Молот ведьм

Я нажал на кнопку домофона, представился и вошел.

За дверью оказалась крошечная замызганная прихожая с грязным дощатым полом. Справа — какое-то подобие регистрационной стойки с кипой потрепанных рекламных газет, слева — пустая вешалка. Чуть дальше стойки была приоткрытая темная дверь, из-за которой тянуло запахом дыма, точнее, нескольких дымов сразу: горелыми индийскими благовониями, сладковатым ладаном и резкой табачной вонью. За дверью послышался шорох, звук шагов, и на пороге появилась хозяйка. На фотографии в газете госпожа Стефания выглядела не лишенной привлекательности женщиной средних лет. Сейчас передо мной предстала стареющая, крепкая, кряжистая тетка, с длинными и неухоженными темными волосами, прокрашенными грязно-рыжими прядями, несвежей кожей, костистым крупным носом, тонкими губами и пронзительным взглядом темных, почти черных глаз. На ней была черная широкая юбка до самого пола и цыганской расцветки блуза. В отвисших мочках больших мясистых ушей висели длинные серьги, с шеи свисали цепочки и тесемки со странными украшениями, пальцы унизаны кольцами и перстнями, гроздья браслетов позвякивали на запястьях. Она открыла дверь и молча уставилась на меня немигающим взглядом.

Мне стало страшно: на мгновение показалось, что Стефания поняла, кто я и зачем пришел. Какая-то тень, похожая на сомнение, мелькнула по ее лицу, как будто ведьма прислушивалась к чему-то, но потом она моргнула и сказала низким прокуренным голосом:

— Раздевайтесь и заходите.

Я повесил пальто и шляпу на вешалку и вошел в ее кабинет.

Здесь было темно, тесно и душно. Единственное окно завешено плотной темно-багровой портьерой; вдоль стен громоздились комоды и шаткие колченогие столики, над которыми висели до самого потолка большие и малые полки. Все — и полки, и комоды, и столики — было уставлено и увешено какими-то мутными склянками, пузырьками, бутылками, потрепанными книгами, камнями, статуэтками, подсвечниками, черно-белыми фотографиями, гравюрами с каббалистическими знаками, пыльными пучками сушеных трав и стеблей. Несколько икон в окружении этого колдовского хлама выглядели, как захваченные заложники. В дальнем углу высился большой шкаф с запертыми дверцами, а слева стоял широкий письменный стол цвета мореного дуба, с толстым стеклом, под которым пестрели картинки и фотографии, и настольной лампой — единственным источником света в удушающе дымном сумраке комнаты. Рядом с лампой стояла переполненная пепельница и лежала красная пачка «Мальборо».

Старая школа.

Что-то мягкое и тяжелое задело мою ногу и тенью метнулось в угол. Я вздрогнул и попятился. Огромная бурая крыса злобно зыркнула на меня красными глазами, открыла пасть и зашипела.

— Не бойтесь, он Вас не укусит, — сказала Стефания, усаживаясь в скрипнувшее под ее тяжестью кресло. — Садитесь.

Я осторожно присел на жесткий стул с другой стороны стола. Колдунья взяла сигарету, прикурила ее от массивной золоченой зажигалки и снова внимательно посмотрела на меня сквозь клубы дыма. Мне опять сделалось не по себе. От Стефании исходило ощущение какой-то грубой, подземной силы. Я сидел, молчал, и смотрел на сигарету в сильных, унизанных кольцами пальцах с длинными, загнутыми, как когти, ногтями, вымазанными темно-серебристым лаком. Потом достал из кармана деньги и протянул колдунье.

— Не в руки! — почти прикрикнула она. — На стол положите.

Я положил на стол три тысячные купюры. Стефания смахнула их в ящик стола, еще раз затянулась и уже мягче сказала:

— Не стесняйтесь, говорите, чем Вам помочь.

Наверное, нервозность сыграла мне на руку: старая карга привыкла видеть смущение и страх посетителей своей жутковатой обители, так что мое поведение было естественным. Я откашлялся, прочищая горло от табачного дыма, и произнес:

— Я бы хотел узнать о возможности приворота. Любовного.

Она кивнула.

— Да, я же еще по телефону вам сказала, это возможно. Давайте подробнее.

Я вздохнул и принялся импровизировать.

