Америкен бой

Наконец время настало. Ник чувствовал, что долго такой бой ему не вынести. Близнец наступал, его удары все чаще доставали Ника. Правда, после каждого удара он открывался, что позволяло ответить, но это были не решающие, а скорее проходные выпады. Близнеца надо было подловить.

А для этого следовало подставиться. И Ник подста­вился. Притворившись, что оступился, он упал навзничь, и даже специально откинул руки, привлекая ногу против­ника своим незащищенным боком.

Близнец купился сразу, хотя и промелькнуло искоркой, что солдатик упал уж как-то слишком неловко для профессионального бойца. Но Близнец всегда исходил из того, что только он сам не умеет ошибаться, а все остальные... Он сделал короткий шаг к Нику, нога, в ко­торую был вложен весь вес тела уже летела к беззащитному боку, чтобы разом прекратить бой и поставить точку, но в это время вожделенный бок стал куда-то удаляться, изгибаясь...

Нику удалось поднырнуть под Близнеца и из лежачего положения нанести ему страшный удар в лицо, усиленный в несколько раз стремлением грузного тела навстречу.

Близнец, даже не охнув, отлетел в сторону, беспорядо­чно мельтеша неуправляемыми руками и ногами.

Ник встал на колени и с удовольствием сплюнул длинную тянучую слюну, которая оказалась черной. Он с удивлением отметил, что встать почти не может. А на­до. Противник еще жив, только валяется пока без сознания. И надо ловить момент, однако Ник позволил себе на секунду расслабиться, передохнуть, прочухаться... Он прикрыл глаза, попытался восстановить дыхание, но тут же почувствовал опасность. .

На беду Близнец упал рядом с рухнувшим шкафом. Он действительно был в хорошей форме и почти момен­тально пришел в себя. Прямо перед ним лежала сабля. И он не сомневался ни секунды: в честные игры он играть никогда не любил. Попадись ему в руки пистолет, он бы тоже не переживал зря. Но и сабля оказалась кстати.

Железяка, не имея полноценной возможности вме­шаться, наблюдал за схваткой неподвижно. Постепенно этот жестокий балет внизу захватил его настолько, что он, кажется, вовсе забыл, где он, кто он и зачем здесь находится. Будучи сам бойцом неплохим, он чуть ли не с восторгом и завистью ловил нюансы движений, хитро­сти обманных поворотов. Он заметил уловку Ника и по­лучил истинное наслаждение, когда она сработала и Близнец клюнул, польстившись на легкую победу. Лей­тенант даже негромко крякнул от удовольствия, когда по складу эхом разлетелся крепкий и мощный удар, от кото­рого Близнец полетел в сторону, круша по дороге невин­ную мебель.

И вот теперь наступило время для него самого. Слов­но невидимый антрепренер наклонился к уху лейтенанта и прошептал: «Мухин, ваш выход!» Близнец был выруб­лен и на время вышел из игры, а киллер тоже не произ­водил впечатления особого живчика: полусидел на полу и пускал слюни.

Железяка, все-таки не желая покуда привлекать к своей особе внимание, стал плавно спускаться по метал­лической лестнице, попутно зыркая по сторонам: не попадется ли под руку что-нибудь стреляющее.

Но в эту секунду какое-то бесшумное движение вновь заставило его замереть. Он увидел, как живучий Близнец поднимается на ноги и в руке его блестит веселым блес­ком кавалерийская сабля. На взгляд лейтенанта, шансов у Ника не было никаких. И, надо сказать, случись в его руке сейчас пистолет, пусть даже и с единственным пат­роном, Железяка ни секунды не помедлил бы и Близнеца снял. Но пистолета как на грех не было, и вновь Железяке пришлось довольствоваться ролью зрителя.

Ник, почувствовав опасность, еще не разлепляя глаз бросил тело в сторону и вскочил на ноги. Секунду назад ему казалось, что встать он не сможет даже под дулом пистолета, но тут вскочил довольно резво и как раз вовремя, чтобы опять отпрыгнуть: блестящая сталь про­неслась в сантиметре от его груди.

