Страница 29 из 36
За счет стянутой дыры мешок стал чуть меньше, и часть яблок в него не вошла. Девчонка собрала их в подол.
— Открывайте вашу котомку, я вам яблок положу! — предложила девчонка.
Путник привык путешествовать налегке, но теперь он почти дошел до цели, и можно было слегка изменить своим правилам. Он развязал котомку и подставил ее девчонке. Она отпустила подол, и в котомку с грохотом посыпались яблоки, краснобокие, крупные, распространяющие вокруг себя аромат лета. Девчонка восхищенно засмеялась.
— Это был яблочный водопад! — придумала она. — Пусть это будут Яблоки Радости!
— Ты всегда такая выдумщица? — просил Путник.
— Всегда! — гордо сказала девчонка. — Я выдумываю всякие приятные штуки, и они становятся моей жизнью. И ты тоже можешь. Попробуй!
— Обязательно попробую, — пообещал Путник. — Спасибо тебе за радость!
— Надо говорить не «спасибо», а «благодарю», — посоветовала девчонка. — Дарить благо — это лучше, чем просить «спаси, бог». Да же?
— Ну же, — согласился Путник. — Благодарю, красавица!
Теперь она и правда казалась ему красавицей — высокая, тоненькая, как былинка, порывистая, и конопушки ее были веселыми, словно брызги солнца.
Он продолжил свой путь, улыбаясь, думая о смешной солнечной девчонке и ее умении придумывать себе жизнь. Пожалуй, это то, что стоило положить в копилку мудрости, которую Путник старательно собирал в пути.
Он уже подходил к городу, когда нагнал старика. Старик стоял и с огорчением рассматривал свою клюку, сломанную пополам.
— Помощь нужна? — привычно обратился к нему Путник.
— Пожалуй, да, — поднял на него выцветшие глаза старик. — Приветствую тебя, и с возвращением домой!
— Откуда вы знаете?
— В моем возрасте осталось уже мало тайн, — объяснил старик. — Возможно, поэтому люди и умирают — ведь когда больше нечего познавать, мир становится блеклым.
— Это правда, — признал Путник. — По дороге я видел много людей, и среди них были такие, что начали умирать, будучи совсем молодыми. Как будто жизнь для них потеряла свою привлекательность.
Но вы не производите такого впечатления, несмотря на ваш почтенный возраст.
— Мне все еще интересно жить, — улыбнулся старик. — Вот, сломалась клюка. Это незадача. Такого со мной еще не было. Надо придумать, как теперь добраться до дома. Это задача. Пока есть новые задачи — мне интересно.
— Можно, я побуду неизвестным в вашей задаче? — предложил Путник. — И предложу вам свой посох. Он служил мне верой и правдой, не раз спасал меня в пути, и вам поможет добраться до дома.
— Благодарю, добрый человек, — ответил старик и принял посох. — За эту великую милость я отвечу на любой твой вопрос. Это все, чем я могу отблагодарить тебя. Спрашивай!
Путник раздумывал недолго.
— Я очень долго отсутствовал, — начал он. — Я знаю, что многие были на меня в обиде — как и я на них. Сейчас, когда я вернусь… Смогут ли они простить меня? Будут ли они мне рады?
— Не задавайся вопросом, что будут чувствовать они. Думай о том, что будешь делать ты. Есть ли прощение в тебе? И есть ли в тебе радость? Подари им то, что хочешь получить, и тогда оно у них будет. Даже если до сих пор не было. Ты понял меня, сынок?
— Я понял, — ответил Путник. — Пожалуй, я и сам знал ответ на этот вопрос. Весь мир — это отражение меня самого.
— Ты недаром проделал свой путь, — одобрительно сказал старик. — Ты возвращаешься к себе. И там, в той точке, куда ты придешь, ты получишь желаемое.
— Желаемое? Признаться, я и сам еще не могу точно сказать, что хочу обрести. Просто возвращаюсь — и все.
— Ну, это я могу сказать тебе точно. Ты обретешь покой. К этому и стремится всю жизнь каждое человеческое существо, а доходят — единицы. Ты, пожалуй, у цели.
— Тогда мне надо идти. Пойдем вместе?
— Нет, сынок. Молодость не должна ждать стариков. Иначе мир остановится, замрет и начнет разрушаться. Продолжай свой путь, а я буду идти тихонько, опираясь на твой посох, и стану молиться за тебя.
— Света и Любви!
