Привет, я ветер

Я сглатываю слюну. Прямо в точку, но не на это я обращаю своё внимание.

- Что Вы имеете ввиду? Почему через время Вы сможете сказать точнее?

- Потому что пока я здесь, то не собираюсь оставлять тебя без присмотра.

У меня перехватывает дыхание. Меня бросает в жар, потом резко начинает знобить, от волнения на лбу выступают капельки пота. Что он сейчас сказал?

Я раздумываю слишком долго. Сначала я думаю, что же ему ответить. Потом я думаю, что я слишком долго думаю.

- А если мне это не нужно? – дерзко спрашиваю я.

- Деточка, тебя никто не спрашивает, - говорит Егор Дмитриевич.

Я чувствую, будто меня загнали в клетку. Мне это абсолютно не нравится. Не люблю контроль взрослых, тем более незнакомых взрослых. По правде говоря, я его немного побаиваюсь. По сравнению со мной он выглядит таким огромным. С его силой и мощью он действительно может меня ни о чём не спрашивать.

Мы в молчании едим свои одинаковые блюда. Мне безумно нравится салат «Цезарь» с креветками, который я пробую впервые.

- В чём состоит Ваша работа? – спрашиваю я.

- Я являюсь одним из совладельцев сети отелей, расположенных по России.

- Ого, - только и могу сказать я.

Я даже не думала, что этот человек такая крупная «шишка». Наверное, подчинённые до смерти боятся его.

- Этим бизнесом я занимаюсь совсем недавно, - добавляет Егор Дмитриевич хмуро.

- А чем занимались до этого? – осторожно спрашиваю я.

- Ничем особенным, - неопределённо отвечает он.

Этот человек полон тайн. Хотелось бы мне раскрыть хоть одну из них.

- Я слышал, что случилось с твоим отцом, - говорит Егор Дмитриевич. – Мне очень жаль. Мой старший брат и твой отец были лучшими друзьями в своё время.

Этого я не знала. Одновременно я поражена тем, что мир такой тесный, и мне грустно от того, что случилось. Моего отца насмерть сбила машина, водитель скрылся и его так и не нашли. Где-то по миру ходит безнаказанный убийца моего отца. Он дышит и чувствует, а мой отец уже нет.

- Мне тоже жаль, - говорю я.

Мой отец – это больная тема. Мне больно вот уже семь лет. Семь лет назад его не стало и моя жизнь начала катиться в бездну. Как будто я сама не знаю, что загоняю себя в дерьмо. Может, мне это даже нравится.

Когда мы справляемся со всей этой едой, Егор Дмитриевич просит меню ещё раз. Я удивляюсь, потому что думала, что мы уже наелись до отвала, а оказалось, что ему хочется ещё. Мне-то уж точно ничего больше не хочется, если я съем ещё хоть кусочек, то мой живот разорвётся на куски.

Посмотрев меню, он без единого слова подходит к бару, где стоит наша официантка и что-то ей говорит. Наверное, он больше не хочет платить за меня и боится, что я тоже что-то закажу. Но я не напрашивалась на этот поздний ужин. Какой всё-таки неловкий момент.

Егор Дмитриевич садится напротив меня и слегка улыбается. Официантка приносит счёт, и он сразу же кладёт туда крупную купюру.

- Сдачи не нужно, - говорит он обалдевшей официантке.

Пока я застегаю свой балахон, Егор Дмитриевич надевает пиджак. Эта его одежда… это не обычные костюмы, которые носят офисные планктоны. Штаны заужены, а рубашка приталена, они выглядят современно, будто он побывал на показе мод в Париже и снял этот костюм с модели.

Егор Дмитриевич присаживается на край дивана и говорит мне:

- Подожди минуту.

Я повторяю его движение и тоже сажусь.

- Сколько Вам лет? – спрашиваю я.

- Двадцать девять, - отвечает он.

Он выглядит молодо. Я думала, что ему где-то около двадцати семи. Господи, он уже такой… старый.

Официантка приносит два забитых пакета.

- Ваш заказ, - говорит она, томно хлопает ресницами и уходит. Она до сих пор не может отойти от количества чаевых.

Егор Дмитриевич берет пакеты и, не говоря ни слова, идёт по направлению к выходу. Я семеню за ним. Как я сразу не догадалась, что он просто хотел заказать себе что-то домой? Возможно, он холост и ему некому готовить. А, может, у него есть жена и парочка детишек?

