День середины лета

Но, похоже, теперь у них нет препятствий. И одна зеленоглазая лекарка беззастенчиво собирается влезть, куда не следует, чтобы только добиться своего...

Для Гильдмастера это все осложняло.

До сих пор были только долг и личное - два полюса, из которых Огнезор точно знал, что выбрать. Теперь же, если Илл'а сумеет... Она будет полезна, даже слишком - и отказаться от подмоги он не вправе. Да что там - еще и рад будет! Рад некрасиво и малодушно, что в этот раз выбирать не придется, что за него уже выбрали другие: Илл'а, собственный воспитанник, недоучка-Плетельщица Мила, из-за которой его жизнь грозит смешаться...

Тут уж не один повод для раздумий!

В прошлый раз, помнится, когда спятившему Плетельщику вздумалось поиграть Огнезоровой "огненной нитью", зацепило ненароком тетушку Мару. Словно бродячий сказочник, старый жрец случайно выдернул ее - линялую тряпичную куклу - из привычного сивушного дыма на свет божий, отряхнул от грязи и пыли - да предъявил растерянному, заплутавшему юнцу, которым был в ту пору грозный ныне Гильдмастер. Смотри, мол, что бывает с человеком, потерявшим контроль над своей судьбой и всякую цель!..

Это сейчас уже вредная старуха вполне вписалась в Огнезорову странную, далеко не легкую жизнь: изводит на правах знахарки да кровной хозяйской родни обитателей имения Таргел, искореняя среди оных нерадивость и пьянство... Тогда же Огнезор едва представлял, куда ее девать и что с ней делать.

А теперь вот из спутанного клубка прошлого зачем-то вытащило волей Плетельщицы Креса. Не затем ли, чтоб напомнить о забытой давным-давно детской ревности? Всколыхнуть нелепые старые обиды - а заодно и привязанность, от которой и без того не избавиться?

Смешно, но Огнезор сам себя загнал в ловушку. Еще много лет назад, когда решился на венчальный обряд. Не "связаны, потому что близки" - но "близки, потому что связаны"... Нехитрое риторическое упражнение времен его ученичества - однако какая сумятица в причинах и следствиях! Не выйдет ли так, что эти путы окажутся сильней его свободной воли? Ведь одно дело - "пойти на поводу у сердца", как любят провозглашать высокопарные придворные пииты. И совсем другое - подчиниться слепой силе древнего ритуала. Это все равно, что быть прикованным каторжной цепью к незнакомому и ненужному тебе человеку!

Хвала богам, хоть Илан наконец созрел! Зубы показал... Это ожидаемо, даже правильно - Император обязан иметь собственную голову на плечах, не полагаясь на советчиков, пусть и самых близких. И хорошо, что мальчик понял это сейчас, пока еще есть время... Но все же... чуточку горько. Дети растут слишком быстро. И не бывать теперь между ними безграничному доверию - всегда останется место собственной игре, не только общей. А значит - и одиночеству будет место тоже.

Огнезор-то уже притерпелся, но вот Илану с его открытым, жизнерадостным нравом может прийтись непросто... Вспомнить хотя бы их сегодняшний ночной разговор, так встревоживший и без того издерганного Гильдмастера!

Время тогда подходило к полуночи, девушка - предмет их раздора - давно уж спала в выделенной ей комнатушке. Подмастерья о чем-то тихо гудели за стеной, в соседнем крыле, куда с подворья вел черный ход, а из гостевых номеров - единственная кухонная дверь, так что Гильдмастер даже не видел, когда и с чем они вернулись. Впрочем, выяснять это сегодня ему уже совсем не хотелось. Ночебор и сам мог обо всем позаботиться.

А вот с Иланом - другое дело. Огнезор все еще чувствовал между ними какую-то недоговоренность, натянутость - словно воспитанник его весь день так и рвался о чем-то спросить, но то ли боялся, то ли не был до конца уверен. Вот и теперь, вместо спокойного сна, юноша сидел в темноте, молчаливый и хмурый.

- Не спится? - осторожно спросил Гильдмастер, не желая ненароком углубить их ссору.

- А сам-то чего бродишь? - огрызнулся Илан.

- Мне нельзя... пока Илл'а спит... - говорить еще и об этом мужчине не хотелось. Даже самый сильный из мастеров Разума не смог бы себя контролировать во сне. Особенно так близко... и с такой сильной связью... Встречаться же ТАМ с зеленоглазой жрицей было... слишком чревато.

