День середины лета

- Потом старуха поймала меня, - так и не дождавшись, продолжила с мрачной досадой. - Я даже не успела увидеть появления "своих" деток на свет! Пришлось возвращаться сюда и практиковаться на столичном сброде... - она затараторила быстрее, полностью уйдя в свои мысли, горячечно засверкав глазами. - Вначале была горничная из богатого дома. Господин вышвырнул ее, как только следы их общего греха стали слишком очевидны... Эта дура хотела утопиться - и я подобрала ее на набережной да заперла в одном из брошенных домов, чтобы никто не смог помешать в моих опытах. Трусливая идиотка принималась вопить, стоило ей увидеть меня, хотя боли я не причинила ей ни разу! - теперь на Милином лице брезгливость сменялась раздражением, а пальцы нервно бегали, теребя блестящие каменные четки. - Но хуже всего то, что я просчиталась с этой коровой: срок был слишком большим, превращение прошло неудачно. Ребенок родился раньше положенного - и оказался уродцем. Мертвым уродцем, к счастью...

Она поморщилась, не скрывая досады - как морщилась всегда, когда путала ингредиенты в зелье или ставила на бумаге кляксу.

- Тельце я сожгла, - завершила сухо. - Матери стерла память и отвела к ближайшему борделю. Там-то, наконец, посетила меня здравая мысль нанять для своих нужд шлюху...

- Где ты взяла кровь Насмешницы? - хмуро перебила Слава ее жутковатую, даже по меркам Гильдии, исповедь.

Мила расцвела самодовольством.

- Из венчального медальона, - лукаво пояснила она. - Мастер сам позволил мне в него заглянуть, когда учил искусству Разума. Я ведь была любопытна - и очень-очень просила...

- Что ж, славненько поработала... - слова черноглазой, против воли, сочились ядом и горечью. - Душу, я так понимаю, уже привязала? Иначе не цепляла бы на свое творение столько амулетов... И когда успела только?

Она просто размышляла вслух, совсем не ожидая от Милы новых откровений. Но та вдруг осклабилась пуще прежнего, заважничала, вздернув подбородок да расправив щуплые плечики.

- Угадай, моя слишком умная подруга! - предложила с заметной ехидцей.

- Я тебе не подруга, - привычно огрызнулась Слава, недобро поглядывая на нервное мельтешение Милиных пальцев. - Для связывания нужен был медальон - а это не та вещь, которую Огнезор отдал бы кому-либо, даже на время... Значит, ты его стащила ненадолго, причем так, что ОН о том до сих пор не проведал. Мне на ум приходит только одна возможность...

- Ну? - нетерпеливо, словно подгоняя Славу, подалась вперед жрица. - И какая же?

- Что ты, тварь неблагодарная, занималась своими опытами, пока твой мастер был при смерти! - гневно выплюнула женщина, с угрозой нависая над собеседницей.

Та отпрянула, скалясь совсем по-звериному.

- Я, между прочим, этими "опытами" ему жизнь спасла! - завопила со злой обидой. - От золотого яда нет и не было лекарства! Но связь с живым может творить чудеса, если правильно все сделать!

Холодный, нечеловеческий взгляд злобой пронзил Славу, опять заставляя поежиться.

- Допустим... - устало отступила она.

- Не веришшшь? - от сердитого вопля Паучиха перешла к шипению. - Думаешшшь, мне хотелось рисссковать, проводя обряд до сссрока? Я могла подождать до совершеннолетия девчонки, не волнуясь ни о скрытности, ни о том, что она головой повредится или память вернет раньше времени! Но другого пути тогда не было! ОН бы не выжил без этого!..

- Я верю, верю! - поспешила угомонить ее Слава, опять многозначительно поглядывая на кинжал. - Просто изумлена тем, как ты все провернула! И особенно - где... Храм, Мила? Из стольких мест ты выбрала...

- Самое безопасное?..

- Самое неподходящее!

- Почему же? - искренне удивилась та. - У жрецов столь любопытная система воспитания... Выросшие здесь - словно пустой сосуд. Покорны, безлики, не знают ничего о мире... Их без труда можно заполнить любым содержимым! Они даже не заметят разницы! Так что, еще пара лет - и девочка станет такой, как надо. Уж тогда я смогу передать ее...