— Света и Любви…
Вскоре Путник вошел в город. Город Детства изменился. Он был совсем другой, и только отдельные фрагменты оживляли какие-то смутные воспоминания. И люди были другие. Они спешили по своим делам, не обращая внимания на Путника. Он предполагал, что может случиться так, и все равно его мягко обняла за плечи печаль. Слишком долго он отсутствовал, Город забыл его.
— Я вернулся, Город, — шептал он на ходу. — Ты нужен мне больше, чем я тебе. Мы будем заново узнавать друг друга, и ты обязательно вспомнишь меня. Просто нам обоим нужно время…
Путник свернул на знакомую улочку — туда, где когда-то был его дом. И сразу увидел знакомые лица. Здесь жили его соседи и родные, и вот кто-то уже узнал его, а кто-то помахал ему из-за забора. Новость понеслась по улице, впереди захлопали двери, заколыхались занавески на окнах.
Он подошел к своему дому и замер у калитки. Дом вовсе не ждал его, как он себе не раз представлял в своих мечтаниях. Все было переделано, покрашено в незнакомый цвет, во дворе росли чужие цветы и стояла резная беседка, на крылечке играли дети… Он понял: дом не дождался его, в нем жили другие люди.
Он не сразу заметил, как вокруг него стали собираться местные жители. Среди них были и знакомые, и совсем незнаковые лица. Они подходили, останавливались поодаль и смотрели на него по-разному — кто улыбаясь, кто настороженно, кто напряженно, словно силясь что-то вспомнить. Были и откровенно враждебные взгляды. Что ж, они имели на это право. Он поглубже вздохнул, распрямил плечи и обратился к людям:
— Я мечтал об этом дне. О дне, когда я вернусь. Мне пришлось проделать долгий путь, и вот я здесь. Здравствуйте, люди!
Ему никто не спешил отвечать. Затем мужчина, который, по всему, был здесь сейчас за главного, выступил вперед.
— Ты не помнишь меня, наверное. Я вырос, пока ты скитался по свету. Но сейчас я говорю от имени этих людей. Мы живем здесь вместе, а ты теперь чужак. Твой дом занят, и мало кто скучал о тебе. У нас своя жизнь. Что ты хочешь?
— Немного. Всего лишь обрести покой, — ответил Путник.
— Все мы об этом мечтаем. Но сейчас ты нарушаешь покой многих из нас, — возразил мужчина.
— Не беспокойтесь. Я уже не тот, что был. Я многое понял. Я был бунтарем, а теперь больше всего ценю равновесие. Я не претендую ни на что свое — здесь больше нет моего, потому что и я — другой. Может быть, только воспоминания…
— Где ты собираешься жить? — настойчиво спросил мужчина.
— Я построю себе дом — там, где есть место. Или куплю свободный. Если не получится — сниму угол, на первое время, пока не устроюсь основательно.
— Не держишь ли ты камня за пазухой? — выкрикнула из толпы немолодая женщина. Путник вспомнил ее, когда-то они с ней были в очень непростых отношениях.
— Не держу, — улыбнулся Путник, снимая с плеча котомку и распахивая плащ. — Я открыт перед вами, люди! Почувствуйте меня! Во мне нет ни обид, ни претензий, ни желания кому-то что-то доказать. Я уже все себе доказал. Только Свет и Любовь — то, чем я по дороге наполнял свою душу. И это все, чем я могу поделиться с вами.
— А подалки ты не плинес, фто ли? — спросил его какой-то мелкий голопузый пацан с замурзанной мордахой.
Действительно… как же он не подумал о подарках? Но тут же вспомнил смеющееся лицо в конопушках («придумай себе жизнь!») и обрадовался:
— Ну как же не принес? Целую котомку!
Он развязал котомку и раскрыл ее пошире.
— Это Яблоки Радости! Тут много, хватит всем! Угощайтесь, берите, пробуйте! И пусть радость войдет в ваш дом!
И вслед за пацаном, который первым вгрызся в сочную мякоть, люди стали один за другим подходить и брать яблоки.
— Приветствуем…
— В добрый час!
— Благодарствуйте…
— И впрямь, чудные яблочки…
— С возвращением…
— С прибытием, стало быть, домой!
Лица расцветали улыбками. Кто-то уже пожимал ему руку, кто-то хлопал по плечу. А он смотрел поверх голов, в небо, и впервые за весь свой долгий путь плакал.