Страница 40 из 166
«Мне одиноко, когда я не сплю.… Во сне открывается другая реальность, где я могу стать кем угодно. Там я побеждаю, срываю цветок и получаю поцелуй.
В жизни я только зритель. В жизни я лишь чёрное пятно, что самому хочется стереть.
Налёт на чьих-то зубах, кто смело кусает жизнь.
Иногда мне кажется, что просто необходимо стать кем-то. Значить что-то».
-Клео.
Рука тянется к бокалу с вином. Сначала глоток маслянистой жидкости, потом посмотреть на мать и улыбнуться.
Кивнув, после получения инструкций от самой себя, Клео делает глоток вина и переводит взгляд на мать.
-Мамочка, - раскосо улыбнувшись, девушка отодвигает в сторону опустошённый почти до самого дна бокал.
Ужин задерживался почти на двадцать минут, и приходилось выдерживать расстрел маминого взгляда.
Скрестив руки на груди, Эвелин откидывается на спинку стула, переведя взгляд на Рассела.
-Мальчик мой, как часто она впадает в подобные трансы?
Пожав плечами, Рассел взмахивает рукой, как бы небрежно пытаясь поправить ремешок часов, но Клео уже видела это движение.
Одно из многих, что означало – он на взводе. Сжав кулак, Рассел оборачивается к Клео, и его ногти превращаются в белую плёнку ярости.
Клео допивает вино и, отодвинув бокал в сторону, пожимает плечами, пытаясь казаться милой. По крайне мере здесь он её не ударит.
Только не при Эвелин. Наверно он не рассказывал ей о том, что пробует новый метод воспитания жены на Клео.
А жаль, Эвелин бы оценила. Ей бы понравилось созерцать синяки дочери.
Она бы попросила бокал вина, дамскую сигарету, села на стул, элегантно закинув ногу на ногу и выдохнув дым крупным колечком, попросила бы устроить шоу.
Клео была бы привязана к стулу и из одежды на ней была бы лишь детская сорочка. Эвелин её ненавидела, говорила, что слишком детская. Обилие мишек и сердечек её напрягало.
Потом вошёл бы Рассел. Эвелин будет плотоядно улыбаться, когда он загнёт рукава рубашки и нагнётся к Клео. Ядовитая улыбка, воздушный поцелуй зрителю и начало фееричного шоу, прижившегося в бытовой жизни слишком многих людей.
-Она столько работает, новая должность, отсюда и усталость. Не каждый справится с тем, что так ловко делаете вы, - Рассел посылает Эвелин ленивую ухмылку, та отвечает кивком и мягкой улыбкой.
-Спасибо мой мальчик.
Тихие шаги оживляют тишину погребённой в старую пыль комнаты.
-Амбер наконец-то! Мы уже заждались! – восклицает Эвелин.
Нахмурившись, Клео переводит взгляд на дверной проём, откуда должна появиться виновница опоздания ужина. И почему имя кажется ей знакомым?
-Простите мисс Макалистер, палтус немного подкачал, я пыталась…
-Амбер? – по спине Клео пробегают мурашки, когда девушка понимает, только что прозвучал именно её голос.
Всё те же огромные голубые глаза, неестественно смотревшиеся на бледном лице, просвечивающем каждую голубую вену.
Острые скулы, аккуратная стрижка до плеч, мягкими локонами струящаяся вниз.
Хрупкая фигура, тонкие руки, длинная шея с мягким отпечатком позвонков сзади.
Когда-то её взгляд не был таким затравленным, а волосы были в таком идеальном порядке, словно это парик.
Когда-то она носила короткие платья и своим высокомерием могла уничтожать города.
-Клео… - голос девушки дрожит, уведя взгляд в сторону, она прижимает руки к белоснежному переднику.
-О, Клео совсем забыла тебе рассказать об Амбер, - Эвелин мягко касается тонкой руки девушки. – Её семья разорилась, и я подарила девочке работу.
-Эвелин, вы потрясающе милосердны, - Рассел тяжело вздыхает. – И как только у вас хватает сил на такую чуткость?
Отмахнувшись, Эвелин зажимает руку Амбер в тиски собственных пальцев.
-Они с Клео учились в одной школе, она была твоей соседкой детка?
Нет, она не была её соседкой, но Амбер знали все.
Она умела добиваться того, что хотела. Будь то пятёрка по математике, что она не понимала, или участие в литературной выставке.
