Безумно опасна (ЛП)

Передняя дверь участка с грохотом открылась и половина офицеров, находящихся в участке, похватались за свое оружие, прежде чем осознали источник шума. Один из кондиционеров засвистел и остановился, выпустив облако серого дыма в уже конденсированный воздух. Клайв Мэттьюс подлетел к стойке и указал дежурному офицеру открыть дверцы, его полное лицо блестело от пота. За ним следовал Питер Каллахан, он поддерживал за руку бледную, но держащуюся прямо Майю, которая шла прихрамывая и демонстрировала живописные синяки, которые сильно контрастировали с ее кружевной блузкой и зачесанными наверх волосами.

— Что, черт побери, здесь происходит? — потребовал объяснений Мэттьюс, указывая своей пухленькой ладошкой на Бабу. — Почему эта женщин не в наручниках?

Баба видела как Лиам бросил взгляд на часы, висевшие на стене, и сделал вывод, что Мэттьюс мог добраться сюда так быстро только благодаря тому, что кто-то из управления позвонил ему. Сжатые челюсти — это был единственный признак его боли от предательства, и, когда он поднялся, чтоб поприветствовать главу совета, его лицо изображало неподдельное замешательство.

— Разве у нас была назначена встреча, о которой я забыл? — он повернулся к Майе. — О, мой Бог, мисс Фриман, вас уже выписали из больницы? Вы ужасно выглядите.

Лиам обошел стол и выдвинул стул для блондинки, слава Богу, между ней и Бабой были Ивановы. Баба не была уверена, что сможет сидеть рядом с этим мелким монстром и не задушить сучку голыми руками. Но при сложившихся обстоятельствах, ей оставалось только наблюдать как морщится Майя, когда Лиам вежливо оскорблял ее.

Лицо Майи походило на этюд в багровых и зеленых тонах и едва скрывало свое неудовольствие.

— К счастью, никаких внутренних повреждений не обнаружили, — сообщила она, грациозно приблизившись к стулу. — И мне сказали, что боль пройдет через несколько дней. Или, возможно, через неделю.

Она захлопала ресницами в сторону Питера Каллахана, очевидно, не осознавая, что наличие одного полузакрытого глаза, делало этот жест скорее гротескным, чем привлекательным.

— Слушай сюда, — сказал Каллахан, понимая увиденный намек. — Я не понимаю, почему эта женщина до сих пор не арестована? Мисс Фриман же сказала вам, что на нее напала эта так называемая профессор. Разве она не должна быть в камере?

Лиам присел на край стола и скрестил руки.

— Верно, мисс Фриман и впрямь сказала, что это доктор Ягер избила ее, ведь так? — он задумчиво посмотрел на Майю. — Это очень интересно, так как у нас есть три свидетеля, готовые присягнуть, что она была с ними на момент нападения.

Клайв Мэттьюс тут же возразил:

— Это невозможно! Свидетели врут. Она им заплатила. Или околдовала. Или еще что-нибудь.

Молли тихонько хрюкнула и заскрипела ручкой быстрее. А в помещении можно было бы услышать как упала булавка, даже не смотря на звук работающей древней системы охлаждения.

— Свидетели, о которых идёт речь, это одна из моих помощниц и ее престарелые родители, которые являются уважаемыми членами данного сообщества, — Лиам приподнял бровь и прошел вокруг стола прежде, чем повернуться к Мэттьюсу. — И лично я не верю в заклятья и прочую чепуху. Но верю, однако, что мисс Фриман солгала мне, что, я вас уверяю, будет иметь гораздо более ощутимые побочные эффекты, чем любое заклятье.

Он развернулся к Майе, чтобы та ощутила всю решительность в его взгляде.

— А теперь, мисс Фриман, так как доктор Ягер, очевидно, не виновна в данном деле, возможно, вы захотите нам рассказать, кто же все-таки виновен. Полагаю, раз вы не хотели называть того, кто на самом деле напал на вас, то, скорее всего, это была некая любовная ссора — возможно с женатым мужчиной?

Он многозначительно посмотрел на Клайва Мэттьюса и Питера Каллахана.

Каллахан беззвучно открывал рот, а лицо Мэттьюса стало таким красным, что Молли побежала за водой для него.

— Боже правый, мистер Мэттьюс, — сказала она. — Вам нужно посетить врача по поводу вашего высокого давления. У меня был дядя, который выглядел точно также перед тем, как он внезапно упал и умер.

Баба почти до крови закусила губу.