— Понимаете, я уже немолод, а девушка совсем юная… Нет, Вы не подумайте, все в рамках… Ей двадцать лет. И она не отвечает на мои знаки внимания. Может быть, я несколько старомоден в своих ухаживаниях, но ведь цветы, подарки — это всегда актуально. Но чем больше стараюсь, тем хуже все… Мне даже кажется, что она надо мной смеется.

Я сокрушенно покачал головой и замолчал. Стефания выдохнула очередную порцию дыма, достала из ящика стола блокнот, раскрыла его на чистой странице, взяла в руку карандаш и сказала:

— Не волнуйтесь, сейчас мы во всем разберемся. Напомните еще раз, как Вас зовут?..

Я повторил имя, которым представился в телефонном разговоре.

— Дата рождения?

Я наобум назвал число, месяц и год, на пару лет сбавив свой возраст.

Стефания аккуратно записала продиктованное.

— Так, а имя девушки?

— Алина, — ответил я первое, что пришло в голову. Сам не знаю, почему.

— Ее дату рождения знаете?

Я снова импровизирую.

Колдунья глубокомысленно посмотрела на буквы и цифры, почертила между ними какие-то линии, потом подняла на меня глаза и выдала:

— Ну что ж, мне все ясно. На самом деле, она тоже испытывает к Вам чувства, только ее пугает разница в возрасте, и она скрывает свою симпатию за безразличием и насмешками. Вот, по цифрам я четко вижу, что ее тянет к Вам, но одновременно что-то и удерживает. Думаю, что тут еще как-то замешаны ее родители…

Вранье, подумал я. Воистину, настоящее безбожное вранье. На минуту мне даже показалось, что я ошибся, и передо мной не ведьма, а просто старая шарлатанка, рассказывающая всем своим клиентам одну и ту же байку. Но увы: сила госпожи Стефании была мне слишком хорошо известна, и, к сожалению, не понаслышке.

— Вы правильно сделали, что обратились ко мне, — продолжала она. — Скоро по ее лунному гороскопу настанет такое время, что она может забыть Вас и увлечься другим, так что надо спешить. Мы проведем ритуал с зеркальным коридором, немного подтолкнем ее, и все будет в порядке. Пятнадцать тысяч.

— Что? — переспросил я.

— Ритуал будет стоить пятнадцать тысяч. Устраивает такая сумма?

Меня бы устроила любая, но я изображаю неуверенность, минуту думаю и отвечаю:

— Да. Устраивает.

— Вот и прекрасно! — колдунья погасила наконец сигарету и удовлетворенно откинулась на спинку кресла. — Мне для работы потребуется фотография: желательно такая, где хорошо видны глаза и торс.

Я снова изобразил замешательство, но Стефания вдруг криво ухмыльнулась, обнажив прокуренные зубы, махнула рукой и беззаботно сказала:

— Да это вообще сейчас не проблема. Вот в наши с Вами времена с фотографиями было сложнее, а уж если незнакомый человек — так и вовсе почти нельзя достать. А теперь все есть в Социальной сети, берите, да и распечатывайте. У девушек они как раз такие, как надо: знаете, когда они в зеркале фотографируются. Там и глаза, и торс.

Стефания подняла руку, как будто держа невидимый телефон, округлила глаза, выпятила тонкие красные губы, изображая «селфи», и задорно подмигнула. Эта внезапная жутковатая веселость пугала не меньше, чем тяжелый немигающий взгляд в начале встречи.

— Давайте я Вас запишу, — она шлепнула на стол толстую тетрадь с желтоватыми страницами, разлинованными карандашом в таблицу с именами, телефонами и датами. Там же были указаны суммы. — Так, сегодня у нас четверг… на понедельник, удобно?

— Ой, а если на среду? — попросил я. — У меня зарплата только во вторник, а я бюджетник, так что сами понимаете…Можно?

Стефания задумалась, что-то прикидывая в уме. Может быть, дату оплаты аренды и коммунальных услуг.

— Хорошо, — согласилась она. — Но не позже. Сами понимаете, если упустим время…

— Да-да, — торопливо ответил я. — Понимаю. Лунный гороскоп и все такое.

Я попрощался и вышел.

Свое последнее рандеву с колдуньей я перенес на среду не случайно. Все авторитетные источники единогласно рекомендовали проводить допросы ведьм в дни церковных праздников, и я специально изучил календарь. Единственным днем, который можно было бы назвать праздничным, был Dies cinerum, Пепельная среда.