Она писала потрясающие рассказы, на уроках литературы её слушали с открытыми ртами, и преподавательница поместила сочинения Амбер под стекло стенда, как показатель для остальных учеников.
В голове Клео всё ещё мелькали мягкие картины произведений, что Амбер дарила людям в совершенно новой аранжировке. Они вроде бы оставались теме же, но появлялись новые не навязчивые краски, обволакивающие сознание яркими мазками.
-Нет, не была…
-Я принесу ужин мисс, - вырвавшись из цепких пальцев Эвелин, Амбер убегает из комнаты.
Клео готова поклясться, что на бледных щеках царевны промелькнули ярко-алые пятна ненависти и смущения.
-Мне нужно выйти, - бросив салфетку на стол, Клео огибает стол со стороны матери, боясь, что Рассел заставит её остаться, если её запястье окажется в его пальцах.
Минуя гостиную, Клео спешит следом за Амбер на кухню.
Делая вид, что ничего не замечает, девушка достаёт из духовки палтуса, выложенного по противню тонкими кусочками.
-Вам здесь быть не положено, - цедит Амбер сквозь зубы, бросая рыбу на стол с едва слышным звоном стоящих рядом тарелок.
Клео чувствует, как начинает задыхаться, даже на кухне постелен старый ковёр, собирающий в себе сало приготовленной еды.
-Что ты здесь делаешь?
Амбер застывает, устремив на Клео недоумённый взгляд огромных глаз.
-В каком смысле мисс?
Закатив глаза, Клео опирается о край слишком большого для кухни стола.
-Что ты здесь делаешь? Почему ты работаешь на мою мать? Ты ведь была лучшей в школе, ты ведь… собиралась стать журналисткой…
Усмехнувшись, Амбер кусает губу. В её глазах собираются блестящие слёзы.
Обернувшись к плите, девушка снимает с конфорки кастрюлю тыквенного супа.
-А что мне было делать? Отец разорился, мама пыталась держать нашу семью, как могла, но ничего не вышло, - поставив кастрюлю на стол, Амбер с шумом сглатывает. – Тогда я вспомнила о твоей матери. О том, как она приезжала к нам в школу, и какой чудесной казалась, я подумала…
По щеке Амбер стекает слеза, смахнув её лёгким движением руки, девушка вновь пытается улыбнуться.
-Я подумала, что она мне поможет. Ведь она владеет журналом, она сильная, умная и добрая. Она ведь нас так любила, привозила свежие выпуски прессы, сплетничала, давала советы,… я завидовала тебе. Думала, у тебя потрясающая мама.
Устало вздохнув, Клео уводит взгляд в сторону.
-Она поклялась мне, что поможет, а потом…. – разведя руки в стороны, Амбер пожимает плечами. – Я оказалась здесь. Она сказала, что ей не нужны писатели, но нужна домработница.
-Но, почему ты осталась? Почему ты не обращалась в другие журналы, ты…
-Я не закончила колледж,… мне пришлось его бросить, а на данный момент наше положение настолько плохо, что… мне некогда выбирать Клео.
Последняя фраза врезается холодом льдины.
Слёзы высыхают на щеках Амбер, желваки «гуляют» по щекам, в глазах читается решимость.
Поправив передник, девушка проводит рукой по волосам.
-Ужин будет через секунду.
-Амбер…
-Кстати, я тебя поздравляю, - улыбнувшись, девушка глубоко вздыхает. – Я надеюсь, ты будешь счастлива, а теперь прошу, иди.
-Амбер, я…
-Прошу тебя, - Амбер выжимает из себя улыбку, схожую с отлаженными движениями робота. – Уходи. Оставь мне хоть каплю, самоуважения и сделай вид, что видишь впервые.
На секунду Клео замирает не в силах понять, как лучше ей поступить.
В их мире равнодушие вышло на новый уровень и ценится ничуть не меньше участия, или заботы.
Быть может даже больше.
Кивнув, девушка поправляет волосы и как бы невзначай бросает взгляд на палтуса.
-Я надеюсь, он приготовлен правильно. Моя мама очень требовательна к рыбе, и если она будет сухой, вам не жить мисс.
Улыбнувшись, Амбер отвечает слабым кивком.
Подойдя к раковине, Клео окунает руки в обжигающую воду и, морщась от боли, закрывает кран, отзывающийся слабым урчанием.