Привет, я ветер

- Эй, куда Вы едете?

- Успокойся. Я просто хочу купить нам еды.

Я успокаиваюсь и откидываю голову на спинку сидения. Если он настаивает, я не буду сопротивляться. В конечном итоге я всё равно хочу есть. Сегодня вечером слишком много всего произошло, поэтому я хочу забыться, а не противоречить. Тем более, эта встреча… я так долго о ней мечтала, но не могла предположить, что она будет так проходить.

Мы останавливаемся около круглосуточного кафе. Я ожидала какого-то бистро или фаст-фуда, а не этого шикарного места. Ладно, это место не шикарное, а просто хорошее, но я всё равно чувствую себя здесь не в своей тарелке.

- Мы должны зайти внутрь? – робко спрашиваю я.

- Тебя что-то беспокоит?

Немного подумав, я произношу:

- Я неподобающе одета для такого места.

Егор Дмитриевич мягко смеётся.

- Ты отлично выглядишь, не переживай на этот счёт.

Мне неловко от того, что такой взрослый мужчина говорит, что я отлично выгляжу. Думаю, он всего на несколько лет младше моей мамы. Кроме того, его слова меня не успокаивают.

- Сейчас ночь и там очень мало людей, - добавляет Егор Дмитриевич.

Мы выходим из машины. Вернее, мужчина выходит, а я выползаю и понимаю, что алкогольное опьянение не прошло и ноги меня плохо слушаются.

- Ты ещё слишком молода, чтобы так напиваться, - говорит Егор Дмитриевич. Он в мгновение оказывается рядом и поддерживает меня за плечо.

Я ничего не отвечаю, потому что мне нечего ответить. Стыд где-то шевелится во мне, но это моя жизнь и он не вправе мне указывать, что делать. Мы направляемся к кафе. Егор Дмитриевич крепко держит меня за плечо, и даже через свой балахон я чувствую, что его рука чрезвычайно горячая.

Когда он открывает дверь, из помещения вырывается тёплый воздух и обволакивает меня. Это так приятно. Внутри по периметру стоят красные диванчики, а в центре вокруг столиков расположены оббитые мягкой белой тканью стулья. Эти стулья настолько белые, что я боюсь на них сесть своими грязными штанами, в которых совсем недавно лежала на голых пыльных бетонных плитах.

Мы садимся за один из отдалённых столиков в углу. Теперь он повёрнут ко мне лицом, ведь сидит на диванчике с противоположной стороны стола. Я не привыкла к посещению таких мест, поэтому нервно ёрзаю на мягком диване. Я украдкой рассматриваю его лицо и всё ещё не могу поверить в происходящее. Невольно рассматриваю шрам под глазом, который почти не портит его безупречную красоту.

Нам приносят меню, и Егор Дмитриевич сразу же заказывает нам по безалкогольному коктейлю. Я бы выпила и чего покрепче, но не скажу же я это ему.

Когда нам приносят коктейли, Егор Дмитриевич заказывает себе стейк и салат, а потом смотрит на меня в ожидании. Я не успеваю пересмотреть даже половину меню и начинаю теряться. Господи, я хочу попробовать всё! В животе урчит уже с удвоенной силой, только от названий и картинок в меню у меня начинают течь слюнки.

Егор Дмитриевич видит мою растерянность и решает немного помочь:

- Моя спутница ещё не успела определиться, поэтому принесите ей то же, что и мне. А к тому моменту она как раз сможет сделать выбор.

Официантка записывает всё в блокнот и быстро ретируется.

- Я вижу, ты голодна, - задумчиво говорит Егор Дмитриевич. – Ты знаешь, что нельзя пить на пустой желудок?

- Знаю, - пищу я.

Мне становится не по себе. Никто из взрослых никогда не ловил меня пьяной.

Я смотрю на свои сцепленные руки и вспоминаю, что уже много недель не делала маникюр. Лак на ногтях облупился и потускнел, кутикулы отросли и потрескались. Я поспешно опускаю руки на колени. Мне нужно как-то сгладить это гнетущее молчание.

Поднимаю глаза на этого загадочного мужчину, сидящего напротив меня, и натыкаюсь на пронзительный взгляд его глубоких глаз. У меня перехватывает дыхание. Этот взгляд так напоминает тот, что я помню в детстве! Я одёргиваю себя, потому что невозможно быть влюблённой во взгляд и глаза. Невозможно перенести эту любовь практически через всю жизнь.

