Страница 168 из 177
Слабость центральных банков состоит в том, что их способность решать, кому, в каком объеме и на какой срок они должны предоставлять займы, и управлять впоследствии соответствующим финансовым портфелем, разумеется, очень ограничена. Первое следствие, вытекающее из этого, заключается в том, что их баланс не может превосходить некоторые ограничения. Так, вследствие всех новых видов займов и интервенций на финансовых рынках, осуществляемых после 2008 года, балансы центральных банков выросли примерно вдвое. Совокупность финансовых активов и пассивов выросла с примерно 10 % до более чем 20 % ВВП в случае Федеральной резервной системы и Банка Англии и с 15 % до почти 30 % ВВП в случае Европейского центрального банка. Впечатляющее изменение. Однако в то же время эти суммы остаются довольно скромными по сравнению с совокупностью чистого частного имущества, которое достигает или превышает 500 или 600 % ВВП в большинстве богатых стран[664].
В теории, конечно, можно было бы представить и намного более значительные суммы. Центральные банки могли бы решить купить все предприятия страны, всю недвижимость, профинансировать переход к чистой энергетике, вложить инвестиции в университеты, управлять всей экономикой. Единственная проблема, разумеется, состоит в том, что центральные банки не располагают необходимыми для этого административными возможностями и не имеют демократической легитимности для того, чтобы делать подобные вещи. Центральные банки осуществляют мгновенное и потенциально бесконечное перераспределение, которое, впрочем, может быть плохо рассчитано (равно как и влияние инфляции на неравенство), поэтому представляется более предпочтительным, чтобы оно не выходило за некие границы. Именно по этой причине центральные банки действуют в строго определенных рамках, обеспечивая стабильность финансовой системы. На практике когда государство решает прийти на помощь некоторым промышленным компаниям, как, например, в случае General Motors в Соединенных Штатах в 2009–2010 годах, именно американское государство, а не центральный банк берет на себя предоставление займов и договаривается с данной компанией об участии и о преследуемых целях. То же происходит и в Европе: политика в области промышленности или университетов зависит от государства, а не от центрального банка.
Вопрос здесь заключается не в технической неосуществимости: речь идет о проблеме демократического управления. Если требуется время на то, чтобы проголосовать за налоги и за государственный бюджет и начать их применять, то это не совсем случайность: когда перемещаются значительные доли национального богатства, лучше не ошибаться.
Среди множества противоречий, связанных с ограниченностью роли центральных банков, наиболее непосредственное отношение к нашему исследованию имеют два вопроса, которые стоит обсудить дополнительно. Речь идет о взаимодополняемости между банковским регулированием и налогом на капитал (прекрасной иллюстрацией этого вопроса служит недавний пример кипрского кризиса) и о все более очевидных ограничениях институциональной архитектуры, существующей ныне в Европе (где в настоящее время проходит эксперимент, давший начало невиданному в истории феномену, по крайней мере в таких масштабах: валюте без государства).
Кипрский кризис: когда налог на капитал сочетается с банковским регулированием. Первая и незаменимая функция центральных банков состоит в обеспечении стабильности финансовой системы. Они обладают наилучшими возможностями для каждодневного обеспечения положения различных банков, их рефинансирования в случае необходимости и контроля над нормальным функционированием платежной системы. Иногда им в этом помогают ведомства и структуры, специализирующиеся на банковском регулировании, как, например, те, что распределяют лицензии, необходимые для управления финансовым учреждением (нельзя создать банк в гараже), или те, что проверяют, соблюдаются ли пруденциальные нормативы (т. е. объемы резервов и активов, которые считаются малорискованными и которыми банки должны располагать для того, чтобы одалживать или инвестировать то или иное количество более рискованных активов). Во всех странах центральные банки и ведомства, занимающиеся банковским регулированием (и часто с ними связанные), работают вместе.
В проекте европейского Банковского союза, который в настоящее время осуществляется, ЕЦБ должен играть центральную роль. В урегулировании некоторых банковских кризисов, которые считаются особенно серьезными, центральные банки также работают вместе с международными структурами, созданными для этих целей, начиная с Международного валютного фонда. Примером этого может служить ставшая знаменитой «Тройка», в состав которой входят Европейская комиссия, ЕЦБ и МВФ и которая с 2009–2010 годов пытается найти выход из кризиса государственных долгов и банковского кризиса, прежде всего в Южной Европе. Рецессия 2008–2009 годов усугубила проблему государственной задолженности, которая в большинстве стран уже была очень высокой накануне кризиса (в первую очередь в Греции и Италии), и привела к быстрому ухудшению состояния банковских балансов, особенно в странах, пострадавших от схлопывания пузыря на рынке недвижимости (особенно в Испании). В конце концов, оба кризиса тесно между собой связаны. Банки владеют облигациями государственного долга, точная стоимость которых никому не известна (haircut носил массовый характер в Греции, и, даже несмотря на заявления о том, что к этому решению больше прибегать не будут, истина заключается в том, что в таких условиях объективно довольно трудно предугадать дальнейшие действия), а состояние государственных финансов будет ухудшаться до тех пор, пока будет продолжаться экономический кризис, который, в свою очередь, в значительной части предопределяется застопориванием финансовой и кредитной системы.
