым[1].
В своём плане, который назывался «Како поступать против неприятеля при сих обстоятельствах», Меншиков допускал передвижение неприятеля в любом направлении, но куда бы ни тронулись шведы — на Смоленск, Москву, Ингерманландию или на Украину, — русские войска должны были придерживаться единой схемы: главной армии надлежало двигаться впереди неприятеля, производя опустошение местности; кавалерийским частям — находиться в тылу шведов, наносить удары на переправах и уничтожать мелкие отряды. Конница должна была сопровождать шведов на флангах. Если же неприятель, паче чаяния, откажется от намерения вторгнуться в Россию и захочет вернуться в Силезию, то главная задача будет у драгун: эти маневренные части должны были держать шведов в постоянном напряжении и изматывать их. Пехоту намечалось направить против армии Левенгаупта, с тем чтобы, загнав его в Ригу, осадить и принудить к капитуляции.
Ставка в войне была высокой. Речь шла не о частичных уступках, а об утрате целостности Российского государства. Именно это обстоятельство, независимо от того, в каком направлении двинутся шведы, вынудило Петра I на суровые условия ведения войны. В указе от 9 августа 1708 года он повелевал: «Ежели же неприятель пойдёт на Украину, тогда иттить у оной перед и везде провиант и фураж, також хлеб, стоящий в поле и в гумнах или житницах по деревням (кроме только городов) польской и свой, жечь не жалея и строения перед оным и по бокам, такоже мосты портить, леса зарубать и на больших переправах держать по возможности. Також и то сказать, ежели кто повезёт к неприятелю что ни есть, хотя за деньги, тот будет повешен, також ровно и тот, который ведает, а не скажет».
Этот план возымел своё действие. Шведы терпели нужду и в хлебе, и в фураже.
На требования солдат о хлебе Карл XII их утешал, говоря, что терпеть им осталось немного, и тогда им в провианте никакого оскудения не будет, но в Москве всё изменится.
В дневниковых записях в сентябре 1708 года анонимный автор писал: «...голод в армии растёт с каждым днём: о хлебе уже больше не имеют понятия, войско кормится только кашей, вина нет ни в погребах, ни за столом короля... Трудно даже выразить словами то, что приходится испытывать в настоящее время, но всё это пустяк по сравнению с тем, что предстоит ещё испытать в будущем».
План русских — отступая, донимать врага — дал свои результаты.
Всё лето 1708 года то тут, то там сталкивались русские и шведы. Особое значение для российских войск имели сражения при селе Добром, о котором Пётр писал Апраксину: «Я, как почал слушать, такого огня и порядочного действия от наших солдат не слыхал и не видал. Дай, Боже, впредь так».
Особую роль для русских играла их победа у деревни Лесной, где в руки солдат попал огромный обоз шведов с необходимым продовольствием и припасами, который вёл на помощь армии Карла генерал Левенгаупт. Успех русских войск от Полтавской баталии отделяло ровно девять месяцев. Неслучайно Пётр назвал победу при Лесной матерью полтавской победы.
Обессиленные войска Карла XII, не получив подкрепления из обоза, повернули с дороги на Москву (где мечтали обосноваться на зимних квартирах) на Украину.
Измена гетмана Украины Ивана Степановича Мазепы и переход его на сторону врагов России — шведов — могли иметь трагические последствия для Петра. Этот поступок был так неожиданен для царя потому, что он всегда с особым уважением относился к гетману, ценя его ум и опытность. Тяжело переживая это предательство, Пётр с раздражением писал: «Всем есть известно, что от времени Богдана Хмельницкого, который пришёл в подданство, все гетманы являлись изменниками и какое великое бедство государство наше терпело, а наипаче Малая Россия от того».
На измену Мазепы Пётр ответил решительно и быстро. Резиденция Мазепы город Батурин был разорён, многие его сторонники казнены, а украинская армия оказалась прочно отрезанной драгунами Меншикова.
Разместившись на зимних квартирах на Украине, армия Карла несла большие потери. Её солдаты гибли от холода: зима 1708 года была очень суровой.
Весна 1709 года застала шведскую армию за осадой крепости Полтава. Взятие Полтавы открывало дорогу на Харьков и Белгород, а также в Крым и турецкий Очаков. Кроме того, Карл надеялся здесь выманить Петра и сразиться с ним в чистом поле.
Осада Полтавы затягивалась и становилась всё труднее. Оставить её Пётр не мог, и с этого момента желание Карла встретиться наконец с армией Петра стало и его желанием. Встреча двух армий была неминуемой.
Русские войска переправились через реку Ворсклу и встали в нескольких вёрстах от Полтавы. За спиной у них был крутой берег реки, слева — густой лес, справа — глубокая лощина. Солдаты построили укреплённый лагерь. Перед ними лежало довольно узкое полтавское поле. Поперёк поля Пётр приказал построить несколько укреплённых редутов.
В ночь с 26 на 27 июня шведская армия вышла на поле и построилась в боевом порядке. Раненного накануне Карла вынесли к войску на носилках. Армия громкими криками приветствовала своего короля. Он дал главнокомандующему армией фельдмаршалу графу Ронгшильду приказ о наступлении.
Четырьмя колоннами под оглушительный бой барабанов в сумерках раннего утра шведы двинулись навстречу русским. На полтавское поле вышла в то утро одна из лучших армий мира. Солдаты её были опытны, дисциплинированны и хладнокровны. Их вели в бой талантливые генералы, а во главе войска стоял великий полководец — король, не знавший поражений.
Пётр, не любивший генеральных сражений, понимал, что всё может решить случай, который в один миг изменит судьбу армии и трона. Он говорил: «...сия игра в Божьих руках, и кто ведает, кому счастье будет».
На полтавском поле в ожесточённой схватке сошлись две огромные армии: тридцатидвухтысячная армия русских и двадцатитысячная шведов. Армии двинулись навстречу друг другу. Впереди на любимой белой лошади Лизет ехал сам Пётр, за ним фельдмаршал Шереметев, а далее под знамёнами и барабанный бой вся русская армия. Пётр передал командование армией фельдмаршалу Борису Петровичу Шереметеву, а сам отошёл в сторону и встал в ряды своего Преображенского полка.
Исход кровопролитной битвы был решён стойкостью русских солдат, которые смогли сдержать натиск опытного и сильного противника. Шведы дрогнули и побежали. Началась погоня, которая кончилась на границе поля.
Трофеи, попавшие в руки русских, были огромны. II плену оказались видные генералы и придворные Карла. Самого короля, безуспешно старавшегося остановить бегущих солдат, охрана увезла с полтавского поля. Бегущая шведская армия была застигнута 30 июня у местечка Переволочна, на берегу Днепра. Брошенная своим королём, шестнадцатитысячная армия сдалась отряду русской конницы в девять тысяч человек.
1
Меншиков Александр Данилович (1673—1729) — князь, ближайший сподвижник Петра I, нарвский генерал-губернатор, действительный тайный советник, фельдмаршал, адмирал, генералиссимус; участвовал во всех важнейших государственных преобразованиях; в 1727 г. потерпел поражение в борьбе за власть, сослан с семьёй в г. Берёзов в Сибири, где умер.