Лиам продолжил, игнорируя возмущенные протесты двух мужчин, и сосредоточился на маленькой блондинке, которая казалась слегка обеспокоенной впервые, как Баба ее увидела.

— Я… боюсь я сделала поспешные выводы, — сказала Майя, пытаясь строить ему глазки, но без видимого эффекта. — Мой нападающий был в мотоциклетном костюме и шлеме. Я не видела его лица, но так как Барбара Ягер уже преследовала меня и угрожала ранее, то я предположила, что это она. — Скорбное выражение появилось на ее лице. — Мне так жаль, что я доставила столько неприятностей.

Из-под полуопущенных ресниц она бросила злобный взгляд на Бабу. Баба показала зубы в не очень убедительной улыбке, и бросила похожий взгляд в ответ.

— Без проблем, — сказала Баба. — Я едва заметила эти неудобства.

Звук, похожий на отдаленный волчий рык, сопроводил это жизнерадостное утверждение. Клайв Мюттьюс, перестав бормотать, начал озираться по сторонам в поисках источника звука, слегка дрожа, как если бы в комнате неожиданно похолодало.

— Что ж, это очень мило с вашей стороны, доктор Ягер, — сказал Лиам своим самым официальным тоном. — Мисс Фриман, я считаю вам очень повезло, что доктор Ягер не хочет выдвигать против вас иск за ложное обвинение. Надеюсь, что в следующий раз вы подумаете дважды, прежде чем выдвигать какие-либо предположения, не подкрепленные никакими фактами.

Он встал.

— Не стесняйтесь и дайте знать, если вспомните что-то еще о вашем нападавшем, мисс Фриман. Я бы не хотел, чтобы мистер Мэттьюс обвинил меня в невыполнении своей работы.

— О нет, — "пропела" Маришка. — Я уверена, что он так никогда не поступит. Ведь так, мистер Мэттьюс?

Мэттьюс и Каллахан сопровождали Майю на выход, задрав носы, сквозь любопытствующую толпу служащих управления шерифа. Нина радостно им помахала из-за своей конторки диспетчера. Хромота Майи таинственным образом исчезла, и она казалась удивительно здоровой, судя по тому, как, выходя, она хлопнула дверью.

— О, Боже, — сказала Молли, засовывая ручку в блокнот, и возвращаясь к себе за стол. — Разве это было не весело?

— Да, — сказала Баба, один уголок ее рта подергивался. — Как же иначе?

Лицо Лиама было суровым и хладнокровным, а челюсть как будто была высечена из гранита.

— На мой вкус, веселья больше, чем надо. Прекрасно, что у вас нашлось железное алиби, доктор Ягер, или все могло обернуться для вас совсем не так.

Баба поднялась и предложила руку Маришке Ивановой, когда та пыталась встать с жесткого металлического стула.

— И в самом деле, хорошо, шериф. Мне повезло, что Ивановы пригласили меня вчера вечером на ужин.

Белинда помогла отцу подняться и сказала Лиаму:

— Я только отвезу родителей и Барбару домой и вернусь на работу, вы не против, Шериф?

Лиам кивнул ей, и только Баба видела как Белинда быстро подмигнула, и это было похоже на сверкание звездочки в ночном небе.

***

Баба вытянула свои длинные ноги и любовалась заходящим солнцем, играющим яркими оранжевыми и красными красками за ближайшими холмами, казалось, что туда попал метеорит и ознаменовал начало апокалипсиса. Сверчки радостно затянули свою песню, сопровождаемую более унылыми звуками, которые издавала плачущая горлица, а первый ночной светлячок сверкнул и исчез из виду.

Она и Лиам сидели на шезлонгах перед трейлером, а Чудо-Юдо лежал между ними. Они жарили хот-доги на жаровне и запивали их; в случае Лиама, пивом из местной пивоварни, а в случае Бабы — фруктовым и освежающим рислингом (одно из лучших белых вин, производится в Австрии, Германии и некоторых странах Нового Света — прим.пер.) в хрустальном бокале. Чудо-Юдо обхватил большую миску с классическим Гиннесом; его драконья физиология даже не замечала алкоголь, ему просто нравился богатый горьковатый привкус. Свет, шедший из двери Эйрстрима, проливал теплый отсвет на постепенно наступающую темноту, и делая еще более уютным их неожиданный пикник. Баба ощущала себя более расслабленно, чем когда-либо; и ощущение этого, по иронии, заставляло ее желудок сжиматься, а плечи оборонительно горбиться.