День середины лета

- Три, - твердо заявила лекарка. И продолжила торопливо, предупреждая возмущение аптекаря. - Кроме храмовых амулетов, я еще и... прочие делать могу. Как вон те, в правой витрине.

- Эти? - не поверил мужчина. - Гильдийные?

- Велика ли наука! - Илл'а пренебрежительно фыркнула. - Какая разница, наслать мне кашель или вылечить?

- Так ведь грех же! - хитро прищурился господин Моран, кажется, в уме уже подсчитывая прибыль.

- Грех тем, кто такой амулет не для охраны собственного дома, а для вреда соседям берет! Или, думаешь, на сундуках с храмовым добром запоры темные мастера заговаривают?

- Оно-то конечно... - хозяин все еще колебался. - Наверное, и вас, жриц, всяким умениям учат... Только, не обессудь, на слово не поверю! Сделаешь вон как те колечки охранные, в нижнем ряду - дам... две серебрушки. Больше не могу - сплошное разорение!

- Согласна, - не стала дальше препираться Илл'а. - Доставай свое колечко и... уголек из очага, что ли? Если не справлюсь вдруг, его не жалко и выбросить.

Такая бережливая рассудительность аптекарю, видать, пришлась по вкусу. Кольцо выбрал он из самых простеньких, словно давая девушке поблажку. Аккуратно, щипчиками, снял его с витрины да выложил перед Илл'ой на лавку. Слабенькое охранное плетение на грошовой безделушке лекарка раскусила быстро - ученик зеленый делал, не иначе. Уголек в ее руках чуть нагрелся, принимая в себя старательно отмерянные крохи силы: показывать, на что действительно способна, Илл'а пока не собиралась...

- Принимай работу! - улыбнулась она аптекарю.

Тот глядел с плохо скрытым недоверием.

- Неси-ка сюда, - поманил ее пальцем в уголок, где сонно возились в большой клетке белые мыши.

Илл'а поморщилась: эту часть своего ремесла она всегда не любила, хоть и некуда было от нее деваться - не на людях же, в самом деле, проверять? Отчаянно пищащего зверька осторожно вытащили из клетки, и девушка приставила свой уголек к мохнатой спинке. Мышка дернулась - и застыла: новоиспеченный амулет сковал и обездвижил ее не хуже крепких веревок. Хорошо, если к вечеру очнется!

- О-о, - аптекарь посмотрел на дело Илл'ыных рук с уважением. - А это потянешь? - указал на красивый кованый фонарик, охраняющий от незваных гостей его собственную лавку.

- Потяну, - с достоинством кивнула лекарка. - Только делать его куда дольше, и материал нужен... не чета прежнему, так что не обессудь...

- А вот... погоди-ка, - загорелся мужчина. Выставил из-под прилавка ларец, снял с шеи ключик, осторожно повернул в замке. Взял щипчики потолще, тщательно проверил на руках перчатки (нет ли где опасной прорехи?) - да извлек, наконец, из-под тяжелой крышки за самый краешек цепи массивный медальон с каменьями. - Эту вот вещицу осилишь?

Вмиг Илл'у обдало смертельным холодом - а, вместе с ним, и страшным, болезненным узнаванием. Слишком знакома была рука, сотворившая эту темную мерзость!

- Где ты взял это? - тихо проговорила девушка.

- Мне его один тип в уплату долга отдал. Клялся, что сама Паучиха в ученичестве делала: вон и клеймо ее.

- Паучиха?

- Главный палач Гильдии. Да все о ней знают! Уж как зовут - не припомню... Хотя кто там их, темных мастеров, вообще разберет?.. Ну что, девочка, сможешь повторить?

Как завороженная, смотрела Илл'а на медальон, чувствуя в каждой из холодных, страшных его граней силу бывшей теперь уже наставницы. "Паучиха... Вот оно как..." - горечью разливалось внутри.

- Смогу, но не буду! - наконец, отрезала она мрачно. - И тебе, господин Моран, связываться не советую! Ты хоть представляешь, ЧТО эта штука с человеком делает? Не для охраны она - для жестокого убийства!

