Обыкновенная сказка

Но не тут-то было. С моим приходом одноклассники как-то заметно притихли, с необычайным интересом уставившись на меня. Потом раздался единственный тихий смешок откуда-то с последних парт, и уже через полминуты все ржали... как кони! Даже преподавательница едва сдерживала улыбку и по-доброму смотрела на своих учеников, с интересом же она поглядывала на меня.

Что-то не так! - заподозрила я.

—10 'Б', я жду тишины, - постучала ручкой по парте учительница. - Все-таки вы воспитанные дети! Сонечка, милая, что у тебя не лице?

—А что у меня на лице? - несчастно спросила я.

Кто-то самый умный с первых рядов трагическим голосом сообщил мне неприятную новость - кто-то на моем лице оставил маленькое послание, содержание которого было следующим: (на лбу) 'Твой неудачный герой-любовник с выпученными страстными глазами', (на подбородке рисунок маленького сердечка) 'Надеюсь, теперь все знают, как ты мне нравишься'.

Я была относительно спокойна. То, что глаза метали молнии (да такие, что сам Зевс должен испуганно залезть под стол и прижать к телу коленки), не значило ровным счетом ничего - для тех, кто не был виновен в этом кощунственном покушении на мою репутацию. На друзей я вовсе не обижалась. Ребят я прекрасно понимала: если бы на моем месте оказалась любая другая девушка с таким мейк-апом, я была бы в числе первых, кто бы разразился ужасающе громким смехом! Гораздо важнее сейчас разыскать этого неудачного героя-любовника и отомстить ему так, чтобы его думательное между ногами место навсегда осталось неудачным.

Я вспомнила фильмы о железном человеке, когда легендарный Тони Старк в своем костюме фокусировал взгляд на каждом человеке и мог моментально получить о нем всю необходимую информацию. Почувствовав себя несчастным героем, я останавливала тяжелый взгляд на каждом однокласснике, и их честные глаза красноречивее всех говорили, что они знают виновника торжества, но навряд ли его выдадут.

Неужели тот самый парень оказался каким-то авторитетом? Или он так быстро заслужил благосклонность почти всего класса? И, если бедных девушек я еще могла понять (как-никак, а такому красавчику трудно отказать), то политику парней понять было сложно. Уж в них-то я почти не сомневалась и верила, что все мы тут настоящие друзья.

Предатели!

Но высказать все, что я о них думаю, мне жестоким образом помешал стук в дверь. Сначала в проеме показалась наша классная руководительница - статная дама энных лет, которая своей харизмой и непосредственностью могла задавить любого человека. Конечно, ее мнение априори было самым главным, а непослушание считалось самым нижайшим оскорблением ее величества.

Следом в класс вошел ОН. Я это сразу поняла, так как все мои нервные окончания напряглись еще до того, как я увидела своего обидчика. Он был совершенно спокоен, делал искренний вид, что видит всех в первый раз, а мое разрисованное лицо никоим образом его не касается. Он же честный мальчик, к тому же сегодня видит меня первый раз. И вообще: моя хата с краю.

Однако его хитрые наглые глаза просто визжали о неописуемом счастье. Он наверняка считал, что я, как порядочная леди, непременно закачу скандал в самых лучших традициях голливудских фильмов. А он - весь такой честный - спокойно всем объяснит, что он тут только первый раз, и тем более не стал бы обижать эту восхитительную скандальную особу.

Обломись. Больше, чем быть обиженной и униженной, я не люблю закатывать эти самые скандалы. Боязнь громких звуков, знаете ли, та еще штучка!

—София, что у тебя на лице? - учительница явно хотела всему классу объявить какую-то грандиозную новость (кажется, связанную с тем самым 'тихим' парнем), но ее несказанно шокировал мой внешний вид. - Объяснись.

—Это случайно, Валентина Васильевна, - робко отвечала я, зная, что властная женщина от подчиненных ждет только покорности. - Кто-то решил подшутить надо мной. Я не знала. Правда!

Валентина Васильевна была женщиной, твердо уверенной в том, что она-то прожила много лет и на своем веку чего только не повидала. Поэтому, наверное, у нее в мозгу стоял какой-то датчик, фильтрующий честные и нечестные ответы. Обработав полученную от меня информацию, она быстро продиагностировала ответ и решила, что в нем больше правды, чем вранья.