В этот раз я сажусь на переднее сидение машины, а на заднем покоятся пакеты с едой. Мы плавно трогаемся и едем по безлюдным улицам по направлению к моему дому. Меня начинает клонить в сон. Час уже поздний, а я ещё и наелась до отвала. Я закрываю глаза и на некоторое время отключаюсь от реальности.

Когда я снова открываю глаза, то чувствую, как кто-то несёт меня на руках к моему подъезду. Спросонья я начинаю волноваться, но Егор Дмитриевич тихо говорит мне успокоиться, он уверяет меня, что всё нормально и он просто хочет донести меня до квартиры и уложить спать. В моей сонной голове вертятся тысячи вопросов. Откуда он знает, какая у меня квартира? Хотя, возможно, он когда-то бывал здесь с братом. Почему он просто не разбудил меня и не выпроводил домой? Где мои ключи от квартиры, почему я не чувствую их у себя в кармане?

Я так сильно хочу спать, что не нахожу в себе силы задать эти вопросы вслух. Будь, как будет.

Егор Дмитриевич подымает меня на второй этаж, и я замечаю, что дверь в мою квартиру уже открыта. Он проносит меня внутрь и садит на старенький облезлый пуфик в прихожей. А потом снимает с меня мои грубые ботинки.

- Я и сама могу это сделать, - слабо отбиваюсь я.

Я боюсь запаха от ног, который он может учуять. Что поделать, у меня дешёвая обувь, вонь он неё стоит неимоверная.

Не знаю, унюхал что-то Егор Дмитриевич или нет, но он ничего мне не говорит и не даёт самой разуться. Потом берёт меня за руку и ведёт в мою спальню. Его рука такая большая по сравнению с моей, я просто утопаю в ней. И она очень горячая.

- Надеюсь, вы не станете меня переодевать, - шучу я.

- У меня появлялись такие мысли, но, думаю, тебе нужно дать своё согласие для начала, - говорит Егор Дмитриевич и криво улыбается, предугадывая ответ.

- Нет! – чересчур поспешно вскрикиваю я.

- Хорошо, - соглашается он, и я облегчённо вздыхаю. Он говорит странные вещи, и я до конца не могу поверить, что он предложил переодеть меня. Уму непостижимо!

Когда мы заходим в мою спальню, я немного волнуюсь. Я никого не приглашаю в свой дом и уж тем более в свою спальню. Вообще-то, он не спрашивал моего разрешения, но факт остаётся фактом, он чуть ли не первый посторонний человек, который сюда заходит.

Обстановка моей спальни довольно скупа: стол с компьютером, кровать, тумба для вещей. Вот и всё. На стенах развешаны плакаты и вырезки из журналов, некоторые мои детские рисунки, в общем, всякий хлам. Егор Дмитриевич оглядывает обстановку, потом внимательно просматривает каждый мой плакат и каждую журнальную вырезку.

- Довольно мило, - говорит он, и я выдыхаю.

Я даже не заметила, что задержала дыхание. Моя спальня – это для меня святое место. Да, она далеко не идеальна, но она такая, какой сделала её я. Она – отражение моей души, что-то интимное и личное. Мне бы не хотелось, чтобы человек, который сюда зашёл, осквернил её.

- Ну, переодевайся, - добавляет он и выходит.

Я поспешно снимаю одежду и натягиваю на себя шорты и тёплую фланелевую кофту с длинным рукавом. Мне не мешало бы умыться и сходить в душ, но сейчас у меня уже нет сил. Завтра приведу себя в порядок.

Я выхожу из спальни и вижу Егора Дмитриевича в прихожей. Видимо, он готов ехать домой и ждёт, когда я выйду с ним попрощаться. Посмотрев на мою нестандартную пижаму, он усмехается. Отлично, мой вид его рассмешил.

- Я оставил еду на столе в кухне, - говорит он.

- Какую еду? – тупо спрашиваю я.

- Которую я заказал в кафе для тебя и твоей матери. Ты же не думала, что я купил её для себя?

- Но…

- Не пытайся отказаться! – громче говорит Егор Дмитриевич, не давая мне возразить. – Я заказал её для вас. Порадуешь мать хорошей едой.

- Ладно, спасибо, - говорю я.

Не могу поверить, что тот таинственный заказ был для нас с мамой. Я даже предположить этого не могла.

- Пожалуйста, разбери пакеты и поставь всё в холодильник или до утра еда пропадёт, - говорит Егор Дмитриевич, и я закатываю глаза. Как будто я полная дура и не знаю, что делать с едой.