- Да ты слышишь себя, Мила? - не выдержала Слава. - Передать ее? Кому? Гильдмастеру? ОНА ЖЕ ИЗ ХРАМА! Этих блаженных с младенчества учат ненавидеть и бояться таких, как мы! Да будь в ней память хоть сотни Насмешниц, от страхов нынешней жизни ей так просто не избавиться! Даже если девчонка не сбежит в ужасе от одного имени Огнезора - как ты ее представляешь себе в нашем гадюшнике? Молящейся о спасении Совета и мятежных лордов? Да ее сожрут в первые же недели! А коли - не приведите боги! - Огнезор из-за нее возьмется за старое - то и его вместе с нею!.. Я, дьяволы тебя побери, понимаю, что и как ты сделала! Но, хоть убей, не пойму - ЗАЧЕМ?

Взгляд Милы наполнился оскорбительным снисхождением.

- Я думала, ты знаешь... - разочарованно протянула она. - Думала, уж ты-то, одержимая им, поймешь, зачем мне было нужно все это... Ведь мастер так сильно хотел вернуть ее! И разве мы, преданные ему, не должны исполнять КАЖДОЕ его желание?..

Даже Слава со всем ее ядом не нашлась, что на такое можно возразить.

- Так что вы там нашли на кораблях?.. - будто и не случилось ничего, полюбопытствовала жрица.

И, задавив в себе возмущение, мастер со вздохом начала рассказ.

* * * 

Тайный ход отыскался быстро. Замшелая низкая дверца издевательски глядела из-под обрушенного козырька прямо в колючий малинник. А во внешней стене, как раз напротив, красовался аккуратный узкий пролом - едва-едва боком протиснуться субтильной барыше или худенькому парнишке. Из дыры просматривался узкий проход между двумя высокими оградами - храмовой и примыкающего особняка. А дальше шумела людная городская улица...

Илл'а недолго полюбовалась сквозь щель незнакомой свободной жизнью. Затем, насупившись, уселась на вываленный из стены широкий камень да уставилась на потайную дверцу, приготовившись упрямо ждать.

Рано или поздно незнакомка выйдет. Не век же ей у Алим гостить?

Опять, как и в тот день, когда пряталась она в тайной комнатке при Императорской опочивальне, чувствовала себя девушка на краю пропасти. И если тогда, испугавшись, бросилась Илл'а наутек, то сегодня была слишком раздражена да измучена для повторного бегства.

Потому она просто ждала. И ждала, и ждала, безнадежно пропустив утреннюю молитву да скудную трапезу - а, коли верить мерно отбивающему часы храмовому колоколу, то и занятия со злопамятным братом Оратом тоже... Но сейчас ей было наплевать. Бодрящее зелье придавало сил - и делало послушницу нетерпеливо-безрассудной.

Она должна была хоть что-то выяснить! Алим слишком долго помыкала ею, сестры слишком долго дурили голову, не давая толком разобраться в себе и своем застарелом сумасшествии...

"Не хочу больше!" - все повторяла про себя Илл'а. Случившееся во Дворце, видения, сегодняшняя утренняя встреча словно переломили что-то в ее сознании. Она не знала, что скажет незнакомке. Не знала, о чем спрашивать - и стоит ли вообще спрашивать о чем-либо.

И все же решительно преградила путь, когда та показалась из-под нависшего каменного козырька.

- Наставница не представила нас друг другу, - проронила сухо и на диво твердо, с каким-то болезненным любопытством шаря взглядом по бледному лицу с резкими чертами, где отразилось неприятное удивление.

Во взоре незнакомки разгорался нехороший огонек.

- А должна была? - раздраженно бросила она, пытаясь обойти Илл'у по широкой дуге, словно девушка была заразной.

Но, вместе с тем, не спуская глаз...

Черный рукав женщины запутался в колючках, заставив дергать с шипением руку. Илл'а подошла ближе. Черноглазая ощерилась на нее, будто волчица.

- У тебя хорошие амулеты, госпожа, - задумчиво протянула послушница, втайне дивясь своей храбрости. - Я даже не сразу поняла, что ты тоже одаренная... Жрицы нередко приглашают к себе чужаков, но все же не настолько скрытно...

- Это не твое дело, малышка, - усмешка незнакомки вышла опасной и гаденькой.