—Хорошо, Сонечка, но все же сходи в туалет и смой этот ужас!

Я понадеялась, что парень носил с собой обычный маркер, а не водостойкий!

—Хотя, задержись на секунду. Чтобы ты тоже была в курсе. Ребята, в нашем классе прибавление! - пододвинув незнакомца к себе немного ближе, Валентина Васильевна продолжила, и мой обидчик чувствовал себя очень неловко, стоя так близко с такой... большой женщиной. Я почувствовала торжество справедливости. - Глеб Пономарев! По правде сказать, многие из вас должны быть с ним знакомы. Глебушка рассказывал мне, что учился в этой школе первые два класса, а потом ему пришлось уехать. И вот сейчас он вернулся в наш город и решил ходить снова именно в нашу школу! Правда, чудесно?!

Не видела ничего чудесного. После того, как я узнала имя парня - в мозгу произошел какой-то щелчок узнавания, но я не могла вспомнить точно. Но когда Валентина Васильевна напомнила о том, что Глеб уже учился с нами, какой-то затерявшийся пазл встал на место. Картина была собрана по кусочкам. И, теперь с большим интересом приглядевшись к парню, я начала замечать детали, напоминающие мне некоего маленького мальчика с золотой цепочкой на шее.

Пожалуй, если бы я была более внимательной, то я бы, приглядевшись, смогла узнать Пономарева и при нашей первой печальной встрече. Глеб с тех пор, конечно, очень изменился - помимо того, что он вырос и возмужал, парень стал еще более притягательным, более красивым и, конечно, он стал взрослым и умным.

Господи, пожалуйста, я так редко к тебе обращаюсь! Пусть он забудет тот день, миг и час, когда я в детстве призналась ему в любви! Ведь не специально же делала, хотела как лучше!

А получилось как всегда.

Парень с довольным видом проследовал на самую последнюю парту. Я в замедленной съемке вычисляла с физической точностью каждый его шаг и понимала, что вот-вот случится страшное! Его сумка тяжело упала на парту, когда я громко сказала:

—Там, вообще-то, я сижу!

Это прозвучало также неожиданно для всех, как гром среди ясного неба. Глеб на секунду замер, крепко сжимая сумку в руках - я поняла, что на месте несчастной сумки по задумке должна была оказаться я. Потом он расслабился, весело улыбнулся публике и преспокойно сел.

—Значит, будем сидеть вместе! Или ты имеешь что-то против?

Сказать правду - значит, расстрелять хорошее мнение о себе.

Я молча развернулась и вышла из кабинета. Надо же когда-то заниматься оттиранием своего лица и приведением себя в божеский вид. К тому же, это была отличная возможность оттянуть время до моего появления в классе.

Может проторчать здесь весь день?

Или сказать, что маркер оказался, водостойкий? Я же не смогу проходить в таком виде весь день?

Но потом я решила, что нельзя так просто сдаваться. Я сильная, умная, смелая, решительная! Я - Королева для самой себя и никто не посмеет высмеивать меня забавы ради! К тому же, кто это был? Мальчишка, который в первом классе был ниже меня.

Вот почему Инга называла его мелким хнырем! Она отлично помнила рост маленького Глеба - у подруги вообще феноменальная память. Инга по-прежнему считала, что Глеб и сейчас остался таким же маленьким храбрым Глебом.

'Храбрый, еще как! - думала я, оттирая каллиграфическую мазню птеродактиля - именно так я мысленно окрестила Глеба-неудачника. - Ну, ничего, мы еще попляшем! И на нашей улице будет праздник!'.

Праздник действительно был. И действительно на моей улице. Только гораздо позже, и... это уже совсем другая история.

Я дождалась, пока вымытое лицо перестанет быть красным (то ли от злости, то ли от постоянного трения), и только тогда вернулась в класс. Стоит сказать спасибо ребятам, которые на мое возвращение отреагировали ровно, будто бы ничего сегодня и не происходило. Что это - молчаливый знак сочувствия или своеобразная поддержка?