Страница 14 из 17
Порой события развивались совершенно вопреки моим ожиданиям. Во время моей первой встречи, в качестве корреспондента ФАЦ, с султаном Кабусом я еще не знал, что он якобы гомосексуалист и был ранее очень недолго женат лишь ради соблюдения внешних приличий, необходимого в его мусульманской стране59. А Энтони Эшуорт60, британский советник и сотрудник секретной службы МИ-6, встретивший меня в прихожей султана, чтобы подготовить меня к первой беседе с ним, при которой султан и я на протяжении нескольких часов оставались бы наедине, вдруг сказал мне странную вещь, которую я никогда не забуду: «Если он предложит вам принять от него в подарок “Феррари”, а вы не захотите этого, то просто с благодарностью откажитесь от подарка. Вы должны сказать ему это предельно вежливо, но совершенно недвусмысленно». Я счел этот совет нелепым, отнес его за счет своеобразия сухого британского юмора, но только лишь потому, что не знал закулисных слухов. С какой стати султану дарить мне «Феррари»? Тем более что «Феррари» – не мой стиль. Мне больше нравятся старые «дойцевские» трактора 1960-х годов со скоростью не выше 18 километров в час. Как уже было сказано, я не подозревал, что миллиардер с собственным симфоническим оркестром, в чьем дворце я ни разу не видел женщин, зато немало симпатичных полумальчиков-полуюношей, якобы может вступать в очень доверительные отношения с мужчинами, сидящими с ним один на один на тахте. Чтобы не создавать ложного впечатления, хотел бы подчеркнуть: султан вел себя со мной совершенно корректно. И он не предлагал мне принять от него в подарок «Феррари». Однако сотрудник секретной службы Энтони Эшуорт, но в первую очередь – посольство Германии, страшно нервничали, поскольку опасались, как бы султан во время нашей многочасовой беседы с глазу на глаз не вздумал ко мне приставать (чего он не сделал). Наоборот, султан лишь рассказывал мне о том, как ему одиноко в собственных дворцах и как хорошо он чувствует себя в пивной близ Гармиш-Партенкирхена, которую он купил, чтобы крайне редко позволить себе провести со своими друзьями мужского пола часик-другой за кружкой немецкого пива, чувствуя себя совершенно обычным человеком. Мне важно подчеркнуть, что такая близость коррумпирует. Когда султан Кабус оплачивал командировки корреспондентов ФАЦ, когда этот диктатор, сидя на тахте, рассказывал истории из собственной жизни, он делал все это с холодным расчетом. А я или мы, корреспонденты ФАЦ, попадались на эту удочку. Естественно, все это влияло на наши репортажи и статьи в ФАЦ. В этом не может быть ни малейших сомнений.
Потому что султан Кабус, при всем своем внешнем дружелюбии, не кто иной как деспот. Это подтверждается почти в каждом докладе о правах человека Государственного департамента США. В этих критических отчетах указывается, что в Омане запрещена законом любая форма критики султана и что оманцы не вправе менять свое правительство. Только султан обладает всей исполнительной властью во всех внутри– и внешнеполитических вопросах. Выражаясь яснее: он – диктатор. Как сказано далее в докладе Государственного департамента США, оманские государственные чиновники не обязаны публиковать отчеты о своих доходах и расходах. А полицейские не нуждаются в ордерах на обыск для проникновения в квартиры. Далее там говорится, что законами страны злоупотребляют, чтобы заставить молчать тех, кто критикует правительство или высказывает нежелательные мнения. Что публикация и ввоз книг и других продуктов СМИ в Оман подвергаются ограничениям61. А теперь попытайтесь найти что-либо из перечисленного в репортажах, которые мы публиковали во «Франкфуртер альгемайне цайтунг» о наших командировках класса «люкс» в Оман по приглашению властей этой страны. И в этом отношении по сей день вряд ли что-нибудь изменилось. В газетах вроде ФАЦ можно увидеть разве что улыбающегося милостивого суперсултана, пользующегося якобы почти всеобщей любовью. Ретроспективно могу сказать: лоббизм, пропаганда и дезинформация в чистом виде. Как неловко…
Мы хладнокровно поддерживали жестокого диктатора. Будь мы честнее, мы бы написали в ФАЦ о многочисленных нарушениях прав человека в Омане. Однако, поскольку султан посредством «халявных» командировок класса «люкс» купил и продолжает покупать иностранных журналистов вроде нас, он уже много лет может позволить себе править по-прежнему.
