Страница 52 из 65
Грасье
(подходя к ним)
Эй вы, идите, что вы стали!
Марьон
О боже!
Дидье ее оставляет и вмешивается в толпу комедиантов, она следует за ним
Грасье
В добрый час вы в поле к нам пристали:
Оденут пышно вас, простят вам все грехи
И кардинальские дадут читать стихи.
Вот жребий!
Комедианты выстраиваются перед Лафемасом, Марьон и Дидье среди них. Дидье, не глядя на Марьон, устремил глаза в землю, руки его скрещены под плащом. Марьон не сводит с Дидье взора, полного тревоги.
Грасье
(во главе труппы, в сторону)
Кто б сказал, что этот ворон быстро
Здесь наберет шутов для кардинал-министра?
Лафемас
(к Грасье)
Ты - первый. Кто ты, друг?
Грасье
(с глубоким поклоном и пируэтом, который подчеркивает его горб)
Грасье меня зовут.
И вот что лучшее могу пропеть я тут.
(Поет.)
В париках голов судейских
Много замыслов злодейских,
И из этого руна
В зал суда течет волна -
Штрафы, виселицы, пытки
Извергаются в избытке
От малейшего кивка
Президента-парика.
Адвокат, сидящий рядом,
Осыпает судей градом
Хитроумнейших речей
Из латинских словарей.
Лафемас
(прерывая его)
Фальшивишь, мой дружок, орланам всем на диво.
Молчи!
Грасье
Фальшивлю я, но песенка правдива.
Лафемас
(Скарамушу)
Теперь - ты.
Скарамуш
(кланяясь)
Скарамуш зовут меня. Я б мог
В Дуэнье прочитать начальный монолог,
(Декламирует.)
«Прекрасны, - молвила испанцев королева, -
Прелат пред алтарем, солдат в бою, но дева
В постели нам милей и за решеткой вор...»
Лафемас прерывает его жестом и делает знак говорить Тайбра. Тот отвешивает низкий поклон и выпрямляется.
Тайбра
(напыщенно)
Меня зовут Тайбра. Я сын тибетских гор.
Я хана покарал, погиб Могол несчастный...
Лафемас
Не это...
(Тихо, к Саверни, который стоит подле него.)
А Марьон действительно прекрасна!
Тайбра
Как? Это ж лучшее! Но, чтоб потешить вас,
Я Карлом Первым стал - мой слушайте рассказ.
(Декламирует напыщенно.)
«О, страшен жребий мой! Я небо призываю
В свидетели, о бог, как тяжко я страдаю!
Себя ограбить сам отныне должен я, -
К другому перейдет любимая моя.
Ему я счастье дам, свою скрывая злобу,
И желчью едкою залью свою утробу.
Так птицы не себе на ветках гнезда вьют,
Так пчелы для других свершают в поле труд,
Так вы не для себя растите шерсть, бараны,
Так для чужих, быки, пасетесь средь поляны».
Лафемас
Прекрасно.
(К Саверни)
Вот стихи! Из Брадаманты. Вот
Как петь умел Гарнье!
(К Марьон.)
Красотка, ваш черед.
Как вас зовут?
Марьон
(дрожа)
Меня?.. Хименой.
Лафемас
В добрый час!
Химена? Значит, есть возлюбленный у вас!
И на дуэли он убил...
Марьон
(испуганно)
Как?
Лафемас
И по свету
Скитается...
Марьон
(в сторону)
Мой бог!
Лафемас
Прочтите повесть эту.
Марьон
(вполоборота к Дидье)
«О, если жизнь и честь так не милы тебе,
Что предаешься сам убийственной судьбе,
То за любовь мою, молю, Родриг, в отплату
Сражайся, чтоб меня не дали супостату.
Сражайся, чтоб спасти меня от брачных уз
И чтоб немыслим стал грозящий мне союз,
И что еще скажу? Иди, готовься к бою,
Чтобы умолкла я, смиряясь пред тобою.
И если нежный друг в меня еще влюблен,
В бою из-за меня пусть побеждает он!»
Лафемас встает и любезно целует ей руку. Марьон, бледная смотрит на Дидье; тот стоит неподвижно, опустив глаза.
