Робин Шарма, Уроки лидерства от Монаха, который продал свой феррари

— Ну же, — сгорая от любопытства, сказал я.

— Мудрость, которую я передам тебе, представляет собой неповторимую и чрезвычайно эффективную си­стему принципов. Это своеобразное руководство, полез­ное для любого руководителя. Эта система предельно проста. Последуй ей, и вскоре ты сможешь просто спокойно наблюдать, как твоя фирма будет возвращать­ся к прежнему процветанию. Однако эта система спо­собна дать тебе гораздо больше. Если ты станешь со­знательно следовать ее принципам, твое предприятие достигнет небывалых успехов. Благодаря этой системе твои дела пойдут так, как ты и представить не можешь. В твоей компании улучшится моральная атмосфера и повысится производительность труда. Твои сотрудники станут работать с такой заинтересованностью и с таким творческим подъемом, каких ты не видел прежде. Твои люди научатся более гибко реагировать на изменения и приспосабливаться к новым условиям. Вы снова станете единой командой., заботящейся об успехе общего дела. Я уж не говорю о том, как стремительно возрастут ваши прибыли. Их будет, как сейчас говорят, «выше крыши».

— Ладно, можешь считать, что заинтересовал ме­ня, — ответил я. — Но позволь сначала спросить. Предположим, что ты и в самом деле Джулиан, — пока лишь предположим. Почему ты одет как монах?

Того Джулиана, которого я знал, можно было уви­деть как минимум в костюме от Армани.

— Вопрос справедливый, мой друг, — сказал, хит­ро улыбнувшись, юноша, и я понял — это улыбка молодого Джулиана, улыбка, которую все мы так хоро­шо знали. — Не будешь возражать, если я попробую объяснить все по порядку?

— Я весь внимание, — ответил я и откинулся на спинку велюрового кресла, предвкушая интересную ис­торию.

Юноша начал рассказ, во всех деталях передающий историю взлета и падения легендарного Джулиана Мэнтла — от его блистательного студенчества на юри­дическом факультете Гарварда и до непревзойденного успеха как адвоката, выигрывавшего самые сложные судебные процессы. Он искренне говорил о своих по­бедах и о всем известном падении. Он рассказал о своих мечтах, о страхах, о своем неудавшемся браке и о сердечном приступе. Он упомянул даже детали, касав­шиеся моей игры в гольф, и признал, что ему очень не хватает тех дней, которые мы вместе проводили на залитом солнцем поле.

— Да, это было здорово, — перебил я, чувствуя, что этот незнакомец в одеянии странствующего мудре­ца, вероятно, и впрямь не кто иной, как мой давно пропавший без вести друг Джулиан Мэнтл. Кто еще мог знать такие подробности? Я сидел безмолвно, не зная, что сказать. Затем я поднялся и шагнул к нему.

— Джулиан, так это правда ты? — спросил я, как бы извиняясь.

— Да, правда. И я ужасно рад наконец-то увидеть тебя через столько лет. Мячик для гольфа, подаренный тобой на пятидесятилетие, действительно много для ме­ня значил.

Меня охватила радость. Мы обнялись, как старые добрые друзья, и стали вместе перебирать воспомина­ния о наших лучших днях. Но где-то в глубине ума одна мысль не давала мне покоя. Я так и не находил рацио­нального объяснения поразительной молодости Джу­лиана.

Чувствуя эту неловкость, Джулиан спросил с при­сущей ему открытостью:

— Что, хочешь узнать секрет моей молодости? — при этом его губы расплылись в широкой улыбке.

— Хватит дразнить меня, Джулиан. Сначала после долгих лет ты неожиданно объявляешься в своих стран­новатых одеждах, бросаешь камни мне в окно, пугаешь меня, когда я и так весь день на пределе. Потом оша­рашиваешь сообщением о том, кто ты есть на самом деле, предлагая какую-то бесценную мудрость, которая должна вывести из кризиса мою компанию. А теперь отказываешься даже объяснить мне, как это тебе уда­лось так помолодеть. Ты играешь с огнем, Джулиан, — сказал я, изображая обиду.

— После пережитого инфаркта я решил круто из­менить свою жизнь. Ты, должно быть, слышал — я продал особняк, летнюю виллу и все остальные свои игрушки.