Вот лишь один пример: в июле 2014 года два молодых оманских гражданина были арестованы за то, что осмелились указать в Интернете на то, что в Омане нарушаются права человека. Молодым людям запретили общение с адвокатом. Их просто бросили за решетку. А одного из них поместили в психиатрическую клинику за то, что он посмел критиковать султана62. Такое там творится уже много лет: кто открывает рот, того тотчас же арестовывают63.
Читатель, узнав, кто уже в 1990-е годы финансировал некоторые наши «пятизвездочные» командировки в Оман с последующими благожелательными репортажами, будет теперь читать написанные нами статьи об Омане совсем иными глазами. Так можно ли сегодня, по аналогии с уже упоминавшимся выше вердиктом Кёльнского земельного суда, сказать, что ФАЦ «проституировала» при написании не только репортажей для «Шелл», но и приукрашенных репортажей об Омане?
Внесем необходимую ясность: мой коллега Клаус-Дитер Франкенбергер – чрезвычайно симпатичный человек, добродушный любитель выкурить сигару и выпить доброго винца. Но правду мы искажать не будем. Я тоже позволял Оману «подмазывать» меня в 1990-е годы. Интересным, с точки зрения сегодняшнего читателя, представляется на этом фоне вопрос: кто организовывал командировки в Султанат Оман в последние годы? Организуются ли они по-прежнему через Ренату Комес и представительство германской пресс-службы в Омане?64
При первых командировках Франкенбергера в Оман в 1990-е годы («Оман идет верным курсом к превращению в жемчужину арабского мира»65) о «невероятной истории оманских успехов»66 вплоть до «Голоса примирения и разума»67 и «торжественной церемонии второй сессии» «Совета Омана»68 я сам – как мне представляется в ретроспективе, – будучи тогда еще приближенным к редакции «Франкфуртер альгемайне цайтунг», стал свидетелем того, как мой тогдашний коллега с каждой командировкой класса «люкс» в страну диктатора-мультимиллиардера все дальше заходил за невидимую границу. Как, впрочем, и я сам. Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что в данном случае Оман – всего лишь синоним аналогичных моментов в практике немецких СМИ. Вот когда я работал в журнале «Шпигель», там такого не случалось. Насколько мне известно, журналисты «Шпигеля» никогда не принимали от диктаторов приглашения совершить «халявные» командировки класса «люкс». Для них это было вопросом кодекса чести. И всякий этот кодекс соблюдал. А вот в ФАЦ все было иначе. Как мне представляется, мы были насквозь коррумпированы.
Но ясно ли это сегодня людям вроде Франкенбергера, высоко поднявшимся по ступенькам медийной иерархии? Вероятно, ясно. Ибо после скандала, связанного с оплаченными для сотрудников ФАЦ командировками класса «люкс» – в другой связи – и с продажностью журналистов ФАЦ, было заявлено о намерении ФАЦ создать в будущем обстановку «гласности»69. «Впредь мы намерены создавать обстановку гласности вокруг командировок, в которые нас приглашали», – заявил Карстен Кноп, руководитель отдела корпоративных репортажей ФАЦ, в интервью журналу «Медиум магацин» в 2012 году. После разоблачительных публикаций о командировках за счет фирмы первым классом «Люфтганзы» и о проживании в пятизвездочных гостиницах представитель ФАЦ Кноп сказал о переходе газеты к новой политике гласности: «Это не что-то временное, а новый стандарт. Так отныне и будет»70. Читателю следовало бы обратить внимание на то, создается ли на практике такая же обстановка гласности и в сфере «халявных» командировок или приглашений.