Лафемас
Химена, голос ваш проникнуть в сердце может,
Как в мире ни один, и струны в нем встревожит.
О, как прелестны вы!
(К Саверни)
Конечно, спору нет, -
В сравнении с Гарнье Корнель плохой поэт,
Но он в своих стихах старания удвоил
С тех пор, как кардинал его себе присвоил.
(К Марьон)
Как ваш прекрасен дар! Как томен черный глаз!
О! Пребыванье здесь, Химена, не для вас.
Прошу вас сесть сюда.
(Садится и делает Марьон знак сесть с ним рядом. Она отступает.)
Марьон
(тихо, к Дидье, с ужасом)
Как я боюсь разлуки!
Лафемас
(улыбаясь)
Присядьте рядышком.
Дидье отталкивает Марьон. Она испуганно падает на скамью рядом с Лафемасом.
Марьон
(в сторону)
Дрожу в смертельной муке.
Лафемас
(улыбаясь Марьон, с упреком)
Ну, наконец!
(К Дидье.)
Кто вы?
Дидье делает шаг к Лафемасу, сбрасывает плащ и надвигает шляпу на глаза.
Дидье
(серьезно)
Дидье!
Марьон, Лафемас, Саверни
Дидье!
Все поражены.
Дидье
(Лафемасу, который торжествующе посмеивается)
Теперь
Все остальные пусть уйдут к себе за дверь.
Вот ваша дичь в силке. Добыча ваша - с вами.
Она досталась вам немалыми трудами.
Марьон
(подбегает к нему)
Дидье!
Дидье
(холодно глядя на нее)
Сударыня, судьба предрешена.
Она отступает и в изнеможении падает на скамью.
(К Лафемасу)
Я видел, как вокруг бродил ты, сатана,
И как в твоих глазах светился отблеск ада,
Что у тебя в душе. Мне мало было надо,
Чтоб избежать тебя, твоих нечистых дел,
Но за твои труды - тебя я пожалел.
Мзду за меня бери, сдаюсь я добровольно.
Лафемас
(сдерживая гнев, силясь засмеяться)
Послушайте, Дидье, комедии довольно.
Дидье
Нет, ты ее играл!
Лафемас
Я плохо бы сыграл,
Но мне способствовал сам герцог-кардинал
Создать трагедию, где роль для вас готова.
Марьон в ужасе вскрикивает. Дидье отворачивается с презрением.
Чего вы головой качаете сурово?
Мы вашу всю игру досмотрим до конца;
А ваш бессмертный дух уже в руках творца.
Марьон
О!
В эту минуту маркиз де Нанжи проходит в глубине сцены, все в таком же состоянии, с отрядом алебардщиков. На крик Марьон он останавливается и поворачивается к присутствующим, бледный, безмолвный.
Лафемас
(маркизу де Нанжи)
Господин маркиз, у вас прошу подмоги.
Вот весть счастливая! Надзор здесь нужен строгий.
Тот, кем убит Гаспар преступно, был в бегах,
Но снова схвачен мной.
Марьон
(бросаясь к ногам Лафемаса)
Имейте жалость, ах!
Лафемас
(учтиво)
Как? Вы у ног моих? У ваших быть мне вечно!
Марьон
(на коленях, ломая руки)
О господин судья! Зачем бесчеловечно
Судить? Когда-нибудь строжайший наш судья
Помилует и вас. О! Умоляю я!
Лафемас
(улыбаясь)
Ужели проповедь вы нам читать хотите?
Блистайте красотой и на балах царите,
К тому ж меня совсем не надо поучать,
Я счастлив вам служить, но он убийца...
Дидье
(к Марьон)
Встать!
Марьон встает, дрожа.
(Лафемасу.)
Лжешь! То была дуэль.
Лафемас
Как, сударь!
Дидье
Лжешь, презренный!
Лафемас
Молчать!
(К Марьон.)
Нет, кровь за кровь. Таков закон священный.
Злодейски им убит
(показывая на де Нанжи)
племянник молодой
Маркиза де Нанжи. Пред вестью роковой
Король и Франция поникли в грусти вечной.
Останься он в живых... тогда еще, конечно,
Я мог подумать бы... и тронули б меня...
Саверни
(делая шаг вперед)
Убитый человек не умер. Это я!
Общее изумление.
//