Одна из трудностей состоит в том, что ни «Тройка», ни власти различных стран, которых затрагивают ее действия, не располагают автоматической передачей международной банковской информации и «финансовым кадастром», которые позволили бы прозрачно и эффективно распределять потери и необходимые усилия. В предыдущей главе мы уже приводили примеры Италии и Испании, которые столкнулись с трудностями, когда попытались в одиночку ввести прогрессивный налог на капитал, чтобы подправить свои государственные финансы. Греция представляет собой еще более крайний пример. Все требуют от Греции заставить своих наиболее состоятельных граждан уплатить налоги. Это, без сомнения, прекрасная мысль. Проблема в том, что в отсутствие адекватного международного сотрудничества Греции, разумеется, не удастся в одиночку установить справедливое и эффективное налогообложение, поскольку наиболее богатые граждане легко могут перемещать свои средства за рубеж, зачастую в другие европейские страны. Однако европейские и международные власти так и не приняли меры, которые бы создали такие нормативные и юридические рамки[665]. Вследствие этого Грецию и другие затронутые кризисом страны, которые не имеют необходимых налоговых ресурсов, зачастую подталкивают к тому, чтобы обеспечивать поступления за счет остающихся у них государственных активов, порой по заниженной цене, что для покупателей — греков или граждан других европейских стран — бесспорно, намного интереснее, чем платить налоги.
Особенно интересный случай представляет собой кипрский кризис, разразившийся в марте 2013 года. Кипр — остров с миллионным населением, который присоединился к Европейскому союзу в 2004 году, а к зоне евро — в 2008 году. Его банковский сектор раздут, по-видимому, вследствие очень крупных иностранных вкладов, прежде всего российских, которых привлекает низкое налогообложение и попустительство местных властей. Согласно заявлениям представителей «Тройки», российские вклады включают в себя огромные средства отдельных лиц. Все думают об олигархах, авуары которых измеряются десятками миллионов или даже миллиардами евро, если судить по рейтингам состояний, публикуемым журналами. Проблема в том, что европейские власти или МВФ не публиковали никаких, даже самых грубых и приблизительных статистических данных. Вероятнее всего, эти институты и сами знают немного — по той простой причине, что они так и не обзавелись инструментами для того, чтобы добиться прогресса в этом ключевом вопросе. Такая непрозрачность не упрощает мирное и рациональное урегулирование конфликта такого рода. Проблема заключается в том, что кипрские банки уже не располагают деньгами, которые фигурируют в их балансах. Эти средства, судя по всему, были вложены в греческие облигации, которые сегодня обесценились, и в инвестиции в недвижимость, отчасти оказавшиеся иллюзорными. Естественно, европейские власти не готовы использовать средства европейских налогоплательщиков, чтобы пополнить счета кипрских банков, ничего не получив взамен, особенно если речь в конечном итоге идет о спасении счетов российских миллионеров.
664
Совокупность валовых активов и пассивов еще выше — она достигает 10–20 лет ВВП в большинстве развитых стран (см. пятую главу). А значит, центральные банки богатых стран в настоящее время владеют лишь несколькими процентами финансовых активов и пассивов. Балансы различных центральных банков доступны онлайн каждую неделю или каждый месяц. В подробностях известны категории активов и пассивов (но не на уровне каждой компании или страны, которым были одолжены деньги). На банкноты и монеты приходится очень малая часть баланса (как правило, всего 2 % ВВП), а основная масса представляет собой лишь чистый документооборот, равно как и в случае банковских счетов домохозяйств, компаний и правительств. В прошлом баланс центральных банков иногда достигал 90-100 % ВВП (например, во Франции в 1944–1945 годах, после чего этот баланс был в значительной степени размыт инфляцией). Летом 2013 года баланс Банка Японии приближается к 40 % ВВП. Исторические данные по балансам основных центральных банков см. в техническом приложении. Изучение этих балансов поучительно и позволяет констатировать, что они еще далеки от максимального уровня, достигнутого в прошлом. Впрочем, инфляция зависит от многих других сил и особенно от международной конкуренции в ценах и зарплатах, которая в настоящее время удерживает их на низком уровне и толкает вверх цену активов.
665
Как мы уже отмечали в предыдущей главе, дискуссии вокруг возможных изменений в европейских нормативах, касающихся автоматической передачи банковской информации, в 2013 году только начались и еще очень далеки от завершения.