- А-а, так значит не все вранье о том ритуале... - понимающе протянул юноша, сразу заставив Огнезора насторожиться. - Мне лорд Риэ почитать давал кое-что из своих переводов... Поразительно умный человек - и столь же поразительно наивный! Я вообще, как ты мог догадаться, после удивительных откровений Ледогора, у многих аккуратно полюбопытствовал... Даже из Славы кое-что вытянуть ухитрился, хоть она и ругалась не хуже дворцовых конюхов...

- Что-то не похожи твои признания даже отдаленно на покаянную речь, - мрачно заметил Гильдмастер, нутром чуя: разговор не ведет ни к чему хорошему.

Илан же его будто и не слышал.

- ...Знать, что супруга не предаст, должно быть, многого стоит... Никаких интриг за спиной, никаких слишком жадных любовников... Тишь да гладь... Полное доверие... - продолжал он говорить задумчиво.

И Огнезор, признаться, не выдержал. Сорвался почти на крик, не желая и дальше слушать столь вопиющие да опасные глупости:

- Оставь эту чушь о любви и верности до могилы придворным дурочкам, Илу! Ритуал отвратителен и страшен! Оно того совершенно не стоит!

- Причем же здесь любовь? - искренне удивился лорд-наследник. - Это ведь лучше любой присяги! Так я хоть точно буду знать, что досточтимая леди Алия (внучка, между прочим, давнего врага нашего Дома!), едва став Императрицей, не захочет втайне сжить меня со свету! Как некогда дорогая матушка поступила с батюшкой... Откуда тебе знать, что Амареш, в конце концов, не напоет внученьке в ушки чего-нибудь эдакого? Особенно, если я, вопреки всем твоим надеждам, не воспылаю к женушке нежными чувствами?..

- Думаешь, - взорвался Гильдмастер, - риск настолько велик, что собственную душу расчленить стоит? Потому что так и будет, Илу! Вас разделают, как дичь на кухне, - а затем заново сошьют из кусков, причем лишь часть из них будут твоими собственными! Это невыносимо, даже когда человек тебе по-настоящему дорог! Что уж о чужом говорить... И пойти на ТАКОЕ, потакая проснувшейся в тебе родовой паранойе?.. Неужто, Алия тебе НАСТОЛЬКО не угодна?..

- Я видел ее в последний раз девятилетней девчонкой! - раздраженно, но уже не так уверенно, огрызнулся на его отповедь Илан. - А теперь вот должен к алтарю вести... Кому такое по душе будет?..

- Любому мужчине твоего круга, господин высокий лорд! Не я придумал эту традицию!

- Да-да... Еще сейчас о долге напомни!.. Почему мне нельзя, если тебе можно, Огнезор?

"Вот он, твой главный вопрос..." - усмехнулся про себя Гильдмастер. Гнев покинул его, оставив гулкую пустоту.

- Потому что мне тоже нельзя было, Илу, - озвучил он то, что давным-давно мучило. - Только не понял я вовремя...

Мужчина чувствовал, что разговор на этом не закончился. Мысли Илана все еще обращены в опасную сторону. А значит, и здесь их планы меняются! Пока не успел наделать юный лорд глупостей, придется его кое с кем познакомить...

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. ПАМЯТЬ. О ЦЕЛИТЕЛЬСТВЕ, ПРОШЛОМ И НЫНЕШНЕМ.

Праздничная толпа колыхалась вокруг - разряженная, крикливая, надменно-самодовольная. Илл'а плыла над нею, была ею, в ней растворялась. Не видела и не слышала - но чуяла каждого всей душою, всем своим неправильным, не живым и не мертвым, естеством.

Это было странно. Пугающе...

Забавно.

"И дьявольски отвлекает, Снежинка!"

Такой родной, до каждого звука знакомый, мужской голос прозвучал где-то в ней - и над нею.

"Сейчас Его Божественность изволит показаться, а ты мешаешь мне осматривать гостей. Вдруг опять покушение? Мне нужна ВСЯ моя внимательность, а не те крохи, что остаются после твоих развлечений..."

Голос тянет ее к себе, привязывает, вырывая из бестелесного марева, - и вот уже разодетые придворные остолопы толкаются, мелькают рядом. Она же смотрит на них, и даже видит. Не своими - его - глазами.