Чисто автоматически Ник запоминал все, что проис­ходило в комнате, и даже сейчас, среди полной разрухи, точно знал, что отступать ему особенно некуда: сзади шкафы, которые запросто не перепрыгнешь, особенно находясь к ним спиной, перевернутое кресло, о которое главное не споткнуться... Ник видел, как Близнец заносит саблю для нового выпада. С этим еще можно было справиться, отойти на шаг. Но и все. Следующий будет последним. Отойти на шаг, не споткнуться о кресло...

Кресло! Сабля уже начала свой полет, когда Ник изогнулря, уповая на память, сунул руку за спину и с ра­достью почувствовал в ладони толстую ножку массив­ного кресла, слепленного из плотного дерева. Перенап­рягая плечо и с отчаянием чувствуя, как от чрезмерного усилия вывихивается сустав, Ник выволок сзади кресло и, закричав от боли, ударил им по лезвию сабли.

Близнец не понял, откуда взялось кресло в руке у Ни­ка, и не мог ничего предпринять: сабля врезалась в ду­бовую спинку намертво, дополнительный вес изменил траекторию удара, эфес хрустнул, и Близнец, не удержав­шись на ногах, стал заваливаться на Ника.

 Это была последняя возможность. Приказав себе не думать о боли, Ник легко подпрыгнул и нанес страшный удар ногой по ненавистному лицу. Близнец удара не выдержал. Он рухнул на колени, нелепо всплеснул ру­ками и повалился вбок.

С неожиданным безразличием Ник видел, что падаю­щее тело врага с неотвратимостью рока валится на ост­рие сабли. И вот уже блестящее лезвие коснулось тонкой кожи на шее, и кожа стала расходиться, приветливо пуская внутрь отточеный клинок... Только когда брызнул вверх фонтан из перерезанной артерии, Близнец что-то почувствовал, его взгляд осмыслился, руки конвульсивно дернулись и он попытался остановить падение, но было уже поздно.

Кресло подвернулось, и клинок, описав прихотливую дугу, докончил свое дело. Голова Близнеца неестественно повисла, хрустнули шейные позвонки и из раскрытой шеи стала плескать на пол широкими волнами кровь.

Где-то капала вода, и Ник, покачиваясь, направился туда. Он не ошибся в направлении и наконец нащупал в темноте кран. Правая рука безжизненно болталась сбоку и отворачивать заржавелый вентиль пришлось ле­вой. Тот не подавался, а силы истекали слишком быстро. Ник зашипел, нажал настолько сильно, насколько был способен сейчас, но кран признаков жизни не подал.

В голове пульсировало розовое марево, живот подво­дило тошнотой, по телу блуждала боль, словно выбирая место для того, чтобы обосноваться надолго. Руки были грязные, лицо заляпано кровью, одежда изодрана. И вот теперь еще уперся кран.

От подлости заржавелой железки Нику вдруг сдела­лось так нестерпимо обидно, что захотелось плакать. Он сел на пол, примостившись так, чтобы капли падали на его лоб. Тут оказалось, что под краном была лужа и не­медленно намокли штаны.

Ник замычал, с трудом отполз от стены и затих, не выбирая позы. Простор любое движение вызывало теперь боль. Надо было отходить, тем более, что снаружи пока было тихо, но Ник даже думать сейчас не мог. Он лежал и по осколкам собирал свое тело, пытаясь установить, что в нем вообще еще способно двигаться. Так, по всему, получалось, что двигаться могут только несколько паль­цев на ногах да один глаз. Даже губы оказались разбиты.

И тут раздались спокойные, уверенные шаги. И мозг стал сразу чистым, прозрачным. Никто не мог тут по­явиться, кроме врага.

* * *

Железяка сначала подошел к трупу Близнеца и.при­свистнул. Зрелище, действительно, было устрашающим. Кровь залила пространство вокруг него метра на.два. Кроссовок Железяка пачкать не хотел и потому ближе подойти не мог. Приходилось тянуть шею.

 — Небрежное обращение с холодным оружием,— не­громко проговорил он.— Ну, это обозначим как непред­намеренное самоубийство...

Он двинулся к Нику и встал недалеко, но и не сли­шком близко. Так, на всякий случай.

— С остальными сложнее... Ну, давай, поднимайся, гладиатор! Проследуем на разбор полета...

Ник попытался достать Железяку из положения лежа, но тот легко увернулся:

— Без нервов, хлопец. Милиция. .

— Видал я тут одного такого. Так тот хоть в форме был...