- Так… э-э… где Вы пропадали всё это время? – спрашиваю я.

- Раньше я ездил по работе по всему миру. Сейчас мотаюсь по России. Надолго нигде не останавливаюсь, - спокойно отвечает Егор Дмитриевич. – Как протекает твоя жизнь?

- Нормально, - сухо отвечаю я.

Он не забыл меня спустя столько лет! Прошло тринадцать лет с тех пор, что этот мужчина спас мою куклу. Эту куклу я храню до сих пор. Она прошла со мной через годы и стала единственным утешением после смерти отца, до сих пор осталась моей лучшей подругой. Иногда я разговариваю с ней.

Кукла стоит в моей комнате на столе возле монитора компьютера. Частенько, когда меня никто не слышит, я рассказываю ей о том, как прошёл мой день в школе. В плохие времена я ещё и пускаю слезу. Да, она никогда мне не ответит, никогда не поддержит, но она также никогда меня не осудит.

Когда я представляла нашу встречу, я даже не думала, что парень из моих воспоминаний превратится в мужчину. Я представляла себе, как буду обнимать того парня, как буду рассказывать ему всё-всё, и он обязательно поймёт меня. Я не думала, что буду чувствовать себя зажатой и не смогу составить односложное предложение.

- Я немного знаю о твоей жизни, – говорит Егор Дмитриевич. – Я хотел бы пополнить пробелы.

- Откуда Вы знаете о моей жизни?

- Пока я был здесь, то наблюдал за тобой. Но тогда ты была ещё маленькой.

У меня открывается рот.

- Почему? Почему Вы следили за моей жизнью? – сказать, что я удивлена – это ничего не сказать.

Егор Дмитриевич загадочно улыбается. Улыбка очень ему идёт, и на мгновение я даже засматриваюсь в красивые черты его лица.

- Нам не обязательно говорить об этом сейчас, - говорит он, и я понимаю, что сейчас он ничего мне не расскажет.

Я опускаю взгляд. Что ж, я больше спрашивать не буду, хотя мне безумно интересно. Нам подают блюда. Я смотрю на тарелки, ломящиеся от еды, и понимаю, что не смогу осилить даже этого.

- Я больше не буду ничего заказывать, - тихо говорю я.

Егор Дмитриевич кивает и отдаёт меню официантке.

- Если передумаешь, сообщи мне, - говорит он и принимается за еду.

Я смотрю на то, как ест этот мужчина. Смотрю слишком долго. У него большие руки, покрытые вздувшимися венами и длинные пальцы. Одет Егор Дмитриевич в рубашку и тёмные джинсы. Рукава рубашки подкатаны до локтей, но я бы всё равно не переживала, что он их запачкает в еду, ведь я никогда не видела, чтоб человек так аккуратно ел.

Я понимаю, что пялюсь на него до неприличия долго, поэтому берусь за стейк. Я так давно ела мясо в последний раз. Именно говяжье мясо, а не замороженные полуфабрикаты, в которых был только запах мяса. Вкус изумительный, оно просто тает во рту.

И даже небольшое уже проходящее головокружение не испортило этот вкус. Моя нижняя челюсть уже практически не немеет, поэтому я чувствую весь вкус сполна.

- Скажи, как там твоя мама? Она до сих пор работает в «Скорой помощи»? – спрашивает Егор Дмитриевич.

- Да. У неё сегодня ночная смена и я не хотела бы, чтобы Вы рассказали ей о том, каким образом мы с Вами встретились. – При этих словах я жутко смущаюсь и опускаю взгляд, ведь не могу смотреть ему в глаза.

- Я не собирался ей ничего рассказывать, – говорит Егор Дмитриевич. – Ты думаешь, мне хочется тебя пристыдить перед ней? Возможно. Но мне не хочется, чтобы она расстраивалась, не хочется открывать ей глаза на то, какая её дочь на самом деле, - жёстко добавляет он.

Я приподнимаю брови и усмехаюсь. Не думала, что этот человек такой моралист. Он кольнул меня и мне хочется сделать тоже в ответ. Но я слишком скованная, чтобы ответить.

- И какая же я на самом деле? – с улыбкой спрашиваю я.

- Сейчас я не знаю тебя достаточно, но через время смогу ответить на этот вопрос точнее. Пока что могу сказать, что ты одна из тех потерявшихся девочек, которые думают, что весь мир от них отвернулся, и начинают загонять себя в дерьмо.