— Мог хотя бы оставить свой любимый «феррари», Джулиан. Машина была потрясающая. Я до сих пор помню, как ты летал в ней с той неотразимой блондин­кой, которой назначал свидания прямо в своей машине. Помню, как ее длинные волосы развевались на ветру.

На лице Джулиана мелькнула улыбка:

— Это та, в потрясающей розовой мини-юбке?

— Да, именно она.

Затем Джулиан задумался и стал серьезнее:

— Чтобы действительно обрести что-то новое, мне нужно было оборвать все связи с внешним миром. Я любил свой «феррари», но понимал, что должен с ним распрощаться. Иначе это было бы все равно что отправиться в путешествие под парусами и пытаться сохранить для верности тоненькую веревочку, привязан­ную к пристани. Так бы ничего не вышло. Поэтому я продал все, что было символом моего образа жизни — напряженного и безжалостного, — и отправился в Ин­дию, страну, которая, как я давно догадывался, была сокровищницей знаний и истины.

Затем Джулиан описал свое путешествие по той необъятной стране, где он пытался обнаружить сведе­ния, необходимые для усовершенствования себя, своей работы и жизни. Ему приходилось ехать на поезде, на велосипеде, а то и просто шагать пешком. Он побывал в старинных храмах, где брал уроки у почитаемых муд­рецов. Ему встречались и другие искатели ответов на главные вопросы жизни. Дружбу с некоторыми из них он поддерживает по сей день. Но в первые месяцы его пребывания в Индии мудрость, которую он искал, ус­кользала от него. Затем, по мере того как он углублял свои поиски, до него стали доходить слухи об общине монахов, живущей высоко в Гималаях.

Согласно легенде, эти мудрецы, известные как Ве­ликие Мудрецы Сиваны (слово «Сивана» на их языке означало «просвещение»), создали удивительную систе­му, с помощью которой можно было достичь наивысших уровней реализации личных и профессиональных ка­честв. Однако никто не знал, как разыскать этих мо­нахов.

— Многие пытались найти их, — сказал Джули­ан. — Люди делового мира искали их, чтобы открыть для себя сокровенные тайны лидерства в сфере бизнеса. Другие пытались получить от них уроки лидерства в жизни. Но неприступные скалы Гималаев таят в себе смертельную опасность, и в поисках этих неуловимых мудрецов многие лишились жизни.

Не привыкший отступать перед трудностями, Джу­лиан отбросил все опасения и отправился в горы, испол­ненный решимости найти то, что искал. Много дней и ночей взбирался он к вершинам величавых гор. Сначала его путь пролегал по предгорьям, но постепенно горная тропа становилась все круче и круче. И он всем серд­цем надеялся, что она приведет его к обители Великих Мудрецов. И все это проведенное в одиночестве время он размышлял над тем, что представляла собою его жизнь — и какой она могла бы быть.

— Живя в мире бизнеса, я был настолько «озабочен своими заботами», — продолжал Джулиан, — что мне не хватало времени подумать о жизни. А между тем размышление и созерцание необходимы любому дело­вому человеку. Я понял, что в нашем мире, где правят идеи, размышление — это необходимая составляющая успеха. Всегда больше преуспеет тот, кто лучше мыс­лит. Время, проведенное в одиночестве в этих горах, во многом изменило меня. Впервые в жизни, Питер, я наконец ощутил самого себя и понял, кто я есть на самом деле.

По мере того как Джулиан продолжал свое восхож­дение, к нему подступала усталость. Он начал опасать­ся, что навсегда пропадет среди этих безжалостных гор, как и многие исполненные надежд смельчаки, что были здесь до него. И все же он достиг своей цели.

Одним солнечным утром, когда Джулиан взбирался по самой крутой из всех пройденных им тропинок, он заметил впереди еще одного путника, который был одет в необычную, длинную, развевающуюся на ветру алую тунику с темно-синим капюшоном. До этого Джулиан уже много дней странствовал в одиночестве, и он не ожидал встретить здесь еще кого-то. Поскольку бли­жайшие селения остались далеко позади, а место рас­положения Сиваны было ему по-прежнему неизвестно, Джулиан решил окликнуть путника. Однако тот не ответил ему ни словом, ни даже взглядом, а лишь ускорил шаг. И вдруг этот загадочный человек в алой накидке бросился бежать. Его алые одежды развева­лись, словно простыни на веревке в ветреный осенний день.