- Вот же сволочь! - поспешно бросив медальон, сердито выдохнул аптекарь. - Это не о тебе я, девочка... Такое мне подсунуть, мерзавец!.. Прознай стража или купи кто - и все, конец почтенному господину Морану! Каторга - в лучшем случае! Вот, погоди, негодяй, вернешься... - он погрозил кулаком куда-то вверх, задев пучок высушенных трав, болтающийся под потолочными балками. - Квартирует он у меня, - кипя возмущением, пояснил Илл'е, - не первый год уже. Вроде такой приличный, солидный с виду человек! Временами, правда, как сейчас, имеет привычку пропадать на месяц-другой... Говорит, родственников в провинции навещает... А я ему даже денег ссудил, как нужда была! Сволочь!.. Вот вышвырну его вещи на улицу, сейчас прямо пойду - и вышвырну!.. - мужчина горячился все больше. Даже к лестнице было дернулся, на второй этаж.

Конечно, несчастному аптекарю Илл'а искренне сочувствовала - у самой до сих пор в сердце ворочался гадкий червячок, рожденный предательством наставницы. Но и о своей выгоде ей стоило позаботиться: попадет господин Моран сгоряча в беду - и сгинет вместе с ним Илл'ын шанс где-нибудь поскорее устроиться. Опять придется блуждать по незнакомым улицам, искать непонятно чего и как...

С взявшейся неведомо отколь решимостью преградила девушка хозяину дорогу.

- Погоди, господин Моран, - проговорила мягко и рассудительно. - Гнать-то не спеши постояльца! Сначала от амулета избавься да обожди недельку-другую: как раз, чтобы след развеялся. А то укажешь квартиранту на дверь - а он к страже побежит, та с собой жреца или темного мастера приведет, для проверки. А одаренный вещь такой силы долго учуять может...

Мужчина ругнулся. Видать, сейчас только оценил всю глубину коварства своего загадочного жильца.

- И как мне от этой мерзости избавиться? - хмуро уставился на свою нежданную советчицу. - В море швырнуть?

- Можно и в море... - задумчиво покивала девушка. - Но коли жалко (вещица-то сама по себе, наверное, недешевая?), то ...я могу и заговор с амулета снять, а ты уж дальше сам решай...

- А что, - бормотнул себе под нос аптекарь, - можно ведь каменья повытаскивать, а серебро затем в тигле переплавить... Был медальон - и нету... И никто не найдет, не докажет... А повод мерзавцу на дверь указать я и без того отыщу! - воззрился он на Илл'у, невольно ища одобрения.

Та лишь плечами пожала: мол, как скажешь. Твои это дела - не мои...

Во взгляде Морана зажегся недоверчивый огонек.

- А что же ты все на пороге топчешься, госпожа жрица? - вкрадчиво подступился он к девушке. - Умения свои мне показала, как и договорено было. Так что все в силе: ТРИ серебрушки в неделю, кров и пища... Согласна?..

Илл'а важно кивнула, пряча в уголках рта чуть язвительную усмешку. Может, и был ее новый хозяин неплохим человеком - но, прежде всего, он был торговцем. А этот брат умел понять выгоду не только явную, но и возможную - чужое же молчание в делах щепетильных ценил превыше всего.

И четверти часа не успело пройти - а девушка уж на новом месте устроилась. Вещей у нее было - смех один. Каморку между кухней и черным входом хозяин сразу показал: чистенько, хоть и тесновато; окошко крохотное, лежак с соломенным матрасом, сундук и - невиданная роскошь! - каменный аптекарский столик. Когда-то (господин Моран пояснил) в юности еще, он сам в этой комнате теснился, обучаясь аптекарскому ремеслу под присмотром строгой тетки-целительницы. От нее же и лавку свою унаследовал... Потом служанка здесь жила - да съехала: больно запахи из аптеки идут резкие, непривычному тяжело. Теперь вот приходит только наготовить да прибраться...

Так и раскладывала Илл'а свои скромные пожитки под несмолкающую болтовню почтенного господина - и, не чуй она на себе его внимательный, все подмечающий взгляд, всерьез могла бы решить, что здесь он только от скуки. Но Моран дураком не был: кого попало к себе в дом не пустил бы, особенно после истории с квартирантом. Вот и смотрел теперь, что именно вытаскивает из своих узелков новая помощница.

- А как зовут-то тебя, жрица? - спохватился он вдруг.

На миг Илл'а даже растерялась. И как она об этом не подумала прежде? Настоящее имя называть не хотелось: незачем дело облегчать тем, кто ее искать возьмется...

- Лая, - бросила она первое, что на ум пришло.